Когда рука Марты оказалась на колене Френка? Он не вспомнил бы об этом даже под страхом смертной казни. Вот только что женщина сидела на расстоянии вытянутой руки, а уже оказалась рядом. Близко-близко. Казалось, что только стоит поднять ладонь, и она упрется в упругую грудь федерального агента. А губы… Её чувственные губы так призывно блестели. Аромат сладких духов притягивал и будоражил кровь.

Снова эрекция начала натягивать ткань штанов и Френк увидел, как рука Марты начинает движение выше, к его вздыбливаемой плоти. Всего секунда и он вопьется в эти губы. В горячее дыхание. Всего полсекунды и он сожмет грудь. Ощутит мягкость кожи. Всего миг и он ухнет в сладость женского тела… Но как раз в этот миг ему на глаза попалась фотография жены. Джулия улыбалась…

Словно бочку ледяной воды вылили на Френка, и он отшатнулся. Часть «Маргариты» выплеснулась на диван и образовала форму штата Юта. Улыбка на губах Марты померкла.

— Прости, Марта, я так не могу. Я люблю Джулию и… И я не могу.

Федеральный агент потупилась. Она отставила бокал в сторону, встала.

— Я тоже не знаю, что на меня нашло. Извини, Френк, такое со мной впервые. Я думаю, что мне сейчас лучше уйти…

Френк едва удержался, чтобы не схватить её за руку и не повалить обратно на диван. Он всё ещё старался усмирить дыхание, и с каждой секундой у него получалось всё лучше и лучше. В лицо бросилась кровь и на полыхающей коже легко можно пожарить яичницу с беконом. Френк взглянул на Марту.

— Да, я думаю, что сегодня нам лучше разойтись по домам. Но… мы можем увидеться позже?

— Конечно, мистер Холахан. У вас есть мой номер телефона, я всегда на связи, — улыбнулась Марта и направилась к двери. — Не надо меня провожать, я найду выход.

Френк смотрел ей вслед, и снова солнце сыграло шутку с легкой юбкой, четко обрисовав длинные ноги, между которыми мужчина едва не оказался.

«Король крошил своих врагов в капусту, а остатки многомиллионного войска, жалобно воя, уползали в пещеры.

— Наши земли больше никогда не подвергнутся нападению врагов! — проговорил король, когда последний враг упал в траву с копьем в спине. — Мы доблестно ответим любым мерзавцам, пусть только посмеют бросить неприязненный взгляд в нашу сторону.

Воины одобрительно прокричали:

— Слава королю-освободителю! Да будут чисты его дни!

В замке короля ожидали прекрасные королевы, которые тут же обступили короля и начали смывать с него грязь битвы. Он с удовольствием смотрел на своих спутниц и выбирал — с которой из них проведет ночь. Король любил королев. Король любил войны. Король любил властвовать над всем»

— Нет! — воскликнул мужчина и ударил кулаком по столу. — Мне не нравится! Написы меня, а не другого человека!

— Я не знаю, как это сделать! — в отчаянии воскликнула Джулия.

Мужчина выпрямился. Он взял двумя пальцами за подбородок женщины и приблизил бесстрастное лицо, больше похожее на застывшую маску, к её лицу. Глаза в глаза. Застывший взгляд проникал в самую душу Джулии, и она почувствовала, как по спине, по позвоночному столбу, пронеслась толпа мурашек.

— Ты знаесь. Сделай это. Завтра я хочу послусать, — мужчина достал пакет из-за пазухи и положил на стол. — Это вам, будьте хоросыми и завтра я принесу есё.

На стол легли дольки хлеба, порезанная салями и выкатилось несколько яблок. София очутилась возле стола раньше, чем плоды перестали двигаться по ровной поверхности.

— Спасибо, добрый король. Ты так милостив к своим королевам… Позволь мне совершить твое омовение? Или ты всё ещё сердишься на свою преданную жену? — женщина с мольбой заглянула в холодные глаза короля.

Мужчина молчал. Он кивнул на принесенные продукты и скрестил руки на груди. София тут же цапнула несколько ломтей хлеба и при помощи салями выстроила заманчивый сэндвич. Джулия тоже решила не строить из себя высокомерную особу, а впилась зубами в красный бок яблока. Ей нужны были силы… Нужны, чтобы выбраться из этого сумасшедшего дома. Джулия точно знала, что рано или поздно, но король расслабится и потеряет бдительность, вот тогда и появится шанс для побега. А для быстрого исчезновения понадобится много энергии…

— Очень вкусно, спасибо, — пробормотала Джулия, проглотив кусок.

Мужчина безмолвно наблюдал за ними. Там мог смотреть удав на проходящих мимо террариума людей — холодно, бесстрастно, бездушно. София умяла свой сэндвич, протянула руку за другой порцией, но Джулия успела отодвинуть свою долю в сторону. Взамен положила второе яблоко. София яростно сверкнула глазами, её тонкие мышцы напряглись, но она тут же опомнилась, посмотрела заискивающе на короля и взяла красный фрукт.

Мужчина смотрел как две обнаженные женщины поглощают принесенные им дары. Джулия изредка кидала взгляд на его шорты, но ничего похожего на эрекцию не наблюдалось. Он просто смотрел.

О чем он думал в этот момент? Какие мысли гуляли за каменным лицом? Джулия многое отдала, чтобы заглянуть в его голову. Причем, заглянуть ей хотелось как в переносном, так и в прямом смысле.

Когда последние крошки переместились со стола в рот Софии, король повернулся и вышел прочь. Спустя несколько поворотов ключа женщины остались одни. Джулия взглянула на Софию, увидела, как та кривила губы в недовольной усмешке.

— Почему ты себя так ведешь? Я тоже кушать хочу, — Джулия медленно попятилась к своей кровати.

— Потому что я старшая королева и ты должна мне уступать, — София подернула верхнюю губу, как собака, которая вот-вот укусит, но пока всё ещё предупреждает: «Не подходи — цапну!»

Джулия пятилась и не выпускала из поля зрения свою сокамерницу. За ту неделю, которая пролетела в заточении, София уже кидалась на неё с кулаками, несильно тыча под ребра и стараясь укусить за первое попавшееся место. Тогда причиной было то, что Джулия не уступила ей очередь в туалет. Пока Холахан не пообещала, что София будет первой, когда ей заблагорассудится, сокамерница не отставала.

Последнее время худенькая женщина становилась всё более агрессивной. Джулия думала, что это из ревности — мужчина ещё раз брал Холахан на одну из постановочных сцен из романа «Натянутая стрела», где писательница описала сцену в лесу. Там главная героиня оказывалась в заложниках у разбойников, и главарь с хохотом поймал в кустах «испуганную лань». У Джулии до сих пор болела левая коленка, под которую так неудачно попала еловая шишка. А уж от колючей хвои распространилось такое раздражение на ягодицах, что кожа стала напоминать поверхность Луны.

Но тогда король взял Холахан, а Софию оставил в комнате, хотя та и умоляла о новом акте любви.

— София, надо успокоиться. Мы с тобой в одинаковом положении. Нам нужно объединить усилия, и мы сможем сбежать, — Джулия выставила перед собой ладони.

Слабый жест. Так делают дети, когда хотят остановить приближающуюся опасность.

— Кто тебе сказал, что я хочу сбегать? Тут есть король, который меня любит. Он бы продолжил меня любить и дальше, если бы не появилась ты. Ну ничего. До тебя тут были другие и где они теперь? Их нету, а София живет и доставляет радость королю. Не зли Софию, а то она не пригласит тебя в свой домик, — бормотала женщина, приближаясь к Джулии.

Холахан запрыгнула на кровать и натянула одеяло до подбородка.

— Я в домике. Я тебя к себе не приглашаю!

Лицо Софии приобрело недоуменное выражение. Она обошла вокруг кровати Джулии, пока та настороженно следила за ней. Потом губы Софии задрожали.

— Так нечестно. Выходи из домика, и я тебя поколочу!

— Не выйду! — сказала Джулия и, немного подумав, добавила. — Я теперь всегда буду в домике, и ты не сможешь меня коснуться.

София фыркнула и прошлась взад-вперед перед кроватью Джулии. Заросшие черным волосом ноги мягко ступали по бетонному полу, ступни перекатывались с пятки на носок. Отвисшая грудь напоминала две вяленые камбалы, и эти «рыбешки» покачивались при каждом шаге. Пальцы сжимались и разжимались, словно в ладонях Софии были невидимые эспандеры.