— Это твоя вина.

— Моя вина?! Но ведь ты вел машину.

— Ты тоже держал штурвал. Следовательно, мы виноваты в равной степени.

Они попробовали открыть люк, но обнаружили, что с внутренней стороны у него нет ручки. Из этой водяной могилы не было выхода.

— Джихад, брат мой, мы скоро умрем.

— По всей видимости, так.

— Да, по всей видимости, так.

— Но сначала надо взорвать «Меч Аллаха», чтобы умереть с честью, вызвав страх в душах неверных, — произнес Джихад.

— Я сделаю это благородное дело! — воскликнул Юсеф, протягивая руку к священному рычагу.

— Нет, я сам совершу этот славный подвиг.

После серии взаимных оскорблений оба, однако, обнаружили, что не могут добраться до рычага, который в перевернувшейся кабине оказался высоко над их головами.

— Слушай, дай-ка я встану на твои плечи, чтобы дотянуться до него, — скомандовал Джихад.

— Нет, ты не встанешь на мои арабские плечи. Лучше я встану на твою египетскую спину.

— Если ты не согласен, значит, кроме нас двоих, не умрет ни один неверный.

В конце концов Юсеф позволил египтянину взобраться себе на плечи. Тот повернул рычаг Раз, другой, третий. Никакого эффекта.

— Что же случилось? — удивился Юсеф, когда Джихад спрыгнул вниз. Холодная вода доходила им уже до плеч.

— Проклятая вода! Несомненно, только из-за нее заклинило спусковой механизм.

— Значит, умрем только мы, — уныло проговорил Юсеф. — Какой кошмар! Я ведь пилот-мученик. Я должен унести с собой своих врагов, а иначе — жизнь прожита напрасно.

Когда вода подступила еще выше, Джихад Джонс зло посмотрел на Юсефа.

— Помни, когда мы окажемся в раю — я тебя не знаю.

— В раю я лично буду рассказывать о том, что в тебе течет кровь крестоносцев, всем, кто только захочет услышать, — ответил Юсеф.

— Пожиратель свинины!

— Поцелуй крест!

Буль-буль-буль.

Ууп!

Спустя три дня Римо с Чиуном, сидя в комнате для медитации, смотрели телевизор. Зазвонил телефон.

— Я возьму трубку, — вскочил на ноги Римо. Император их не забывал.

— Поступил акт о вскрытии трупа Глухого Муллы, — сказал Смит.

— И что там говорится?

— Патологоанатом из ФБР хотел поставить «причина смерти неизвестна», но под сильным политическим давлением указал истинную причину. Так называемый «синдром убаюканного младенца».

— Ну да, перед тем как покинуть мечеть, я тряс голову Глухого Муллы до тех пор, пока мозги у него не превратились в сплошное пюре.

— Считается, что это результат запуска «Меча Аллаха».

— Его еще не достали из воды?

— Инженерные войска пока еще не управились. Теперь, когда известно, что мы имеем дело всего лишь с радиологической бомбой, а не с ядерным взрывным устройством, задача упрощается.

— Тем не менее, если бы он от нас ушел... Лучше и не думать.

— Они могли бы взорвать Центр международной торговли, убить тысячи человек и на многие десятилетия сделать Нижний Манхэттен необитаемым. Если бы не одна маленькая деталь.

— Какая же? — спросил Римо.

— "Меч Аллаха" был на пять футов шире, чем тоннель Линкольна. Он не попал бы на остров.

Римо расхохотался.

— Так откуда же взялся этот самый «Меч Аллаха»? — успокоившись, спросил он.

— ПМ переделали для своих целей списанный ракетный тягач НАСА. Я все еще пытаюсь выяснить, как у них появились радиоактивные отходы. Существует много компаний, которые готовы ради денег отдать их неизвестно кому.

— ФБР, кажется, арестовало всех остававшихся на свободе «посланников Мохаммеда», так что кризис преодолен, — продолжал Смит.

— А как с липовым Глухим Муллой — тем, что сидел в одиночке?

— Он пожелал отбыть срок, полагающийся Глухому Мулле. И теперь наслаждается этой привилегией.

— Почту уже доставляют?

— Учитывая нынешнее состояние почтовой службы, пройдут еще недели, прежде чем кто-либо скажет что-либо вразумительное, — хмыкнул глава КЮРЕ.

— А Абир Гхула все еще уклоняется от ухода за детьми?

— Ее надо утопить как котенка, — взорвался Смит.

— Значит, вы не будете сегодня вечером смотреть ее интервью?

— Вряд ли.

— Тамайо Танака ее интервьюирует. А мы с Чиуном хотим посмотреть, потому что только мы знаем, кем на самом деле является неверный блондин Абир Гхулы.

— Делайте, что хотите, — отозвался Харолд В. Смит и повесил трубку.

— Император был доволен? — спросил учитель, когда Римо сел на место.

— Об Осаке даже не заикнулся.

Чиун кивнул.

— Значит, у нас прочное положение.

— Давай не будем сегодня смотреть Ву.

— Один вечер можно и пропустить, — согласился кореец.

— А потом вернемся к той же старой доброй Ву.

— К несравненной Ву.

— Почему-то мне кажется, что мы говорим о разных Ву.

Сердце Тамайо Танаки отчаянно колотилось. Всего лишь через десять минут у нее будет еще один шанс выйти на общенациональную арену. Часы на стене тикали, как бомба с часовым механизмом. Она возьмет эксклюзивное интервью у Абир Гхулы! И всего-то навсего потребовалось пообещать парочке агентов ФБР сплясать с ними полуночный танец на королевской кровати в отеле «Хелмсли-парклейн».

Чего она на самом деле никогда-никогда не собиралась делать. И решила давным-давно как Тамми Террилл.

Сидя в нью-йоркской студии, Тамайо приглаживала свой черный парик и проверяла форму глаз.

В дверь просунул голову техник.

— Гхула здесь.

— Прекрасно, — отозвалась Тамайо. Теперь самое главное — чтобы эта сумасшедшая ведьма не узнала ее по голосу.

Абир Гхула появилась в студии одетая в зеленое платье до пола. Не говоря ни слова, она села и принялась разглядывать Тамайо своими зловещими орлиными глазами.

— Меня зовут Тамайо, — сообщила Тамми, пока техник пытался найти место, куда можно было бы прицепить микрофон. Платье Гхулы грозилось при малейшем прикосновении распахнуться, поэтому он просто положил микрофон ей на колени. Тем временем Абир своими длинными пальцами с окрашенными в черный цвет ногтями ущипнула техника за ягодицу.

— Позднее мы поговорим о моих женских потребностях, — бросила она вслед поспешно ретировавшемуся парню.

Только тогда Абир заметила руку, протянутую ей Тамайо.

В ответ она холодно протянула свою, спросив:

— Слышали ли вы удивительные известия об Ум Аллахе?

Тамайо вовсю заулыбалась.

— Я хотела бы узнать о ней все, — заворковала она, увидев, что директор делает ей какие-то знаки. — Но лучше мы прибережем информацию для эфира.

Тут Абир отпустила руку Тамайо и внезапно заметила темно-синие следы зубов на ее большом пальце.

— Что это? — строго спросила она.

— Палец прищемило «молнией», — поспешно отозвалась Танака.

Абир резким движением притянула к себе раненый палец.

— Следы от зубов! Я их узнаю. Я оставляла подобные пометки на беспомощных инструментах обоих своих мужей. У вас-то они откуда? Я вас никогда не пробовала. Я никогда не дегустировала неверных-японок.

Глядя одним глазом в текст интервью, а другим — на все еще не зажженную контрольную лампочку, Тамайо занервничала. Неожиданно под горячим светом софитов ее правый глаз потек и принял свою природную круглую форму.

Это не ускользнуло от внимания Абир Гхулы.

— Что с вашим глазом, женщина? — спросила она.

— О черт! — воскликнула Танака, прикрывая свое лицо. Коричневая контактная линза вдруг выскочила у нее из глаза. Абир Гхула тут же вылетела из кресла и вцепилась Тамайо в волосы.

— У тебя голубые глаза! И желтые волосы! — кричала Абир Гхула, срывая с нее парик. — Ты и есть мой неверный!

— Я буду вашей покорной рабыней, если вы дадите мне интервью! — умоляюще воскликнула Тамайо. Но тут сильная пощечина выбила ее из кресла.

— Обманщица! Ум Аллаха накажет тебя после смерти!

Когда загорелась контрольная лампочка, Абир Гхулы в студии уже не было. Она преследовала техника, которого пять минут назад ущипнула за ягодицу.