Я со злостью шагала по тюремному коридору, стараясь не обращать внимания на жуткие запахи и крики из-за тяжёлых дверей с отодвигающимися окошечками. На локте покачивалась корзина со снедью: Свен маг, в фаворе, разрешили принести. Я ведь чуть ли не с боем пробилась, столько порогов обегала.

Вот зачем полез? Ну сволочь Андреас, и чего? Теперь на лице шрам останется, штраф присудят, а то и тюремное заключение. Стоит того Андреас? Нет, конечно. Нравится ему с баронессой спать, пусть спит. Хотя мне на её месте было бы противно. Ясно ведь, что перепихон из-за денег.

Но Свен! Дурак, ну не надо из-за меня лезть. Не гордая, переживу плевок в душу. А теперь ещё и мужа из тюрьмы вытаскивать. Лестно, конечно, что он из-за меня дрался, в первый раз такое. Наши мальчишки к рыцарству не склонны. Тут же благородная дама, честь… Всё равно дурак. Лучше бы иначе отомстил, как виконту Ставишу. Гораздо эффективнее.

А что, если Андреас бы убил? Он ведь сильный маг, молодой, не ослеплённый гневом. Мне потом, как в песне из известного мюзикла, «уж лучше в склепе, чем вдовой»? Перекрестилась. Аж дважды: по-нашему и местному.

Свен ведь действительно убить могли…

И так холодно, зябко стало.

Замотала головой, отгоняя дурные мысли, но червячок тревоги всё равно грыз дальний уголок сердца.

Факел в руках стражника нещадно чадил. Стразу видно, дешёвые материалы. Надо бы усовершенствовать, а то узники и их церберы погибнут от угарного газа.

Наконец мы остановились.

Лязгнул засов, повернулся ключ в замке.

На меня пахнуло сыростью и мышами. А ещё нужником — удобств заключённым не предоставляли. И тут держат моего мужа — да лошади в конюшне живут лучше!

Свен сидел на узкой койке, прикованной цепями к стене — прогресс после цепей в замке графа — и вертел в руках хлебный мякиш. Сразу вспомнились сцены из многочисленных сериалов с узниками «Крестов». Отчего-то все уголовники обожали катать мякину.

Так, хотя бы вода у него есть, или пытают жаждой?

Взгляд обежал комнату и с облегчением констатировал наличие кружки.

— Жёнка к тебе, — стражник подтолкнул в спину. — Бой-баба, самого коменданта уломала.

Вошла, осмотрелась и попросила оставить факел. Провожатый неохотно согласился и воткнул его в специальный держатель.

Дождавшись, пока лязгнет засов, поставила корзинку рядом с Свеном и коротко приказала: «Ешь!»

— Иранэ, — недовольно начал муж, но договорить не позволила.

— Ешь, я сказала! — кричала от волнения, а сама осматривала лицо. Потом и вовсе не выдержала, ощупала, расцеловала. Даже слёзы на глаза навернулись. — Только волнуюсь за зря, Свен Гилах! А я беременная. Хочешь ребёнка, не лезь в драки.

Уфф, царапина только! Надо бы обработать.

Нет, ещё раз проверю: тень падает. Царапина. Точнее порез. Обошлось!

Заглянула Свену в глаза: может, совесть проснётся, перестанет выкидывать коленца — и порывисто обняла за шею.

Я так испугалась тогда, так испугалась!

— Вот зачем, зачем, я тебя спрашиваю? — отстранившись, присела рядом, удовлетворённо наблюдая за тем, как муж сокращает запасы. Вкусно ему после баланды-то! — Жил бы себе, никому ж не мешал. В итоге тюрьма. И чего, кому лучше? Положения лишишься, денег, а всё из-за мужского самолюбия.

— Это честь, Ира, — с набитым ртом ответил Свен.

— Всё, дал ему по роже и хватит! Не смей больше мстить, — грозно велела я и, поддавшись нахлынувшим чувствам, обняла, прижалась щекой к плечу. — Я как увидела, что вы дерётесь, чуть сердце не остановилось.

— За малайонца переживала?

— Нет Андреаса, никуда я больше не бегаю.

— Совсем? — судя по тону, муж не верил.

Промолчала. Не знаю, честно, не знаю. Домой хочется, то есть в Санкт-Петербург, в Россию. Она мне по ночам снится. А вот Денис совсем не снится. Как попала в Галанию, так отрубило. Сначала выживала, потом Андреас, теперь о Свене беспокоюсь: не нужен ли врач, не застудится ли, не оголодает ли. А Денис… Честно, совсем не волновало, кто его новая девушка. Ничего не осталось, абсолютно ничего. А ведь я к нему переехала, мы считались парой. Мой первый мужчина. Значит, ошиблась.

— Ира? — муж, оказывается, ждал ответа.

— К мужику? Нет, успокойся, — снова поцеловала.

— Поняла-таки? — самодовольно хмыкнул Свен, отложил еду и усадил себе на колени. — Глупая ты женщина, Иранэ.

— Что поняла? — я заёрзала, пытаясь слезть.

Просто сейчас стражник вернётся, а муж в декольте лезет. Заниматься сексом при посторонних — это слишком, даже если не раздеваясь. Пусть до дома потерпит, победитель. Заодно управится не за пару минут, а вспомнит о наличии жены, которой не надувной куклой для утех лежать хочется.

— В чём твоё предназначение, — пальцы мужа настойчиво лезли под бельё, а губы начали путешествие по шее. — Ио мудр, а ты пыталась с ним спорить.

— О чём это? — нахмурилась и встала-таки.

Всё романтическое настроение разом улетучилось.

Свен расстроился, но сам виноват. Зачем завёл старую пластинку?

Шестое чувство подсказывало: сейчас начнутся поучения. И не обмануло. Мне поведали о месте женщины в мироздании и цели её существования, которую начну реализовывать через уже неполных девять месяцев раз пять, не меньше. На моё возмущённое «но» Свен парировал:

— Ты любимая жена, у любимой жены много детей.

— Угу, тогда твоя мать тоже была любимая, — фыркнула я. — Рабочую силу производила. Нет уж, предохраняйся!

— Подумаю, — загадочно ответил Свен и снова сграбастал в объятия. — И отчего это мы порадовать мужа не хотим?

— Хотим, но не через расстёгнутую же ширинку! Если ты про сейчас, — смущённо добавила я, поздно сообразив, что спрашивать могли не о сексе, а детях.

— В глаза мне посмотри, — последовал странный приказ.

Я посмотрела, гадая, что такое желал узреть супруг. И немного страшно стало. Вроде, тон негрозный, вроде, не нашкодила, но мало ли?

— Моя, — по непонятным признакам удовлетворённо вынес вердикт Свен и вновь уделил внимание корзине.

Я же сидела, соприкасаясь с мужем бёдрами, смотрела и гадала, как сложатся наши отношения. В том, что их надо как-то складывать, уже не сомневалась. По сути, Свен — лучшее, что могло случиться со мной в этом мире. Романтика — это хорошо, но от костра не спасёт, гарантии и надёжности не подарит. Только вот ещё бы и любовь найти… Муж, он хороший, явно за юбками бегать не станет. Опять же общность интересов. Свен не воротил нос от диковинок, а жадно к ним присматривался. То есть вариант жёсткого домостроя отметается. Работаю ведь, хотя по нормам Средневековья должна сидеть под замком.

Мысли скакнули с достоинств супруга на обстановку камеры.

Одеяла нет, кровать жёсткая, холодная. М-да, тут и заболеть недолго, хоть в ножки именитым заказчикам, чтобы супружника выпустили. А то застудит чего. Нет уж, пусть содержат, как положено. Сомневаюсь, будто аристократы в Тауэре сидели, как уголовники. Какого чёрта?! Я такой скандал устрою!

— Что-то не так? — Свен заметил, как я пристально рассматриваю доски и проверяю лежанку на предмет сквозняков.

Стряпню мою умял, даже спасибо не сказал. Средневековый мужчина…

— О здоровье твоём беспокоюсь, — не видела смысла лгать.

Свен самодовольно улыбнулся.

— Ну вот, а говорила: не люблю. Гордая ты, Ирина.

«Ирина» он произнёс чётко, почти без акцента.

Видимо, муж полагал, я либо признаю его правоту, либо начну яростно спорить, а меня собственное имя натолкнуло на мысли о родине и занятиях Свена на этой самой родине. Возвращаться бы пора, а мужа с собой взять. Ничего, язык выучит, торговым представителем станет. Заодно и проясним вопросы дальнейшего сожительства.

Ладно, это потом. Сейчас нужно Свена освободить. И чем скорее, тем лучше.

Подскочив, метнулась к двери.

— Иранэ? — полетело вслед недовольное.

— Поцеловать, поласкать? — мигом, по выражению лица, раскусила причину хмурой мины.