Вежливо поприветствовав Верховного Оптимизатора и извинившись за провал своей миссии, Арчи передал два персональных послания: коротенькое для Джеми и подлиннее для Синего Доктора. Разговаривая со спутницей всей своей жизни — Синим Доктором, Арчи усложнял привычные полосы яркими цветовыми вспышками. За два проведенных в заключении месяца Ричард научился понимать своего компаньона; он был тронут столь прекрасным выражением чувств.

Когда октопаук договорил, Ричард подошел к нему и прикоснулся к спине.

— Ну как, тебе лучше? — спросил он.

— В известном смысле, — ответил Арчи. — Но и хуже одновременно. Теперь я еще больше, чем прежде, уверен, что не увижу ни Синего Доктора, ни Джеми…

— А я иногда представляю, что бы сказал Николь, — перебил его Ричард, — если бы можно было отсюда переговорить с ней по телефону. — Он произнес слова отчетливо, излишне подчеркивая артикуляцию. — Мне тебя очень не хватает, Николь. Я люблю тебя всем сердцем.

Ричард не видел чересчур правдоподобных снов, а посему звуки не вмещались в привычную канву сновидений. Услыхав среди ночи шаги, он быстро проснулся. Арчи спал. Ричард огляделся, заметил, что свет ночника в туалете погас, и, встревоженный, разбудил своего спутника.

— Что это? — спросил Арчи.

— Я услышал необычные звуки наверху, — проговорил Ричард.

Дверь в подвал медленно открывалась. Ричард услышал тихий шажок, затем другой. Он напрягал глаза, но не мог ничего увидеть в почти полной тьме.

— Пришла женщина и с ней полицейский, — сказал Арчи, которому линзы поставили информацию о гостях в инфракрасном диапазоне. — Они остановились на третьей ступени.

«Нас убьют», — подумал Ричард. Могучий страх охватил его, и он прижался к Арчи. Наверху закрылась дверь, и вновь по лестнице зазвучали шаги?

— Где они теперь? — спросил он.

— Внизу, — ответил Арчи. — Они идут… По-моему, женщина это…

— Папа, — Ричард услышал голос из далекого прошлого. — Где ты, папа?

«Что за черт, это Кэти!»

— Кэти, сюда! — отозвался Ричард слишком громко. — Сюда же! — вскричал он, пытаясь сдержать возбуждение.

Узенький луч фонарика коснулся узников, опустился на его бородатое лицо. И, споткнувшись об Арчи, Кэти в буквальном смысле слова упала в объятия отца… обняла и поцеловала его, слезы бежали по ее щекам. Ричард так был потрясен, что поначалу не мог ответить ни на один вопрос дочери.

— Да… да, со мной все в порядке, — проговорил он наконец. — Никак не могу поверить, что это ты… Кэти, ах, Кэти… Ах да, та серая масса, о которую ты только что споткнулась, — мой друг и собрат по заключению, октопаук Арчи…

Несколько секунд спустя Ричард обменялся в темноте твердым рукопожатием с человеком, которого Кэти представила как своего друга.

— У нас мало времени, — произнесла Кэти торопливо, переговорив немного о семье. — Мы закоротили систему энергопитания в поселке, и ее скоро починят.

— Значит, мы бежим? — спросил Ричард.

— Нет, — ответила Кэти. — Они, без сомнения, поймают и убьют вас… Я просто пришла повидаться с тобой, как только узнала, что тебя содержат в Новом Эдеме… О папочка, как мне тебя не хватало! Я так люблю тебя…

Ричард обнял дочь и прижал к себе. «Какая худая, — подумал он, — призрак и только».

— Я тоже люблю тебя, Кэти… Вот что, — проговорил он, чуть отодвигаясь, — посвети-ка себе на лицо, я хочу еще раз увидеть твои чудесные глаза.

— Не надо, папа, — ответила Кэти, вновь прячась в его объятия. — Теперь я старая и потрепанная… Лучше помни меня, какой я была. Я прожила трудную…

— Едва ли мы можем еще задержаться здесь, мистер Уэйкфилд, — перебил их из темноты мужской голос. — В колонии уже почти все слыхали о вашем появлении в лагере солдат.

— С тобой все в порядке, папа? — спросила Кэти после недолгого молчания. — Тебя хорошо кормят?

— Со мной все в порядке, Кэти… но ты ничего не сказала о себе. Что ты делаешь? Счастлива ли ты?

— Недавно получила очередное повышение. И прекрасную новую квартиру. Вот бы тебе показать… У меня есть друг, который заботится обо мне…

— Я так рад. Ты всегда была самой смышленой среди детей… Ты заслуживаешь счастья. — Франц напомнил Кэти, что пора идти.

Кэти вдруг разразилась рыданиями, припала головой к груди отца.

— Папочка, ах, папочка, — проговорила она в слезах. — Прости меня. Пожалуйста, обними меня.

Ричард обнял дочь.

— Что случилось, Кэти?

— Не хочу больше врать тебе. Я работаю на Накамуру, распоряжаюсь проститутками. Еще я — наркоманка… полная и законченная.

Кэти проплакала долго. Все это время Ричард сидел, крепко обняв ее, и гладил по спине.

— Но я люблю тебя, папочка, — Кэти наконец подняла голову… — всегда любила и буду любить… Мне так жаль, что я разочаровала тебя.

— Кэти, нам пора идти, — твердо сказал Франц. — Если энергию подадут, пока мы будем в доме, мы увязнем по уши в дерьме.

Кэти поспешно поцеловала отца в губы, пальцем на прощание погладила бороду.

— Береги себя, папочка, и не переставай надеяться.

Фонарик тонким лучом света коснулся стены, и пара направилась к лестнице.

— До свидания, папочка.

— И я тоже люблю тебя, Кэти, — проговорил Ричард, услыхав шаги дочери уже на лестнице.

Октопаук на столе был без сознания. По просьбе инопланетянки Николь передала Синему Доктору небольшой пластиковый контейнер и проследила, как крошечные создания вывалились на зеленовато-черную жидкость, покрывавшую открытую рану. Менее чем через минуту жидкость исчезла, и ее коллега ловко зашила разрез, орудуя кончиками трех своих щупалец.

— На сегодня последний, — проговорила Синий Доктор. — Как всегда, Николь, мы благодарны тебе за помощь.

Они вдвоем направились из операционной в соседнюю комнату. Николь так и не привыкла к процессу чистки. Набрав воздуха в грудь, она сняла защитный халат и опустила руки в большую чашу, где кишели дюжины похожих на серебристых рыбок животных. Она едва сумела подавить отвращение, когда слизистые создания покрыли ладони и руки.

— Я знаю, что это неприятно тебе, — заметила Синий Доктор, — но у нас нет иного выхода, тем более что бомбардировки заразили воду… Кто знает, какие токсины могут оказаться в воде.

— Значит, они разрушили все, что было к северу от леса? — спросила Николь, пока Синий Доктор приводила себя в порядок.

— Почти все. К тому же, новоэдемские инженеры закончили переделывать геликоптеры. Верховный Оптимизатор полагает, что они начнут полеты над лесом через неделю-другую.

— И никакого ответа на ваши послания?

— Никакого… Мы знаем, что Накамура читал их… Но они захватили и убили последнего парламентера возле энергоустановки… невзирая на то, что октопаук шел с белым флагом.

Николь вздохнула… вспомнила слова Макса, которые он сказал ей позавчера, когда они возмутилась тем, что Накамура игнорирует все послания.

— А чего ты хочешь? — сердито крикнул Макс. — Этот тип понимает лишь силу… А во всех ваших дурацких посланиях говорится одно и то же — дескать, октопауки стремятся к миру и станут себя защищать, если люди не прекратят войну… но пустые угрозы бессмысленны. Что, по-твоему, думает Накамура, когда его войска и геликоптеры беспрепятственно продвигаются вперед, круша буквально все? Неужели Верховный Оптимизатор ничего не знает о людях?… Октопауки должны дать армии Накамуры сражение…

— Это не в их обычаях, — ответила Николь. — Октопауки не ввязываются ни в стычки, ни в ограниченные войны. Они воюют лишь тогда, когда опасности подвергается само существование колонии… В посланиях все это повторялось не раз… Накамура знает, что должен обратиться к Ричарду и Арчи…

Но сейчас Николь была в госпитале, к ней цветовыми полосами обращалась Синий Доктор. Тряхнув головой, Николь постаралась вернуться к настоящему.

— Ты будешь дожидаться здесь Бенджи? — спросила октопаучиха. — Или прямо направишься в административный центр?