– Ты не имеешь права остаться. Только уйти или умереть. Не спорь. «Он старается отвлечь меня».

– Нет. Совершенно неприемлемо. Ты должен дать мне другой выбор.

– Другого нет. Уйти или умереть. – Я все время был начеку, но не успел и глазом моргнуть, как мы оказались в совершенно ином месте. Город… заброшенный, злобный ветер катит по грязным улицам мимо разрушенных домов пустой разбитый горшок. Обглоданные кости валяются на рыночной площади, изодранный флаг трепещет на древке, зажатом в руках скелета. Я весь похолодел, особенно клеймо на лице, когда разглядел на флаге ту же эмблему: сокола и льва. Флаг Александра – лев Империи и сокол Дома Денискаров. – Что это? – Я нарушил свой твердый принцип.

– Подумал, что здесь тебе понравится больше. В том месте ты был таким мрачным. «Уйти или умереть». Не очень-то дружелюбно. Вот куда забросили тебя твои чувства… в королевство одного… Безымянного. – Мое сердце сжалось. – Ничего здесь хорошего нет. Точно знаю, нет.

– Но я здесь не для того, чтобы быть дружелюбным.

– Ну тогда убей меня. Так мы ни к чему не придем. – Он уселся между колесами перевернутой повозки и распахнул фиолетовую рубаху на самой обычной человеческой груди. Потом посмотрел на себя, провел длинными пальцами по коже. – Но если поразмыслить…

Мои внутренности сжались в комок, когда пейзаж снова изменился. На этот раз мы оказались в школе Катрин. В углу висела та же пелена света, которую я видел две недели назад. Тощий демон держал в руке меч, делая им широкие взмахи в манере одного из новых учеников Катрин.

– Прекрасно! Подойди ко мне.

Он выуживал все из моей собственной головы. Я отшатнулся, стараясь поставить дополнительные барьеры вокруг своего сознания. Одновременно я пытался понять, как он это делает. Мне не удалось ни того, ни другого. Очень скверно.

– Что, потерял свою самоуверенность? Я могу драться куда лучше, чем ты думаешь. – И на меня обрушился град ударов, таких быстрых, что я не успевал следить за его движениями. Он задел верхнюю часть моего правого уха, мое левое плечо, правое колено и оставил следы своей пятерни на носке одного башмака. Прежде чем я успел ударить в ответ, он оказался в тридцати шагах от меня в центре комнаты для тренировок. Он сел, положив меч перед собой. – Почему бы нам не поговорить?

– Ты должен уйти из сосуда. Это не твое место. Чем бы ты ни был, ты не принадлежишь ему.

– Сомнения страшная вещь. От них вся твоя душа корчится. Удивлен, что я знаю об этом? Мои сомнения не твои. Удивлен, что у меня они есть? Сомнения – враг… Смотрителя… так ты себя называешь. Мне рассказывали о Смотрителях и Айфах… предупреждали держаться от них подальше… и особенно от тебя. Смотрителя, который изменяет себя. Того, кто не похож на всех, кто был до него Я надеялся, что смогу найти тебя сам. От кучи моих соплеменников тебе не будет пользы.

«Я еще в своем уме. Демон просто играет со мной… или все-таки я уже сражался и был тяжело ранен. Что делать? Уходить? Убить его? Он не уходит, значит, я должен его убить. Но все так странно. Наверное, все мои чувства, которыми я пользовался для поиска демонов, вдруг разом умерли. Ни музыки демонов, ни отвратительного скрежета, ни запаха гнили и нечистот, ни мерзостной образины, которая выглядывает из-под приятной внешности. Вне всякого сомнения, он проникает в мою голову. Сам он не показал ничего, но при этом смел всю мою защиту. Но он демон. У меня нет выбора. Ловец обнаружил его, признаки одержимости налицо. Они используют двадцать шесть способов выявления демона. Да и чем еще он может быть?»

– Размышления. Прекрасно. Рассказать тебе, как я здесь оказался? Если ты уберешь в ножны этот гнусный меч или просто отложишь его в сторону, как это сделал я, мы сможем поговорить. Хочу знать, почему гонитель демонов желает отправить меня назад, порубив на куски мой мозг, когда я только что пришел и не успел еще ничего разрушить.

Есть только один способ удостовериться. Выставлять напоказ собственную душу за Воротами очень опасно.

Защитные барьеры, выстроенные за время долгих тренировок, становятся особенно тонкими, когда бродишь по ландшафтам чужой души. Но мне необходимо было что-то, что вернуло бы мне цель. Якорь. Уверенность. Поэтому я присел на корточки перед тощим существом и заглянул ему в глаза… и всеми фибрами мелидды, которые у меня были, я увидел правду. Светловолосый приятный господин, сидящий передо мной, покачивая головой и удивленно приподнимающий брови, действительно был одним из проявлений рей-кирраха. Но правда состояла в том, что в нем не было зла.

Невероятно! Теперь я точно должен его убить. Любой рей-киррах, который может так смутить Смотрителя, так изменять пейзажи… он так опасен, что я даже не могу вообразить насколько. И второй раз в жизни я столкнулся с невозможностью совершить что-то. А казалось бы, что еще могло быть столь невероятным, как божий знак, который я увидел в Александре?

– Зачем ты здесь? – спросил я, садясь напротив него. – Что ты такое?

Бородатый человек, который вовсе не был человеком, радостно улыбнулся:

– Так гораздо лучше. Те, которых ты отсылаешь обратно, всегда такие тупые. Просто скоты, а не гастеи. Они не могут выздороветь. Не то чтобы они заслуживали того, что ты с ними делаешь… Они по-своему полезны, но я не хотел бы стать одним из них. Хотя и это лучше той железяки, которую ты намерен в меня воткнуть Я, со своей стороны, не хочу отсекать от тебя куски, заставлять тебя молить о пощаде и вообще не хочу ничего подобного. Я всего лишь желаю узнать о вас больше и увидеть другой мир. Мой несколько холодноват, хотя для здоровья это неплохо.

– Просто увидеть?.. – Голова у меня шла кругом. – Что такое гастей?

– Спасибо, что спросил. Да, я пришел на охоту, как обычный гастей, и нашел этого человека, который был просто замучен… выжат, так сказать, его законной мегерой и всеми этими пищащими мелкими созданиями. А все, что он хотел, – оставлять на кусках тряпки, на холстах, как он их называет, цветные пятна. И тут пришел я и дал ему средства – он назвал это мужеством – сделать это. Я здесь просто для развлечения, я не собираюсь заставлять его делать какие-то ужасные вещи, в которых ты меня подозреваешь. У него действительно есть вкус к необычным пейзажам. Мы собирались сотворить одно забавное полотно; правда, я еще не продумал все до конца, но тут кто-то из твоих, а не из моих пронюхал про меня. Мой друг, мой хозяин, мой сосуд очень боится, что ты выгонишь меня, потому что тогда у него больше не будет мужества. Я не совсем понимаю, поскольку ни разу не слышал, чтобы человек мог заменить мужество на женственность или на что-нибудь еще, и я совсем не понимаю, как пол связан с этими цветными пятнами на холстах, но тем не менее… Пока что я не хочу уходить, и уж тем более я не хочу уходить с уничтоженным разумом, если ты понимаешь, о чем я.

У меня не было слов. Я был не только ошеломлен, еще меня разбирал смех. Если это безумие, оно и вполовину не так страшно, как я себе представлял. А если это не оно… Боги ночи, до чего же мы договоримся?

Он изменил окружающий нас пейзаж своим непонятным для меня способом, и мы снова оказались на свежем воздухе. На свежем воздухе в чьей-то несчастной душе. Душе художника. Мы шли рядом через зеленые поля, под цветущими и облетающими деревьями. Повсюду была жизнь, солнце согревало мои озябшие руки, я убрал меч и не ощущал ни малейшей опасности. Как это возможно?

– Это невероятно, – произнес я. – Я видел сотни-сотни тебе подобных, но никогда…

– Ты не можешь судить обо всех нас по каким-то гнусным типам. Ты же не смотрел, ты просто знал. Неужели ты судишь обо всем лесе по искореженным ветром деревьям на его кромке? Или о вкусе фрукта по его кислой кожуре? Кроме того, когда ты отправляешься на охоту с такими штуками, – он кивнул на мой кинжал и зеркало в мешочке, привязанное к ремню, – что ты ожидаешь найти? Конечно, тебя не встретят с распростертыми объятиями.

– Значит, есть и другие, похожие на тебя?