— Ты… Ты меня разочаровываесь, — поморщился похититель. — Неузели всё так просто?

— А зачем усложнять, мой король? Я готова на всё. И ещё я очень люблю черничный пирог, — Джулия постаралась показать самую идиотскую улыбку, на которую только способна.

Мужчина достал из заднего кармана шорт бокс для CD-диска, положил его на стол и вышел из комнаты. Он горбился, когда выходил, будто нес на плечах половину земного шара. Джулия улыбнулась ему в спину. Если бы в этот момент Билл Доннахерц обернулся, то увидел бы вовсе не пленницу, а королеву, у которой возникли всего лишь временные трудности. И вряд ли он поверил бы ей в следующий раз…

Улыбка погасла, когда она увидела надпись на диске: «Марта Джонс и Френк Холахан 24 октября 2016 года» Что там? Очередной удар по психике? Очередная измена Френка? Джулия переживала в первый раз, сейчас же она шумно выдохнула и тряхнула головой. Что бы ни было внутри — это уже не испортит маленькую победу. Сейчас главное выбраться… А отрезать яйца Френка она сумеет и позже.

Что же, она знала, что увидит на диске, поэтому не очень удивилась. Френк — подлец и негодяй, но Джулия разберется с ним позже. Та миловидная женщина с бледно-желтыми волосами была писательнице незнакома, но это неоправдывало мужа. Когда Джулия выберется, то этот кобель останется с голой задницей. Да-да, она думала именно так — когда! Никаких «если»! Она выберется и точка!

Неизвестно — подглядывают за ней сейчас или нет? Если в комнате с телевизионными стенами точно были камеры, то в этой они тоже не исключены. И Джулия сделала то, что от неё ожидали.

Как-то она видела по каналу «Discovery» телепередачу про вспышки гнева у буйнопомешанных. Думала, что может пригодиться для описания эмоций… Это было страшно, но это отложилось на подкорочке и помогло сейчас. В телепередаче лохматая женщина выла, стонала, кидалась на огромных санитаров, а тем с трудом удалось с ней справиться. Что же, каждый писатель немного актер, поэтому Джулия начала свое выступление с опрокидывания на пол кроватей.

Как она бесилась… Тот русский режиссер, на которого равняется половина мира, перевернулся бы в гробу и воскликнул: «Верю! Ещё как верю, мать твою!»

Крики, слюни, отборный мат — всё шло в ход. Она вытащила диск и разбила его на несколько частей. Рычание, которое при этом издавалось, больше подошло бы разъяренной львице. Пластиковый бокс из-под диска тоже не смог остаться целым — осколки разлетелись по полу.

«Френк Холахан и Марта Джонс 24 октября 2016 года»…

Осколок с именем Френка нашел последнее пристанище в унитазе, Марта же улетела под перевернутую кровать. Пусть там и остается. Там этой сучке самое место!

Одеяло Софии подверглось яростной атаке, и вскоре клочья ткани составляли компанию блестящим осколкам. Джулия смахнула мокрую челку, осмотрела разгром в комнате. Вроде бы достаточно? Своё одеяло рвать не хотелось, поэтому она решила приступить ко второй части марлезонского балета.

Писательница села за ноутбук, уткнулась лицом в сложенные руки и постаралась, чтобы всхлипы звучали как можно более достоверно. Главную цель всего этого представления она выполнила и теперь остается только дождаться нужного момента, чтобы пустить приобретенное оружие в ход.

Чтобы ещё больше разозлить короля и заставить его потерять душевное (если душа у него есть) равновесие, Джулия решила написать накипевшее откровение. На этот раз не ругательный, а иной текст. Билл просил написать про него? Он получит своё описание.

Она подвывала, слезы струились по щекам, но это были слезы радости — Джулия знала, какой будет её следующий шаг.

Среди хаоса и разгрома писательница ощущала себя как нельзя лучше. Неизвестному врагу не сломить её. Пусть Френк хоть полмира перетрахает, пусть король каждый день залезает на неё, пусть она будет ещё хоть пять лет в одиночестве — Джулия выберется наружу. Несмотря ни на что выберется.

Сквозь слезы она заметила, как открылась входная дверь. На пороге возникла фигура короля. Шуршание пластика подсказало, что он принес еду. Джулия как могла мягко улыбнулась мужчине.

— Здравствуй, любимый король. Ты принес королеве черничный пирог? Королева хорошо постаралась, она написала про короля.

— Зачем ты всё разгромила? — спросил мужчина, аккуратно ступая по осколкам и лохмотьям.

— Я? Я не знаю. Наверное, я соскучилась без короля, потому и уснула. Да-да, я уснула, а пока я спала, кто-то приходил и намусорил здесь. Точно-точно, так всё и было. Я бы никогда в комнате не стала мусорить, королева не такая.

Она вытерла слезы и только сейчас заметила, что на короле надеты кожаные обтягивающие шорты, в руках небольшая плетка с пучком ремешков, похожая на конский хвост, который привязали к дилдо. Шуршание пластика означало вовсе не пакет с едой, вовсе нет. Шуршание шло от небольших пластин на груди, которые имитировали броню древних римлян.

«Жестокие соблазны»

Он всё-таки читал эту книгу! И это плохо… Но с другой стороны, героиня книги Сюзанна довольно активно сопротивлялась маньяку-насильнику, поэтому у Джулии появлялся дополнительный шанс. Но, черт возьми — надо же было такое написать…

А если его ещё и раззадорить, то он вообще потеряет контроль и тогда план Джулии будет завершен. Что будет следовать дальше — у писательницы пока не было мыслей.

— Я написала про тебя, мой король. Хочешь, я прочту?

— Хм, да, прочти. Потом мы отправимся в твою любимую книгу, — кивнул король.

— Да, я сразу узнала этот костюм. Я обожаю эту книгу и обожаю короля, — Джулия постаралась, чтобы её голос звучал также, как у Софии.

– А потом ты убересься в комнате? — наклонил голову король.

Потом? Для тебя не будет никакого «потом»! Но сейчас Джулия лишь коротко кивнула.

— Конечно же уберусь. Я не знаю, кто это сделал, но с радостью уберусь. Лишь бы моему королю было хорошо. Ты готов слушать?

Король подошел к перевернутой кровати Софии, поставил её на место и сел на плоскость из пружин. Внимательно посмотрел на Джулию.

«Король в подземном королевстве был глубоко несчастен. Он жаждал любви от своих королев, но те почему-то отказывались его любить. Он всё для них делал — мыл, кормил, любил, но вредные женщины почему-то мечтали о воле и просили их отпустить.

Король знал, что на воле он не будет королем. Там он будет лишь огромным и неуклюжим мужчиной, который отпугивает женщин. И его глодало изнутри несчастье. Он не мог выказать своим королевам истинных чувств и намерений, ведь тогда они подняли бы его на смех. А он хотел лишь понимания и немного ласки.

Но король хотел искреннюю любовь и ласку, а королевы не давали её. Тогда он сводил королев с ума, потихоньку, понемногу, но заставлял влюбиться в себя. Однако, такая любовь не приносила облегчения, а наоборот — жгла сильнее пламени. Король бесился, но ничего не мог поделать. Король был несчастен.

Королевы уходили одна за другой, они умирали без света и тепла, а король находил новых пленниц и всё жаждал найти ту, которая его полюбит. Он был похож на заколдованного принца из сказки «Красавица и чудовище». Он искал свою Белль, но не находил её. Женщины умирали, а он всё искал любви и был несчастен.

А ещё королем управлял Высший разум, который диктовал, что нужно делать королю. Он был пленником в своем подземном королевстве и не мог вырваться из оков. Король ненавидел такую жизнь и оттого был ещё более несчастным»

Джулия читала запись торжественным голосом, словно декламировала стихи Вольтера перед литературным собранием. Она не отрывала глаз от текста, вкладывая в каждое слово частичку той ненависти, которую испытывала к этому мускулистому извращенцу. Джулия читала долго, не меньше десяти минут, а когда закончила то увидела то, отчего сердце на миг остановилось.

На щеках короля блестели две дорожки. Они начинались от помутневших глаз и заканчивались под подбородком. Маньяк плакал…