Капитан ужасно разозлился и велел списать с корабля этого хвостатого безобразника.

Заступничество матросов и просьба простить Яшку, как малолетнего и неразумного, оказались безрезультатными. Капитан был непреклонен и своё решение не отменил.

Выслушав эту историю, я пожалел обезьянку и решил оставить её у себя.

– Попробую сделать из вашего друга циркового артиста, – сказал я обрадованным морякам.

Привлечённый конфетой, Яшка охотно пошёл ко мне на руки. Но когда его бывшие хозяева распрощались с нами навсегда и вышли из гардеробной, обезьяна жалобно заскулила. Конечно, не так-то легко расстаться с любимыми друзьями, торговым флотом и сменить морскую профессию на сухопутную. А что поделаешь?

Поздней осенью закончились наши выступления во Владивостоке.

Я получил предписание срочно самолётом прибыть в Москву.

В аэропорту аттракциону «Медвежий цирк» предоставили два грузовых самолёта. В один самолёт погрузили шестнадцать медведей без клеток. Восемь медведей привязали цепью к боковой железной скамье по правому борту и восемь по левому. Звери нервничали и недовольно рычали. В передней части салона поместилась моя жена с новорождённой дочерью Танечкой и я с обезьяной Яшкой, уютно устроившимся у меня за пазухой. Мои помощники с клетками и другим имуществом аттракциона разместились во втором самолёте.

Салон не отапливался, стены были обиты алюминиевыми листами. Когда мы поднялись в воздух, стало очень холодно. Медведи, благодаря жиру и густой шерсти, легко переносили эту температуру, а мне и теплолюбивому Яшке пришлось несладко. Правда, Яшка был покрыт бурой шёрсткой, но она не спасала от холода: сибирская погода в ноябре не имела ничего общего с родными Яшкиными тропиками. Обезьянка дрожала вместе со мной. Я начал беспокоиться, как бы она не простудилась.

Яшка сам нашёл выход из трудного положения. Он выбрался из моего пиджака и занялся гимнастикой. Сначала он прыгал и хлопал в ладоши, как детишки на морозе. А потом забрался на перекладину под потолком, уцепился за неё хвостом, повис вниз головой и начал раскачиваться, визжа от удовольствия. Один из медведей раздражённо рявкнул. А Яшка показал ему язык, состроил уморительную рожицу и продолжал свои гимнастические упражнения. Затем, согревшись немного, обезьяна начала носиться по салону, как школьник на перемене. Я испугался, что он может попасть в медвежьи лапы, и пустился в погоню.

Но разве за ним угонишься? Пришлось пойти на хитрость и предложить непоседе апельсин. Яшка схватил угощение и направился с ним к приоткрытой двери пилотской кабины. Кабина отапливалась, и тёплый воздух пришёлся Яшке по душе. Он проскользнул в кабину, на прощание махнув мне лапой.

Лётчики приняли гостя радушно. Радист дал ему послушать в наушниках писк морзянки, бортинженер напоил тёплым кофе, а пилоты разрешили подержаться за штурвал. Яшке так понравилось у лётчиков, что он ни за какие коврижки не соглашался вернуться ко мне в салон. Увидев штурмана, склонившегося над картой, Яшка вспомнил свои проделки в океане и начал разбрасывать штурманские карандаши. Штурман его отшлёпал и позвал на помощь меня. Но обезьянка предпочла не выслушивать нотаций и исчезла. Игра в прятки ей удалась. Ни я, ни штурман, ни радист не могли найти шалунишку. Мы решили, что без Яшки спокойней, и прекратили поиски.

Но когда прилетели в Кемерово, к месту промежуточной посадки, чтобы переночевать и заправить самолёт горючим, я не на шутку встревожился. Обезьянка за ночь могла замёрзнуть. Искать Яшку помогал весь экипаж. Нашли мы нашего южноамериканца забившимся в тёплый угол моторного отсека и сладко спящим. Он пригрелся и ни за что не хотел вылезать. Пришлось вытаскивать Яшку за хвост.

Я завернул обезьянку в одеяло, и мы все отправились на ночёвку. Все, кроме медведей. Завтра предстоял новый полёт и посадка в Москве.

Яшка был из породы бурых капуцинов, цепкохвостых обезьян, которым хвост служит как бы пятой лапой. Капуцины живут на деревьях и на землю спускаются лишь для того, чтобы напиться воды. Они смышлёные, бойкие, наблюдательные. Обезьяны этой породы удивительно точно подражают человеку, передразнивают его действия. Капуцины незлобные, очень общительные. Поэтому они хорошо приручаются и легко поддаются дрессировке.

За две недели, что Яшка жил у меня, мы с ним успели подружиться. Я надеялся сделать из него незаурядного артиста. К сожалению, мои надежды не сбылись. Этому помешал непредвиденный случай.

Мы прилетели из Владивостока в Москву. На аэродроме нас ждал автобус и грузовики с клетками. Медведей водворили в клетки, а я с женой, дочерью и обезьянкой Яшкой устроились в автобусе. Яшка, высунув мордочку из одеяла, с интересом рассматривал в окно многолюдные проспекты и площади столицы, нескончаемый встречный поток автомобилей и троллейбусов.

Наконец мы прибыли на Цветной бульвар, где в доме № 13 располагается старый московский цирк. Дирекция цирка встретила нас радушно. В тёплой просторной гардеробной было очень уютно. На окнах висели новенькие накрахмаленные тюлевые занавески, стулья и гримировочный стол сияли лаком, сверкали зеркала. В них отражалась красивая ваза с цветами, стоявшая на круглом столе в середине комнаты.

Когда Яшку распеленали и освободили от одеяла, он начал радостно прыгать на стуле и хлопать в ладоши. Потом прыгнул на стол и потянулся к букету, видимо собираясь полакомиться цветами, а может быть, и выпить воду из вазы. Пришлось за поводок стащить его со стола и запихнуть в клетку, доставленную моим ассистентом. Дверцу клетки я запер на задвижку, чтобы Яшка не выбрался на волю и не натворил каких-нибудь бед.

Сперва обезьянка немного покричала, потом жалобно попищала, надеясь, что её выпустят из клетки. А когда увидела, что я не реагирую на её уловки, успокоилась и деловито принялась очищать банан. Наверно, этот заморский фрукт напомнил ей родину – джунгли Южной Америки.

Пока Яшка ел банан, мы с женой развесили костюмы, в которых я выступаю. На диване постелили простыню и шерстяное одеяло, а сверху положили пуховую подушку в белоснежной наволочке, чтобы можно было отдохнуть после репетиций. На гримировочном столе под зеркалами разложили вату, волокнистую мягкую бумагу – лигнин, баночки с вазелином и коробки с гримом. Грим – это специальные разноцветные мази, вроде губной помады, которые артисты накладывают на лицо, чтобы стать красивей и понравиться зрителям. А вазелином, ватой и лигнином этот грим снимают с лица после выступления. Одним словом, мы полностью приготовили нашу артистическую комнату-гардеробную к предстоящим выступлениям. Клетку с Яшкой поставили в угол на пол, поближе к батареям центрального отопления. Пусть обезьянка поспит в тепле.

Довольные результатами своей работы, мы ещё раз оглядели нашу гардеробную, погасили свет, вышли в коридор и закрыли дверь на замок.

На следующий день ранним утром мы приехали из дому в цирк. Я повернул ключ в замке, отворил дверь артистической комнаты и обомлел. На круглом столе, рядом с опрокинутой вазой, сидел Яшка и радостно улыбался. На полу, в луже воды, валялись растоптанные цветы. В комнате горели все лампочки. Новенькие тюлевые занавеси были разодраны в клочья. Гримировочный стол и зеркала были измазаны гримом, вокруг валялись клочки ваты и лигнина. Клетка, разумеется, была открыта. В воздухе кружился пух из растерзанной подушки. Пуховые снежинки устилали пол и густо покрывали шерсть на Яшкиной голове, груди и лапах. Простыня и одеяло были скомканы и испачканы гримом.