— Странный у тебя способ лечения.

— Действенный.

— Нет. У меня в ушах все еще орут птицы.

Ведьмак отстранился. Теперь уже серьезно взял ее за руку и зашептал какой-то длинный заговор. Его пальцы в это время щекотали запястье.

— Лучше?

«Хуже. Появились еще бабочки в животе».

— Пойдет на первое время.

— Я тебе уже говорил, что ты строгая?

— Кажется, ты говорил, что я понравлюсь твоим сестрам, — усмехнулась Нея, снимая китель.

— Возможно, только старшим, — заметил Эзра и притянул ее к себе.

Она усмехнулась шутке человека, у которого не было ни одной младшей сестры.

Они еще обменивались какими-то словами, но каждый из них плохо понимал, о чем говорит.

Нея была почти уверена, что раньше не теряла голову от поцелуев.

Да и не восемнадцать ей уже, чтобы млеть и насвистывать без причины. Но странность заключалась в том, что даже злость на себя ушла, когда Эзра прижал ее к себе.

— Значит, рос среди женщин? — спросила Нея.

Они лежали в темноте и отчего-то не могли уснуть.

Ведьмак медленно водил пальцами по ее плечу, то и дело задевая грудь. А сама Харт, подперев голову кулаком, разглядывала Эзру.

— Да, и поэтому я знаю о вас все, — усмехнулся он.

— Ну-ну.

— Не веришь?

— Женщины сами о себе многого не знают.

— Мне кажется, женщины знают, но скрывают, — улыбнулся Эзра. — А еще вы очень осторожны. И прежде чем что-то решить, тысячу раз скажете «нет», подразумевая «да».

— Лихо завернул, — усмехнулась она и положила голову ему на грудь. — Но все проще. Если женщина говорит «нет» — это значит «нет».

— А если «да»?

— Могут быть варианты.

Нея и не подозревала, что умеет так легко заполнять паузы и даже улыбаться, говоря ни о чем.

— Значит, когда ты говорила, чтобы я ушел, это значило больше не приходи?

— Я такого не говорила. — Нея задумчиво провела ладонью по плоскому животу ведьмака. — Но по факту я пользуюсь служебным положением. Комендант или Олмер при желании могут меня за это разжаловать.

Эзра пошевелился и заглянул ей в глаза.

— Лейтенант, пожалуйста, пользуйтесь своим положением чаще.

Нея усмехнулась, а ведьмак легко поцеловал.

— Знаете, лейтенант, я бы даже мог вам написать инструкцию, как именно мной пользоваться.

Смешки смешались с новыми поцелуями, но дальше дело не зашло. Оба были уставшими и расслабленными.

— Знаешь, о чем я подумал? Я же правда постоянно среди женщин, — вдруг сказал ведьмак. — И рос среди сестер, и учился с ведьмами. Даже мой побратим — девушка!

— Побратим? Может, она тогда сестра?

— Нет, это именно братская связь, — пожал плечами он. — Раньше считалось, что ее можно создать только между двумя ведьмаками. Но я отличился, и теперь у меня в побратимах Рей.

— И как тебе быть связанным с девушкой? — спросила Нея.

По какой-то причине ей не понравилось, что у Эзры есть пусть и непонятно в каком статусе, но все же близкая женщина.

— Хорошо. Теперь я могу пользоваться частью ее сил.

Нея перевернулась на спину и подтянула одеяло повыше. Ей вдруг стало зябко.

— А поначалу хреново было. Я даже на расстоянии чувствовал ее, она меня. Но с ней еще можно договориться, а вот с ее мужем… — продолжал говорить Эзра. — Как-то случилось у меня похмелье, и голова раскалывалась. Лежу. Рядом ведро. Мне от всего плохо. И тут открывается портал. Не смотри на меня так! Правда портал. У мужа Рей брат — сильный маг… В общем, выходит этот муж и говорит: «С этого дня ты не пьешь». Потому что, оказывается, когда я мучился похмельем, у его жены болела голова. И ему это не нравилось. После того случая я провалялся с синяками и вывихнутым плечом пять дней. Зато с тех пор похмелья у меня не бывает.

Харт усмехнулась и подозрительно посмотрела на ведьмака. Как он вовремя вспомнил о муже. Как будто мысли прочел.

— Если бы Олмер узнал о твоем побратиме и увеличенной силе, он бы точно тебя заковал, — сказала она.

— Почему?

— Считает, что такому сильному ведьмаку на заставе делать нечего. И подозревает, что ты приехал сюда с какой-то целью и, возможно, связан с бандитами.

Эзра посмотрел на нее с удивлением, но промолчал. А Нею это насторожило.

— Ты же приехал сюда не просто так?

Он прикрыл глаза и некоторое время молчал. Почти тревожная тишина висела недолго. Ведьмак повернулся к ней корпусом и погладил по израненной щеке.

— Не просто.

Этот тихий ответ заставил ее подобраться, как перед прыжком.

— Объяснишь?

— Я здесь из-за камней. И из-за магии созидания.

Эзра еще раз погладил ее по щеке и сел. Он не нервничал. Было видно, ведьмак лишь подбирает слова, чтобы объяснить.

Парень взъерошил волосы пятерней и вздохнул, как перед прыжком в воду.

— Ты знаешь, почему созидатели не зачаровывают камни на месте? Почему над ними колдуют в столице, а потом везут сюда?

Нея отрицательно покачала головой. О магии созидания в их школе не рассказывали. Слабеньким боевикам из простых нужно было знать только заклинания атаки и защиты.

— Из-за последствий. Когда созидатель зачаровывает предметы, часть силы выплескивается в мир и меняет его. Чтобы этого избежать, обычно колдуют в закрытых помещениях без окон. Либо в чистом поле, тогда магия рассеивается. И созидатели зачаровывают не сразу все, а частями. Если бы они накрыли своей силой целую крепость, что с их резервом вполне возможно, то вокруг все бы поменялось. Самое безобидное растение стало бы ядовитым, животные — агрессивными или вообще другими. Не сразу, но постепенно вместо обычного одуванчика рядом с местом, где колдовал созидатель, появился бы, скажем, ядовитый шиповник. А ближайшие дома истлели бы всего за месяц.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что они зачаровывают осторожно, направляя силу на один предмет или на одну стопку камней. Но все равно работают в подвале или открытом поле. Поэтому никаких изменений за собой это не влечет. А сюда камни еще и едут дней тридцать, любые излишки силы развеиваются в пути, магия не успевает прижиться в движении.

Эзра замолчал. Его спина как-то напряглась, чувствовалось — сейчас он скажет нечто важное и волнительное для него.

— Когда здесь начнут строить крепость и появится хотя бы один этаж, а следом еще приедет созидатель, чтобы зачаровать, например, двери, магия все же попадет на окружающие растения. Немного. Совсем не та концентрация, при которой все гибнет или изменяется. Но и этого будет достаточно, чтобы вырос такой цветок, как золотой кадул.

— Видимо, редкий?

— Скорее мифический, — усмехнулся Эзра. — Его видели всего трижды. Последний раз это случилось пятьдесят лет назад. Его нашел один ведьмак и описал. Даже смог сделать на его основе особое зелье, благодаря которому сын, родившийся калекой, начал ходить.

— Та-а-ак. — Нея вроде бы понимала, что ей говорят, но никак не могла взять в толк, к чему.

— Я хочу найти золотой кадул. Я прочитал множество легенд, воспоминаний и понял, что он появлялся там, где шло какое-то грандиозное строительство с участием магии созидания. Не агрессивной магии, а той, что немного развеялась. Как будет здесь.

— И зачем тебе кадул?

— Для зелья, конечно! Но не для того, которое сделал ведьмак, рецепта он не оставил. Я сделаю зелье для приживления конечностей. Пока есть средство, чтобы прирастить лишь палец, и то если сразу намазать. Мое зелье позволит приращивать ноги, руки, а может, и туловище.

— Зельевар, — фыркнула Нея, расслабляясь. Ей это показалось сказкой, несмотря на убежденность ведьмака. — Значит, кадул и зелье. Хочешь помочь кому-то из близких?

— Нет. Хочу сварить зелье, которое никто до меня не варил.

— Ясно, а я думала, ты здесь из-за отца. Доказываешь что-то, — пробормотала она, разглядывая спину Эзры. Совсем не костлявую, очень даже мужественную, с крепкими мышцами и гладкой, словно натертой маслом, кожей.

— Это тоже, — улыбнулся ведьмак, оборачиваясь. — Он навязывает мне свое дело. Хотя мой семнадцатилетний племянник разбирается в этом уже лучше меня. Но мой родитель считает, что компанию нужно передавать от отца к сыну. — Эзра опять улегся на кровать и притянул к себе Нею. — Он никогда не одобрял зельеварения и даже отдал меня в закрытую школу боевых магов в двенадцать лет.