На заднем сиденье пресс-секретарь зачем-то выложил перед главой исполнительной власти ряд сотовых телефонов прямой связи на выбор.

— Что это?

— Директор ФБР. По поводу взрывов.

— Тоже ждет меня? — спросил Президент, указывая на второй аппарат с мигающим огоньком.

— Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.

— Чего они хотят?

— Думаю, опять надеются обойти ФБР.

— Снова дерутся? Черт побери!

— С кем будете разговаривать сначала?

Президент задумался.

— Решайте вы.

— Я не могу. Как-никак вы глава исполнительной власти.

— А, черт! Давайте сразу обоих! — И Президент, обеими руками взяв сотовые телефоны, прижал их к разным ушам.

— Президент слушает, — пророкотал он как можно внушительнее. — Будем считать это телефонной конференцией с ФБР и БАТО.

— Черт побери! — тихо произнес кто-то.

— В чем дело? — грозно спросил глава государства.

Никто не отозвался. Оба считали, что Президент не жилец на этом политическом свете, однако боялись его задеть.

— ФБР, введите меня в курс дела насчет этих взрывов.

— Да, мистер Президент, — ответил телефон у правого уха. Будь проклято Ассошиэйтед Пресс! Сначала, приблизительно в одиннадцать двадцать по центральному времени[5], в зал заседаний федерального суда в здании федеральных служб Оклахома-Сити ворвался неизвестный. Он убил всех находящихся в зале, за исключением сотрудника суда, которого сейчас допрашивают.

— Кто и зачем это сделал?

— Мы сейчас выясняем. В двенадцать десять по восточному стандартному времени произошел взрыв на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы в Центральном Манхэттене. Было установлено, что взорвался линейный ящик для почты. Затем в двенадцать двадцать — обратите внимание на время — взорвались еще несколько линейных ящиков.

— Одиннадцать двадцать в Оклахоме и двенадцать двадцать в Манхэттене — одно и то же время, не так ли?

— Учитывая разницу часовых поясов — да. И еще. Универсальные ключи от линейных ящиков имеются только у почтовых служащих. Сотрудник суда из Оклахома-Сити сообщает, что убийство также совершил почтальон.

— И что же получается?

— На первый взгляд все это дело рук недовольных почтовых служащих.

— Могу я высказать свое мнение? — попытался вставить слово глава БАТО.

— Подождите, еще успеете.

— Проклятие! — прошептал глава БАТО.

— Однако, мистер Президент, — подвел итог директор ФБР, — недовольные почтовые служащие до сих пор не устраивали совместных акций. Во всяком случае, скоординированных в масштабах страны, как это имеет место сейчас.

— Они просто-напросто стреляли во все, что движется, верно?

— По крайней мере так утверждают мои ребята из Службы по борьбе с насилием среди почтовых служащих.

— У вас есть Служба по борьбе с насилием среди почтовых служащих?

— Число преступлений, совершенных почтальонами, за последние пять лет увеличилось в четыре раза, сэр.

— И что на них так действует? Форма? Маршруты доставки? Все эти почтовые индексы, которые они должны знать?

— Мы все еще работаем над психологическим портретом преступников, мистер Президент, — ответил директор ФБР. — Во всяком случае, перечисленные преступления явно относятся к федеральной юрисдикции, и ФБР хотело бы на ранней стадии расследования иметь все необходимые полномочия.

— Возражаю! Возражаю! — подобно адвокату, выкрикнул глава БАТО. Со времен процесса над О. Дж. Симпсоном многие федеральные служащие приобрели привычку выкрикивать свои возражения.

— Изложите свои возражения потом. Президент сейчас разговаривает со мной, — отмахнулся глава ФБР, видимо, используя голову Президента как передающую субстанцию. — Итак, проблемой занимаются федеральные службы, происшествие подпадает под юрисдикцию ФБР.

— Да что вы говорите?! Взрывы — в компетенции БАТО.

— Стрельба в залах суда — в компетенции ФБР. А это взаимосвязанные события. У ФБР здесь явное преимущество.

— Тогда будем работать вместе, — заключил глава БАТО.

— Ни в коем случае! — воскликнул Президент, сообразив, что за месяц перед возможным переизбранием ему совсем ни к чему ведомственная неразбериха.

— Прекрасно, — зловеще проговорил глава БАТО. — Тогда примите необходимое решение, мистер Президент.

Подумав о том, что перед выборами ему также совсем ни к чему принимать ответственное решение, которое может иметь неприятные последствия, глава государства приставил телефонные трубки друг к другу и сказал:

— Вы тут сами разбирайтесь. У меня есть идея получше.

Впереди внезапно показался «ВВС-1», и Президент удивился тому, как быстро его лимузин преодолел такое большое расстояние.

Выйдя из машины, Президент в сопровождении свиты поспешил по трапу в самолет. В сверкающем салоне «Боинга-747» ему сразу же вручили какие-то листы бумаги.

— Что это? — удивился он.

— Новые сообщения об инцидентах в Оклахоме и Нью-Йорке.

Затем пресс-секретарь подал ему огромный фолиант.

— А это что такое?

— Текст вашей новой речи, сэр.

— Отмените ее.

— Как, все отменить?

— Мы возвращаемся в Вашингтон.

Казалось, пресс-секретаря только что уволили с работы.

— Мистер Президент, но в Вашингтоне с голосами все в порядке!

— И соедините меня с генеральным почтмейстером. Кстати, как его зовут?

Пресс-секретарь озадаченно пожал плечами. Главный распорядитель тоже. Все вокруг опустили глаза.

— Кто-нибудь знает имя генерального почтмейстера Соединенных Штатов? — спросил Президент.

— Какая разница?

— Судя по тому, что мне сообщили, он сейчас самая важная персона в Америке.

И Президент поспешил в свою личную кабину, пока аккредитованные в Белом доме журналисты не хлынули в самолет подобно живой приливной волне.

Самолет уже взлетел, когда, робко стукнув в дверь, пресс-секретарь просунул голову в кабину Президента.

— На первой линии Деймон Пост.

— Кто?

— Генеральный почтмейстер.

— Ах да. Как мне к нему обращаться — мистер почтмейстер? Мистер генеральный почтмейстер?

— Не знаю, — испуганно захлопал глазами пресс-секретарь. — Может, посмотреть в справочнике по этикету?

— Ладно, как-нибудь выкручусь, — бросил Президент и снял трубку телефона.

— Деймон, это Президент. Надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть вас просто «Деймон»?

— Называйте как хотите, мистер Президент.

— Деймон, я уже в курсе относительно всех этих инцидентов. Что можете добавить?

— Наши люди занимаются происшествием в Манхэттене.

— А Оклахома-Сити? Как с ней?

— Насчет Оклахома-Сити комментариев нет.

— Нет комментариев? И это ответ Президенту?

— Я бы не хотел делать поспешных выводов, мистер Президент. Но почтовые служащие там не замешаны. — По тону генерального почтмейстера Президент Соединенных Штатов понял, что тот хочет избежать вмешательства исполнительной власти. Хотя бы до выборов.

— Как — «не замешаны»? Умирающий свидетель описал стрелявшего как почтальона.

— Нет, он описал стрелявшего как человека, одетого в форму ПССШ. Это большая разница. Форму может украсть кто угодно.

— Тогда как насчет взрывов на Манхэттене? Американский народ беспокоится о безопасности своих почтовых ящиков.

— Дело о хищении посторонними лицами универсальных ключей сейчас расследуется.

— Другими словами, вы утверждаете, что ваши люди ответственности не несут.

— Твердой уверенности, мистер Президент, пока выразить не могу.

— Я вам еще позвоню, — буркнул глава государства.

— Не стесняйтесь, — отозвался генеральный почтмейстер. — Понятно, что таковы ваши обязанности.

— "Понятно, что таковы ваши обязанности?" — изумился Президент, уставившись на умолкшую трубку. — Да кем он себя воображает?!

И Президент осторожно положил трубку на рычаг Самолет «ВВС-1» мчался по направлению к авиабазе «Эндрюс», а глава США думал о телефонном аппарате. О красном спасительном аппарате.