— Каким немцам? Зачем?
— Понимаешь, Александр Николаевич, какая фигня… Рубли, что бродят по нашей стране, это уже «мёртвые» деньги. Они с одной стороны есть: в виде бумаги. Но с другой стороны, государства, которое обеспечивало их платёжеспособность — нет. Приедет, например, грузин с кучей рублей и накупит тут всего-всего. И так на полках шаром покати, а он и сами полки выкупит. Бессмысленно поднимать производство, если сюда смогут привезти кучу чужой бумаги. Нужны свои деньги. Лучше бы — вчера. Раз денег пока нет — будем вводить именные чековые книжки. Цветная полиграфия, печать предприятия, где плательщик работает. Красота! Будут действительны при предъявлении паспорта. Все крупные покупки — через безнал. А рубли пусть пока берут на свой страх и риск бабки на базарах. Как их будем менять на новые деньги — пока не знаю.
— Саша, про деньги всё понял, но, ни чёрта не понял про нашего Юревича.
— Всё просто. Была такая страна: ГДР, были у неё деньги, был Берлинский монетный двор. Теперь страны нет. В ФРГ свои деньги есть, есть свои мощности. Поэтому оно им не надо. Ситуация осложняется только тем, что монополией на деньги на планете хотят владеть еврейские банкиры. Они же контролируют и ФРГ. С другой стороны, чековые книжки проблему налички закроют процентов на 70–80. А там месяца через четыре мы где-нибудь раздобудем всё своё. Поэтому вроде бы и нет смысла не продавать.
— Здорово, что ты про ГДР вспомнил, да и про деньги… А ведь получается потихоньку всё! Сам планировал, разведывал, прикидывал, но в глубине души — сомневался в успехе.
— Здравствую, Толик, проходи.
— Вот, прибыл доложить.
— Ну, докладывай.
— Ваше приказание выполнено, оборудование для печати и чеканки дензнаков доставлено.
— Толя, что ты, как неродной? Кончай выделываться. Мы не на официальном мероприятии. Рассказывай нормально. И сядь!
— Как ты и инструктировал: давил, торговался с Колем. Такое ощущение, что если бы мы не отключили предварительно нефть и газ — фиг бы они нам дали или продали. Даже за большие деньги. А так: кризис, народные волнения… Итог я по телефону сообщил: месяц они получают прокачку для того чтобы приспособиться к новым условиям и оплачивают нефть и газ России, а нам оборудование зачетом идёт за транзит. Как бы без денег.
— Жаль, что месяц. Но ничё, мы схитрим, несколько ужмём трубу: краник не до конца открутим. Подлость в том, что это уже не продажа нефти, а грабёж, сбор дани победителями. Те фантики или электронные циферки, что будут переданы за нефть Ельцину, уже никогда не послужат народу. Такая вот торговля теперь будет. Вроде это уже и не наше, но всё равно жаль. Да и врага усиливаем.
— Я всё понимаю, Александр Владимирович, не соглашался он на меньшее. Я с недели начал, на трёх — уехать грозился. Видели бы меня знакомые: какой артист во мне, оказывается, умер. Приняли с трудом, если б не прижали мы их, то, скорее всего, вообще бы, со мной разговаривал швейцар. Разговаривали как с низшей расой или как барин с холопом. Немного обломал их, как ты и учил. Нас они считают военной хунтой.
— Не знаю что такое «хунта», но остановить врагов, терзающих отечество — задача воинов, то есть нас. Мы и не скрываем, что устанавливаем военную диктатуру, не стесняемся этого. А разговаривали они недовольно, потому что мы им сильно навредили: не дали порвать страну и разграбить всю. Целую треть отбили. Им обидно. Ладно, Толя, молодец, иди, отдыхай, чуть позже поедешь куратором армян. Там наш Матевосян за главного. Поедешь? Будет опасно.
— Поеду, куда я денусь.
— Девушка, соедините с приёмной адмирала Хронопуло.
— Михаил Николаевич, доброго дня. Корибут беспокоит. Есть для вас работёнка. Нет, не совсем лично. Для всего Черноморского флота. Да-да, объявляйте боевую тревогу. Сильной срочности нет. Просто вам надлежит через сутки приблизиться к Босфору и приготовиться к бою. В том числе и ядерными силами. Авиация вас поддержит. Нет, ну что вы, войну развязывать необязательно. Задача наша такая: напугать турков, чтобы они пропустили тройку наших корабликов. С той стороны уже подходят к Дарданеллам «Андропов», «Калинин» и «Кузнецов». Нет, я не ошибаюсь, именно ТАРКР «Юрий Андропов», ТАРК «Калинин», ТАК «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». Свяжитесь с ними, согласуйте действия на случай атомной войны. Ха-ха-ха. Не переживайте, Михаил Николаевич, турки сломаются, отвечаю. Всё будет нормально. Не послушают?! Послушают! Они переданы в состав Черноморского флота. Пусть только попробуют вас не послушать. Если что — связывайтесь со мной, может, чем и помогу. Нет-нет, с турками говорить буду я сам и завтра. Поставим их перед фактом в последний момент, чтобы у них не было времени думать и согласовывать. Да, а сейчас просьба, соедините меня с капитаном 1-го ранга Ярыгиным, он у них командир отряда. Да, на «Кузнецове». Хочу дать ему несколько ЦУ, сами тоже останьтесь на связи, устроим мини-конференцию.
— Капитан Ярыгин, с вами говорят главнокомандующий вооруженными силами СССР и командующий Черноморским флотом СССР.
— Я дам вам стратегию поведения, а тактические вопросы будете обсуждать с Хронопуло, я всё равно не флотский, в этом понимаю мало. Итак. Ваша задача: пройти турецкие, пока турецкие, проливы, соединиться с основными силами Черноморского флота. Для этого допустимо применять таран, навал, все виды вооружения, включая ядерное.
— Мы не шутим. Скорее всего, с вероятностью 99 %, турки будут возражать. Но если вы будете действовать решительно и нагло, будете переть буром и расталкивать их локтями — они уступят и пропустят.
— А вы не переживайте о международном конфликте. Это дело политиков. У нас и так имеется в наличии такой международный конфликт, что международнее и конфликтнее некуда: СССР развалили, почти уничтожили, мы пытаемся спасти остатки. Скажу сразу: ваш возврат на Север будет расценен нами и будет фактически — предательством Родины и народа. В Россию вам дороги нет. Это теперь страна победившего капитализма, но это ещё бы ладно. Это теперь колония США, хоть и замаскированная. Со всеми вытекающими последствиями. Будет значительно лучше, если вы попытаетесь прорваться домой, в Чёрное море и погибнете в бою при этом, чем вернётесь на Север и подарите боевой корабль врагам.
— Мне надоело вас уговаривать и торговаться. Моё последнее слово: если вы проходите проливы и соединяетесь — вас ждут награды, ваши семьи мы перевозим в Крым, даём квартиры; если погибнете — ваши семьи не будут ни в чём нуждаться, клянусь; если отступаете — вы и все члены ваших семей будете постепенно уничтожены физически.
— Да-да, даже ни в чём не повинные дети. Я не могу позволить себе роскошь быть добрым и слабым. Всё, оставляю вас на Михаила Николаевича, говорите дальше, сколько влезет, хоть о цветочках.
— Месут Йылмаз? Хорошего вам дня, уважаемый. Мы вас беспокоим по маленькому вопросу. Дарданеллы и Босфор будут проходить наши кораблики. Вы их пропустите без помех. Много оружия на них? Так они же — военные. Сделайте милость, не заставляйте их применять это оружие. Наш флот, говорите, близко к Стамбулу подошёл? Это они своих товарищей встречают. Не омрачайте им радость встречи. Да, конечно у них есть ядерное оружие. Сейчас такие неспокойные времена, без большой дубины из дома выходить опасно. Конечно применим. Сколько можно бесполезно владеть этой дубиной и не пользоваться? Мне бы очень не хотелось делать из Стамбула Хиросиму, очень, уважаемый Месут. «Пропустите корабли».
Месут Йылмаз стал премьер-министром Турции еле-еле месяц назад, 23 июня. Чтобы остаться у власти Партии Отечества пришлось бросить стервятникам кость: сменить Йылдырыма Акбулута на Месута Йылмаза. Но позиции партии были слабы, как никогда. Любая оплошность могла привести не только к отставке премьер-министра, но и к поражению партии, власть которой держалась на минимальном большинстве в Великом Национальном Собрании Турции. Партия Верного Пути и Сулейман Демирель буквально наступали на пятки.
