— Приветик.

— Ой. Приветик. Давненько не виделись.

— Ага, давненько…

— Что у тебя?

— Просто обычный осмотр.

— У меня тоже.

— Ну, вообще-то, у меня просто обычный осмотр и ещё один шатающийся зуб. Вот, видишь.

— Ничего себе! Как это тебя угораздило?

— Долгая история.

— Я никуда не спешу.

— Правда хочешь, чтобы я рассказала?

— Конечно.

— Ну, тогда слушай. Знаешь тот дом на Оливковой улице? Здоровенный такой особняк? Тот, что ремонтируют уже последние года три? Я пробегаю мимо него каждое утро, когда делаю зарядку, и тут как-то раз замечаю — не помню уже точно когда, возможно недели три или четыре назад — что они прекратили все строительные работы. Думаю, у владельцев просто закончились деньги. Весь передний двор в сорняках, повсюду кучи мусора и черепица на крыше уложена только наполовину. Окна без штор и даже с улицы видно, что внутри нет и намека на мебель.

— В общем, бегу я в среду утром как обычно мимо этого дома и вижу, что к двери приклеена какая-то бумажка, ну, что-то на вроде объявления. Я сворачиваю на подъездную дорожку и забегаю во двор, взглянуть, что же там такое написано. Ну, знаешь, любопытно. Думала, может дом выставили на продажу, ну или что-то в этом роде, но это оказалась просто листовка областной администрации, с предупреждением, что скоро они начнут опылять в этом районе деревья, чтобы отпугнуть дрозофил. И тут вдруг дверь неожиданно открывается, а за ней — мужик. Совершенно голый.

— И какой он был?

— Худющий, кожа да кости, коротко стриженный, где-то на пару сантиметром выше меня…

— Нет. Я имела ввиду, какой он был у него… там?

— Ой. Он был… твёрдый. Торчал, указывая прямо на меня, потому-то я и споткнулась. Отпрянула от него как ошпаренная, а на земле лежал этот кирпич, в общем, я об него запнулась и стала падать назад. Махала руками, стараясь сохранить равновесие, но в результате все равно грохнулась, только уже вперёд. Я не успела выставить локти, и врезалась в землю прямо челюстью. Зубы клацнули так, что один чуть не сломался. А потом я подняла голову и увидела, что этот мужик стоит на крыльце и… мастурбирует. Рядом, всего в паре шагов. Направив свой член прямо на меня! Если бы он кончил, это все попало мне точно на голову! Я вскочила на ноги и дала оттуда дёру. Бежала так, что земли под собой не чуяла.

— Ну и дела.

— Ага, представляешь?

— Куда катиться этот мир.

— И не говори.

— А знаешь, и со мной ведь на днях случилось нечто подобное. Нет, не в точности прям как у тебя, но в чём-то схожее. Недели две назад. Я тоже по утрам делаю зарядку. Бегаю, как и ты, только по Луговой, ну это та улица, сразу за средней школой, помнишь? Так вот, пробегаю я пару кварталов и решаю остановиться, чтобы немного передохнуть. В горле пересохло. Обычно я беру с собой бутылку воды, но в этот раз почему-то не взяла. Но суть не в этом, а в том, что навстречу мне идёт парень. Где-то среднего возраста, и сходу такой: «Привет». Но, я то знаю, что у него на уме, потому что вижу, как у него выпирает. Там. А дело происходит у того дома, где во дворе выложен из камней, типа, альпинарий, ну ты должна знать этот дом, он там, на Луговой, такой один.

— Ага.

— Так вот, «привет», говорит он мне, подходит почти вплотную, и улыбается, делая вид, что хочет просто пройти мимо. «Отвали, уёбок!», ору я на него. Реально прям ору, громко. Типа, вот так: «ОТВАЛИ, УЁБОК!!!» Потом хватаю первый попавшийся под руку булыжник с того альпинария и хрясь им ему по морде. С размаху, прямо в нос. Он заваливается на оградку, а я еще раз хрясь, и ещё хрясь, хрясь, хрясь, и колочу, и колочу его этим булыжником, до тех пор, пока он не перестаёт визжать и не затихает.

— О, мой Бог. Он умер? Ты что, его убила?

— Угу. И знаешь, чего мне хотелось в тот момент больше всего? Когда он заткнулся? Хотелось взять нож и отрезать ему член. Отрезать под самый корень и швырнуть на дорогу, чтобы какой-нибудь грузовик проехался по нему и размазал по асфальту как повидло. Но, у меня не было с собой ножа.

— И что ты сделала дальше?

— Снова ударила его булыжником. Туда. Врезала так сильно, как только могла. И продолжала бить, бить, бить, пока его яйца и хер не превратились в кровавый студень и не стекли ему в штаны. А потом положила булыжник на место. Я испугалась, что кто-то мог видеть то, что я сделала, ну представь себя на моём месте, поэтому быстро огляделась по сторонам, но вроде как, не считая парочки припаркованных на обочине машин, улица была пуста. Да, кто-то, возможно, мог наблюдать за мной в окно стоявшего напротив дома, но, похоже, не наблюдал.

— В доме никого не было?

— Ну, я не была уверена на все сто процентов, да и мне, собственно, в тот момент было до лампочки. Я просто не могла перестать думать о той выпуклости у него в штанах. Ну, ты же знаешь, как омерзительны эти мужчины.

— Уж поверь, еще как знаю.

— В общем, я затащила его обратно во двор, закрыла калитку, и заглянула в окна, чтобы удостовериться, что в доме никого больше нет. Похоже, там и правда никого не было, но я на всякий случай постучала в заднюю дверь. Никто не отозвался, поэтому я оставила этого мудака лежать, где лежит, и пошла в гараж. Ты, наверное, в курсе, что в тех домах гаражи расположены позади дома, потому, что удобней всего заезжать во двор не с улицы, а с переулка, который с другой стороны.

— Ага.

— Короче, стоит там гараж, тесненький такой, низенький, дверь открыта, ну я и захожу. Не знаю, что я хотела там найти, но тут вдруг мой взгляд цепляется за старую сумку с клюшками для гольфа, прислоненную к стене. Я вытянула из неё одну, вышла во двор, ну и давай молотить ею этого парня по голове. Била до тех пор, пока лицо у него не превратилось в кашу, выбила ему все зубы и вдобавок раскрошила дёсны. К концу утомилась не на шутку, но нашла в себе силы раздробить ему ещё и пальцы — все до единого — колотила по ним, пока они не превратились в лепёшки. Так что, больше никто не смог бы опознать его ни по отпечаткам, ни по зубным слепкам. Думаю, это я умно придумала.

— Еще бы. Очень умно. А куда потом дела клюшку?

— О, просто выбросила её в бассейн.

— Там и бассейн был?

— Ага. Надо сказать, ничего так себе, миленький. Вообще-то, с начала я хотела утопить в нем этого придурка, но, к тому времени он был весь такой гадкий и липкий, а я не хотела пачкаться в его крови.

— И ты… вот так просто ушла?

— Вернулась к пробежке. Добежала до Парковой, и оттуда уже по Косогорной, прям до дома. Ой! Это же объявили мой номерок! Не подашь мне сумочку, она вон там?

— Вот, держи.

— Ну, приятно было с тобой поболтать. Ты уж давай, не теряйся больше надолго.

— Ты тоже.

— И удачи тебе с твоим зубом.

— Спасибо. Пока.

— Пока.

Ⓒ Conversation Between Two Women Overheard at my Dentist's Office by Bentley Little, 2011

Ⓒ Павел Павлов, перевод

Из уст младенцев[65]

Селена перевела взгляд с красной линии градусника на бледное лицо сына. Тридцать восемь и три. Она положила градусник на комод и приложила одну руку ко лбу Бобби, другую — к своему собственному. Между ними ощущалась заметная разница. Она с состраданием посмотрела на сына:

— Как ты себя чувствуешь?

Бобби откинулся на кровать и натянул одеяло до подбородка:

— Холодно, — сказал он слабым и трясущимся голосом.

— А что-нибудь ещё? У тебя голова болит? А живот? Не тошнит?

— Живот немного болит.

— Ну тогда в школу сегодня не пойдёшь. Я хочу, чтобы ты остался дома. Позвоню и скажу, что ты заболел. — Селена взяла с комода градусник, положила его в маленький пластиковый чехол и защёлкнула. — Хочешь чего-нибудь поесть? Тост? Сок? Чай с мёдом?