Генеральный почтмейстер с трудом перевел дыхание.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я лишился почты? — почти простонал он.

— Сэр, вам, наверное, стоит включить Си-эн-эн.

Почтмейстер так и сделал. Си-эн-эн показывало снятую с воздуха панораму центральной части Манхэттена. Вот виднеется Мэдисон-Сквер-Гарден. Вот замысловатое сооружение из стекла — Центр Джекоба Джавитса. Похоже, будто из миллиона рам вылетела тысяча зеркал.

К востоку, занимая целый квартал, лежали дымящиеся руины. И посреди огня и дыма генеральный почтмейстер Соединенных Штатов вдруг увидел широкие ступени, наводящие на мысли о Древнем Риме, а поверх них в беспорядке валялось то, что осталось от двадцати коринфских колонн Главного почтового управления — крупнейшего почтового учреждения страны.

В этот ужасный миг зажужжал селектор и испуганный голос секретарши произнес:

— Сэр, на первой линии Президент Соединенных Штатов.

За спиной Харолда В. Смита уже пылал закат, когда система вновь подала сигнал.

— Что это? — спросил Римо, вновь усевшись на зеленый виниловый диван. Мастер Синанджу по-прежнему сидел рядом со Смитом, не желая покидать почетное место подле человека, которого называл Императором.

— Информационное сообщение.

Закрыв файлы электронной почты, Смит вывел на экран сообщение Ассошиэйтед Пресс.

Нью-Йорк. Взрыв в Главном почтовом управлении (АП)

В 4 часа 44 минуты мощный взрыв, уничтоживший Главное почтовое управление и почтовое отделение на Пятой авеню, потряс центральный Манхэттен. Спасательные бригады уже приступили к работе. Число человеческих жертв пока неизвестно, но, видимо, будет очень велико.

— Боже мой! — простонал Смит.

— В чем дело, Смитти? — спросил Римо, вставая с дивана.

— В Нью-Йорке взрывом уничтожено Главное почтовое управление. Очевидно, чудовищной силы взрывом.

— Это такое большое здание на Пятой авеню, с колоннами?

— Да. Было, — невесело отозвался Смит.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил Римо. — С чего бы это кому-то взрывать целое почтовое управление?

— Может, хотелось доказать свои возможности.

— А?

— С уверенностью можно сказать только одно — тот или те, кто подложил бомбы в почтовые ящики, прекрасно запутали следы.

— Так мы боремся с исламскими террористами или с американской почтовой службой?

Смит стер с экрана сообщение АП.

— Думаю, идет борьба на два фронта.

— На два фронта?

— Конечно. Данные электронной почты свидетельствуют о том, что в США существует террористическая сеть исламских фундаменталистов. Ал Ладин явно относится к этой группе, а он почтовый служащий.

— Ну да...

— Не исключено, что и другие члены группы являются почтальонами.

— Что ж, теперь многое прояснилось. Например, случаи со всеми этими ребятами, которые «идут на почту».

— На почту? — переспросил Чиун.

— Так говорят, — пояснил Римо. — Когда почтальон сходит с ума и начинает убивать своих коллег, говорят, что он «пошел на почту».

Мастер Синанджу задумчиво погладил бороденку.

— В дни Александра Македонского гонцы часто сходили с ума от жажды и упадка сил. Не раз они умирали сразу после того, как клали сообщение к ногам своего повелителя.

— Да просто потому, что им приходилось бежать босиком три или четыре тысячи миль.

— Тогда это считалось не таким уж большим расстоянием, — фыркнул Чиун. — Один греческий писака однажды сказал о персидских гонцах, что ни снег, ни дождь, ни холод, ни зной не могут помешать им выполнить свой долг.

— Вроде бы так звучит девиз почтовой службы, — захлопал глазами Римо.

— Заимствовано из Геродота, — пояснил Смит.

— Да, именно так звали грека, — согласился мастер Синанджу.

— Судя по файлам, террористическая ячейка существует уже около года, — сообщил глава КЮРЕ.

— Почему же они начали действовать только сейчас? Что им надо? — спросил Римо.

— Если я правильно интерпретирую события на Манхэттене, они тем самым сделали заявление.

— Заявление? О чем?

— О том, что существуют. И могут безнаказанно наносить нам удар за ударом.

— Так думали и фанатики, пытавшиеся взорвать Центр международной торговли. Ну и где они теперь? Все до одного гниют в федеральной тюрьме, и Глухой Мулла тоже.

— Я обязан проинформировать Президента, — произнес Смит, открывая ящик. На столе появился самый обычный с виду вишнево-красный телефон — правда, на гладком корпусе аппарата отсутствовали кнопки для вызова или наборный диск.

— Думаю, он уже в курсе, — обронил Римо, когда глава КЮРЕ поднес трубку к уху.

Подняв трубку, он активизировал линию, и теперь на другом ее конце, в линкольновской спальне Белого дома, трезвонит такой же телефон. Звонит не переставая.

Наконец в трубке раздался раздраженный женский голос.

— Кто это? Кто там, на другом конце линии? Смит? Говорите же! Я знаю, что это вы. Я слышу ваше дыхание.

— Мы погибли! — воскликнул Чиун. — Королева вмешивается не в свое дело!

Покраснев, Смит повесил трубку.

— Очевидно, его нет в резиденции, — заметно нервничая, сказал он.

— Вероятно, он сейчас в предвыборной поездке, пытается поднабрать голоса, — проворчал Римо.

— Пора бы ему вернуться в Вашингтон, — сказал Смит. — Дело слишком серьезное.

— Слишком поздно спасать его обреченное президентство, — нараспев сказал мастер Синанджу.

— Почему вы так думаете? — обернувшись, спросил Смит.

— Потому что те, кто незаконно занимает Орлиный Трон, обречены по самой своей природе. Я уже много лет живу в этой могущественной стране. Я видел много президентов, которые приходили и уходили — как ненадежные визири. Я наизусть помню их список. Небритый Президент Президент-Выскочка. Арахисовый фермер. Пожиратель фасоли. Президент, У Которого Каша во Рту. Президент-Обжора. Скажи только слово, и мы навсегда покончим с этой сменой дураков на престоле. Не отрицай, что ты желаешь сам занять Орлиный Трон во всем его блеске и великолепии.

— Мы не участвуем в выборах, — бесстрастно отозвался Смит.

Чиун заговорщически понизил голос:

— В вашей власти с ними покончить.

Скривившись, глава КЮРЕ вновь вызвал файлы электронной почты.

— Тебе не надоело? — шепнул Римо на ухо мастеру Синанджу.

— Тот, кто не перестает пробовать, готовит свое собственное поражение. Того, кто никогда не уступает, нельзя победить.

— Тот, кто надоедает своему Императору, может в один прекрасный день оказаться на улице.

Чиун замер.

— Он никогда...

— Все там будем, — ухмыльнувшись, заключил Римо.

Стараясь придать своему лицу непроницаемое выражение, мастер Синанджу сложил руки на груди. Рукава кимоно скрыли все его пальцы вместе с чехольчиком для ногтя, который Чиун носил как знак бесчестья.

Из уст Смита вырвалось тихое восклицание.

— Нашли что-нибудь интересное? — подскочил Римо.

— Кажется, это рецепт для изготовления бомбы из азотистых удобрений в домашних условиях — вроде той, что разрушила здание федеральных служб в Оклахома-Сити.

— Ничего удивительного.

— Главным наполнителем бомб служат отходы почтовой корреспонденции, — добавил Смит.

— Шутитет?!

— А вот здесь планируется заполнить адской смесью почтовый грузовик.

— Бомба в почтовом грузовике?

— Да. Я уверен, что именно таким способом уничтожили Главное почтовое управление. Боже мой! — внезапно произнес глава КЮРЕ, вытаращив глаза.

— Вы постоянно повторяете одно и то же. Сколько еще можно удивляться тому, что творят эти мерзавцы?

— Я просматриваю заявления, переданные по факсу в ФБР после сегодняшних взрывов в почтовых ящиках.

— И что же?

— Заявлений много. Некоторые — от известных террористических групп, а некоторые — от организаций, о которых раньше никто никогда не слышал. Какие-то «Орлы Аллаха» и «Воины Бога».

Римо и Чиун переглянулись.