А что, если кто-то уже купил этот участок?

Охваченная паникой, Лоис посмотрела в окно на дом, высматривая открытые занавески, выставленную на улицу мебель: какие-либо признаки того, что в доме живут люди. Ничего подобного не было видно, но это был только вопрос времени, и она повернулась к Джанет.

— Нам нужно наделать ещё, — сказала она, кивая на шарики затвердевшей земли на полке.

Другой риэлтор кивнула, села в кресло и полезла в пурпурное ведёрко. Грязь, как всегда, была влажной и свежей, и Джанет взяла горсть, хотя, кажется, не знала, что с ней делать. Лоис присела рядом с ней на корточки, вытащила из соседнего ведёрка сухой лист, положила его на деревянную полку, затем сама взяла горсть грязи, скатала её в шарик и положила на лист. Понимающе кивнув, Дженет сделала то же самое.

Каждая из них сделала по три комка, достаточно, чтобы заменить те, которыми бросались, и занять место, оставшееся после горшка, который перенесли на подставку для растений.

Снаружи послышались голоса. Лоис выглянула в окно, ожидая увидеть ещё одного риелтора, показывающего недвижимость, или даже дом, в котором теперь живут люди: с новыми занавесками на окнах и детьми, играющими на заднем дворе. Но зрелище, открывшееся ей, оказалось неожиданным и ещё более ошеломляющим. Она увидела ряд сломанных стиральных машин, облупившиеся столы для пикника, ржавые газонокосилки и кучу велосипедов. Лоис увидела, как мимо прошёл бедно одетый мужчина, взял с одной из стиральных машин старый гаечный ключ, посмотрел на него и положил на место.

Внезапно она поняла, где они находятся. Свалка. Или что-то вроде барахолки. Кто-то выкупил участок, и сдал домик сюда.

Мы мертвы, — подумала Лоис. Мы умерли, и оказались здесь в ловушке.

Но она знала, что это не так. Они не были мертвы и могут уйти в любой момент — если только захотят.

Лоис выпрямилась и оглядела маленькую комнату. С полки ничего не упало, цветочный горшок все ещё стоял на подставке для цветов, а сама она не чувствовала никакого движения. Лоис понимала, что произошло, но не могла понять — как.

Раздался громкий треск, когда о макушку деревянной крыши что-то ударилось снаружи. Сидевшая в кресле Джанет тут же вскочила с места. Лоис непроизвольно подняла голову, и тут раздался звук ещё одного удара, за ним тут же последовал ещё один. Что-то билось о стену, и Лоис поспешила наружу, чтобы взглянуть на происходящее.

Стоять прямо, а не сгорбившись было приятно, но удовольствие длилось всего несколько секунд. Обойдя игровой домик, Лоис увидела дальше по проходу ещё один — рядом с ржавыми качелями и горкой, перед выпотрошенным мотоциклом. В дверном проёме стоял старик с розовым пластмассовым ведёрком камней возле ног. Он нагнулся, поднял камешек и швырнул в неё. Лоис пригнулась, но бросок, в любом случае, был неточным, и камень пролетел мимо, звякнув о ближайшую стиральную машину.

Этого человека Лоис не знала, но знала мужчин подобного типа. Она окинула взглядом его шорты-бермуды, безвкусную рубашку от «Izod» и огромные очки. За годы работы риелтором она десятки раз имела дело с парнями вроде него. Они всегда были продавцами, но никогда покупателями, и они были настолько придирчивы и ставили так много условий по каждой составляющей сделки, что работать с ними было кошмаром.

Когда старик снова полез в ведро, Лоис обдумывала варианты. Она могла бы вернуться в домик и переждать: заняться ремонтом, наделать ещё комков грязи, и в следующий раз, когда она выйдет, старик, наверное, уже уйдёт. Или Лоис могла бы встретиться с ним лицом к лицу. Это казалось более разумным вариантом, так как казалось, что он собирался напасть.

Мимо её головы просвистел камешек, ударившийся в стену домика.

Повинуясь инстинкту, Лоис бросилась внутрь и поспешила к полке. Все комки грязи затвердели. Она взяла по одному в каждую руку и жестом велела Джанет сделать то же самое.

— Жди, пока он не подойдёт поближе, — сказала она, направляясь к выходу. — Целься в голову.

Они завернули за угол домика. Хитроумный старик действительно приблизился, он прятался за сломанным навесом патио, а затем подкрался с ведром поближе, чтобы следить за ними из-за холодильника без дверцы.

Джанет замахнулась и бросила. Твёрдый ком грязи врезался в нос старика, вызвав резкий крик боли. Хлынула кровь, и старик выронил камень из руки, чтобы остановить кровотечение. Следом Джанет, хорошенько прицелившись, швырнула изо всех сил ещё один комок грязи, который попал прямо между глаз над растопыренной пятернёй.

Их соперник упал.

Стискивая в руках комья грязи Лоис бросилась вперёд. Встав над стариком, она сделала своё дело, бросая комки изо всех сил. После первого удара старик в агонии закричал; сразу же после второго его крик оборвался — на таком близком расстоянии повреждения оказались смертельными.

Лоис и Джанет переглянулись.

— Ты какой выберешь? — спросила Лоис.

Другая риэлтор пожала плечами:

— Мне вроде нравится тот, где я сейчас.

Лоис кивнула. По проходу между свалками она дошла до другого игрушечного домика. Он показался ей большим, и добротно построенным. Дверь была пониже, но крыша выше, и Лоис предположила, что сможет стоять внутри не нагибаясь. Она обернулась к Джанет:

— Удачи.

И, не дожидаясь ответа, зашла в домик.

Он был обставлен лучше, чем Лоис ожидала. Должно быть, старик прожил здесь какое-то время. Вместо стула здесь стоял двухместный диванчик и весьма пошарпанный кофейный столик. В комнате было не одно, а два окна; напротив двери на стене висели семейные фотографии в рамках: старик со старухой и девочка-подросток. В придвинутом к стене ящике лежали камешки, ракушки и всякие хозяйственные инструменты. В углу стояла бейсбольная бита.

Лоис ненадолго присела на диванчик. У неё зазвонил телефон. Она сняла трубку:

— Алло? — ответила она, но услышала в ответ лишь зияющее молчание, которое её напугало. Лоис быстро положила трубку.

Освещение снаружи изменилось. Всё ещё был день — здесь вообще бывает ночь? — но это был оранжевый насыщенный полуденный свет, а не яркая белизна утра, как мгновение назад. Лоис встала. Краем глаза она заметила, что свалка, кажется, исчезла, но сдержалась и не повернула голову, чтобы посмотреть. Вместо этого Лоис слегка пригнулась и шагнула вперёд, готовясь к тому, что может увидеть.

Она сделала глубокий вздох и выглянула в окно.

Ⓒ The Playhouse by Bentley Little, 2015

Ⓒ Руслан Насрутдинов, перевод, 2020

И миль немало впереди до сна[55]

Во сне он снова был целым и невредимым, в отличном настроении и с высоко поднятой головой он шёл по залитой солнцем улице, чувствуя гордость, думая о жене, нисколько не сомневаясь в том, что Барбара принадлежит только ему и на другого мужчину даже не посмотрит.

Он опустил взгляд на пальцы. Они были длинными, очень необычными, очень неестественными; но изгибались изящно, почти чувственно. Он пошевелил пальцами левой руки. Они отвечали на команды его мозга, но делали это с задержкой, спустя пару ударов сердца после начала хода мысли.

Он поднял взгляд, и там была Барбара. Она стояла посреди тротуара, в купальнике, который он купил ей во время медового месяца в Калифорнии. Слева он мог видеть дом, белый двухэтажный дом с зеленой отделкой. Он никогда раньше его не видел, но почему-то дом ему нравился, поднимал настроение.

— Я люблю тебя, — сказала Барбара. Её голос был гортанным возбуждающим шёпотом.

Он обнял жену, длинные пальцы ласкали кожу её спины; Барбара прижалась к нему, их губы встретились и они поцеловались.

Эд проснулся расстроенным, его тело напряглось и вспотело. Он посмотрел на лежащую рядом Барбару, на её плечо, показавшееся из-под одеяла. Некоторое время он тяжело дышал, затем откинулся на подушку, закрыл глаза и попытался отстраниться от чувств охвативших его. В миллионный раз он проклял аварию, лишившую его… мужественности. Эд глубоко вздохнул и потянулся к Барбаре, но она от него отодвинулась, хмурясь и бормоча что-то во сне. Одинокий на свой половине кровати, он уставился ей в затылок, из-под век невольно побежали слёзы, и он заплакал.