Арендованный автомобиль медленно маневрировал по мокрым улицам. Конечно, для Ленокса — города в штате Массачусетс — грязный снег вдоль каждого тротуара в середине февраля был привычен, но Макс Форд только что прибыл с усаженных пальмами авеню Лос-Анджелеса и не мог не чувствовать контраста.

Он не был в Леноксе уже много лет, ему давно не приходилось вести машину сквозь снег, но, сбрасывая на повороте скорость, Макс поймал себя на мысли, что ему этого не хватало. Снимать зимние сцены для фильма — совсем не то же самое, что наслаждаться видом нетронутых белоснежных сугробов. К тому же в кино снег чаще всего был ненастоящим.

Внезапно у края дороги Макс заметил машину. Какого-то бедолагу занесло в кювет; аварийная сигнализация отчаянно мигала, задняя дверца была открыта. Из нее выбиралась женщина; на ней было длиннополое мешковатое пальто, на голове вязаная шапочка, рот и горло плотно закутаны шарфом. Инстинкт подсказывал затормозить тут же, но Макс родился и вырос на Восточном побережье и знал чем это может обернуться.

Осторожно съехав на обочину чуть дальше места аварии, он оставил двигатель включенным и вышел из машины, вдыхая холодный воздух. Черт! Вот по чему он совсем не соскучился, так это по пронизывающему морозу.

— Мэм! — окликнул он, подходя к женщине ближе. — Вы в порядке?

Макс сомневался, что она услышит его сквозь ревущий ветер, но женщина вздрогнула при звуке его голоса и тут же обернулась. Ее лица Макс почти не видел, но глаза!.. Эти глаза он узнал бы из тысячи других! Ярко-зеленые, как изумруды, — их взор проникал в самые сердца мужчин… однажды он проник и в его сердце.

— Рэйн?

Тонкая рука в перчатке сдвинула шарф под подбородок.

— Макс?! Что ты здесь делаешь?!

Было слишком холодно, чтобы обсуждать сейчас что-то еще, помимо ее нынешнего положения, поэтому Макс спросил снова:

— Ты в порядке?

Она бросила взгляд назад:

— Со мной все хорошо, но машина…

— Я могу тебя подвезти, — предложил он. — Куда ты едешь?

— Да не нужно, я могу позвонить другу.

— Перестань, просто садись в машину, и я отвезу тебя, куда скажешь. — Морозный ветер пронизывал до самых костей, спорить не хотелось. — Бери свои вещи, и пойдем.

Рэйн замешкалась… Конечно, стоило признать, что расстались они не очень хорошо. По сути, они вообще не расставались, — когда он покидал Ленокс, все было отлично. Но что-то произошло уже после того, как он уехал. И Макс понятия не имел, что именно: когда он видел Рэйн в последний раз, они с энтузиазмом строили планы совместного будущего.

Даже теперь мысли о том периоде жизни отозвались в сердце Макса болью.

— Хорошо, — согласилась Рэйн. — Мне только надо кое-что взять.

Она забралась на заднее сиденье и через несколько секунд вылезла обратно, держа в руках… детское кресло. Ого! Макс и подумать не мог, что у Рэйн есть ребенок. Не то чтобы он вообще думал о встрече с ней, тем более в таких обстоятельствах, и все же…

— Можешь подержать? — спросила она. — Мне надо снять базу и переставить ее в твою машину.

Базу? Макс понятия не имел, что это значит. Он ухватился за ручки кресла и с удивлением обнаружил, что оно довольно тяжелое. Самого ребенка почти не было видно — просто объемный кулек с молнией по центру.

Если честно, Рэйн с ребенком как-то не вписывалась в его картину мира. Скорее всего, она замужем: такая женщина не стала бы заводить ребенка до свадьбы. От этой мысли в душе Макса вдруг поднялась волна тоски. Несмотря на прошедшие годы, он не мог представить Рэйн с другим мужчиной. Должно быть, это потому, что в их отношениях так и не была поставлена точка. Макс отказывался признавать, что даже спустя время в нем все еще теплилось чувство к этой изумрудноглазой красотке.

Рэйн вытащила с заднего сиденья какую-то пластиковую штуку и направилась к его машине. Макс последовал за ней.

Он держал кресло обеими руками, чтобы ни в коем случае не уронить спящего ребенка. Из-за молнии так никто и не выглянул. Макс передал сверток Рэйн, она щелкнула застежками кресла, и ребенок наконец оказался в тепле. Рэйн захлопнула дверцу.

— Мне надо еще взять сумку… Я сейчас…

— Я все принесу, — остановил ее Макс. — На улице слишком холодно, а ты и так уже долго здесь торчишь. Где твои вещи? На переднем сиденье?

Рэйн кивнула. Она была так мила: в ресницах запутались снежинки, никакой косметики на лице… совсем как в его воспоминаниях.

Злясь на себя, Макс развернулся и направился к ее автомобилю. Мила?! Ему что, пять лет? Да, когда-то они были вместе. Когда-то между ними все было чудесно. Ну и что? Он не видел ее почти пятнадцать лет. Понятно, что встреча всколыхнула старые чувства, но вовсе не обязательно позволять им управлять его разумом.

Макс распахнул дверцу машины и схватил с переднего сиденья розовую сумку и небольшой пакет, завернутый в подарочную бумагу. Ну кто же доставляет подарки, когда на дорогах сплошной гололед? Да еще и с ребенком!

— Куда едем? — спросил он у Рэйн, усаживаясь за руль и включая на полную мощность отопление в салоне.

— Э… Вообще-то я ехала к твоей маме.

Макс дернулся от удивления:

— К маме?!

Она собиралась к его матери? Да, с тех пор, как он в последний раз был в Леноксе, все явно изменилось. Только вспомнить, как они с Рэйн боролись за право быть вместе, вопреки желанию их родителей…

Макс бросил взгляд в ее сторону и заметил, что она безостановочно дергает нитки, выбившиеся из подола пальто. Нервничает? Прокручивает в голове каждое мгновение, которое они провели вместе? Вспоминает их последнюю ночь и обещания, данные друг другу? Обещания, которые он твердо намеревался сдержать, не догадываясь еще, что она нарушит их сама.

— Зачем ты едешь к моей маме?

Она промолчала. В салоне повисла тягостная тишина.

— Я не знал, что у тебя есть ребенок, — произнес Макс, пытаясь как-то снять напряжение, возникшее между ними, но тут же понял, что сказал глупость. — То есть я предполагал, что у тебя собственная жизнь. Просто я никогда… Так сколько у тебя детей?

— Только Эбби. Ей всего три месяца.

— Может, тебе надо позвонить мужу?

«Молодец, Макс. Хорошо сказано, что уж говорить. Нельзя ли еще меньше такта?»

— Нет, — ответила Рэйн. — Я позвоню другу, чтобы он меня забрал.

Итак, она собиралась звонить другу, а не мужу.

Мысленно Макс покачал головой и отругал себя. Все это явно его не касалось.

Он свернул на длинную и узкую дорожку к дому где прошло его детство. Огромное двухэтажное здание в колониальном стиле, окруженное еловым лесом Макс был рад, что Томас и Элиза Форд усыновили его и ему повезло вырасти здесь. Своих настоящих родителей он не знал и понимал, что сироту могла ждать менее радужная участь. Сейчас в этом доме его ждала мать. Элиза недавно перенесла тяжелую операцию, ей нужно было восстановиться. К счастью, врачам удалось обнаружить опухоль на ранней стадии и химиотерапия не требовалась. Но Макс понятия не имел, в каком она состоянии. Неожиданная встреча с Рэйн в такой ситуации была совершенно некстати.

Макс остановил машину возле дома и заглушил мотор.

— Давай я возьму твою сумку и подарок, — предложил он. — Я побаиваюсь нести кресло с ребенком… Если, конечно, тебе не трудно тащить его самой в такой снег.

Рэйн посмотрела на него и рассмеялась:

— Я уже несколько месяцев неплохо справляюсь, Макс. И раньше справлялась.

Она выбралась из машины и захлопнула за собой дверцу. От Макса не укрылась колкость ее слов, но он не понимал, почему она так резка. Ведь это Рэйн принялась говорить о нем гадости, когда он уехал в Лос-Анджелес. Это она разрушила все надежды на их совместное будущее. Тогда, много лет назад, для Макса это все чуть было не закончилось настоящей трагедией.

Он поднялся по ступенькам, стараясь держаться рядом на случай, если она поскользнется. Свои вещи и кресло с ребенком Рэйн упрямо тащила сама. Макс вздохнул и распахнул дверь.