Так и было. И вдруг я задалась вопросом: а правильно ли я вообще оцениваю ситуацию? Застарелые страхи удерживали меня от того, чтобы действительно бороться за Сета. Я ведь даже не попыталась ясно представить себе, что значит для него вместить в себя одновременно сознание десяти разных людей.

— На это потребуется время, — сказала я не в силах встретиться глазами с Картером. — Чтобы он вернулся, я это имею в виду. И Аду тоже потребуется время, чтобы ответить на мой запрос, не так ли? — Оба мои спутника кивнули. — И что мне делать? Что мне делать все это время?

— Живи, — сказал Картер. — Продолжай жить своей жизнью, используй свои возможности. Тебе нужно вернуть душу. Тебе нужен Сет. В твоих силах получить и то и другое, добивайся этого. А если нет, прими это как данность и найди другие цели.

Я запуталась в его словах.

— Моя жизнь отчасти запрограммирована: я должна ехать в Лас-Вегас.

— Что ты собираешься там делать? — задал наводящий вопрос Картер.

— Быть счастливой… если это возможно. — Я понимала, что это звучит мелодраматично, но не могла сдержаться. — Если я должна там оказаться не по своей воле, мне бы хотелось самой стать творцом своего счастья, а не попадаться на обманку, которую заготовил для меня Ад. — Я немного подумала об этом и добавила: — Мне бы хотелось выяснить, Бастьен в первую очередь мой друг или слуга Ада.

— Вот и хорошо, — сказал Картер. — С этого и начни. Сконцентрируйся на том, что можешь контролировать.

— Кроме того, хотелось бы помочь семье Сета, — добавила я, слегка разгорячившись. — Я уже пытаюсь кое-что сделать для его матери, но пока я здесь, хочу сделать все, что в моих силах. Если даже Ад оставит Андреа в покое, мы не знаем, как все обернется. И даже если Сет решит, что не хочет меня больше видеть, я все равно буду заботиться о них. И моя помощь не будет лишней.

— Конечно. Коллекция пони еще не собрана, — задумчиво сказал Картер. Наконец я осмелилась поднять на него взгляд и увидела, что ангел улыбается. — Видишь? Ты не потерялась. Неважно, что с тобой приключилось, у тебя есть планы на будущее, а значит, есть надежда.

— Ты уже говорил мне… неважно, что случилось, надежда есть всегда. Ты продолжаешь верить в это? — спросила я.

Картер наполнил доверху наши бокалы.

— Я ангел, Джорджина. Я бы не говорил так, если бы не верил.

— И хотя ты даешь советы по поводу сомнительных предприятий, но все равно считаешь, что я могу добиться успеха, не так ли? — напирала я. — Тебе известно что-то, чего не знаю я?

— По этому делу? — уточнил Картер. — Ничего, чего ты не знаешь. Разница между нами лишь в том, что я верю в тебя больше, чем ты сама.

— Ты ангел, — перекинула я ему его собственные слова, — тебе положено верить во всех, разве не так?

— Ты удивишься, — усмехнулся Картер, — я имею веру в нечто большее, чем другие. А ты? Я всегда был одним из самых ярых твоих поклонников. Если ты больше ни во что не веришь, поверь хоть в это.

— Вот-вот, — сказал Роман, поднимая бокал. — За веру и Новый год.

Я чокнулась с ними и поймала взгляд Картера. Ангел подмигнул мне. Достаточно ли его веры? Я уже отмечала, что визит Картера к Мортенсенам оказал мощное воздействие на ситуацию. Но когда ангел так прямо говорит, что верит в тебя, это не менее монументально. Мне противостоял не простой соперник, я боролась с самим Адом — единственной силой, способной противиться действиям Небес.

— Я всегда был одним из самых ярых твоих поклонников.

Скоро мне предстояло узнать, достаточно ли этого. А пока я допила вино и постаралась воспылать надеждами.

Несмотря на тоску по Сету, я была внутренне готова к битве. Хотя осознание угрозы приходило постепенно. В первый день Нового года я проснулась с головной болью от выпитого накануне вина и осознала ужасающую правду: я бросала вызов Аду.

Кто решился на такое? Никто, вот что. Мои друзья намекали на это, и мне самой было известно немало мифов и примеров из поп-культуры, которые просветили меня насчет бесплодных мечтаний людей о том, как разрушить планы Ада. У меня был и собственный опыт, чтобы развить фантазии на тему. Я отписала свою душу до скончания веков. Особо увильнуть было некуда. И все же, несмотря на то что мне было известно о поверженных Адом людях, я осмелилась заявить: у Ада нет прав ни на мою душу, ни на душу Сета.

Я ожидала, что реакция последует незамедлительно. Ожидала гневного возбуждения, которое могло выразиться, к примеру, в появлении у меня дома Джерома во всём его серном величии с угрозами покарать меня за дерзость. Я ждала по меньшей мере письма с уведомлением из Ада, что-то вроде: «Благодарим Вас за обращение. Мы ответим Вам в течение 4–6 недель».

Ничего. Первый день Нового года прошел тихо-мирно. За ним следующий. Я продолжала паковать вещи и готовиться к переезду в Лаc-Вегас, а сама, затаив дыхание, ждала больших перемен.

Наверное, решительные изменения произойдут через неделю, когда настанет время турнира по боулингу, так я предполагала. Джером и Нанетт бросили монетку, и наш босс выиграл. Результат: соревнование состоится здесь, в Сиэтле. Мы избавились от поездки в Портленд, но справедливости ради надо отметить, что Нанетт получила право выбирать зал для матча. Вместо излюбленного нами притона у Берта, она выбрала более популярное место недалеко от торгового центра, где я работала.

Я не видела Джерома с тех пор, как подала иск, и была готова принять на себя его гнев. Не знаю, известно ли подчиненным Нанетт о моей петиции, но сама-то она наверняка в курсе. Какие тут могут быть сомнения. В некоторых вещах они с Джеромом являлись соперниками, но в конечном итоге у них было одно начальство — оба они подчинялись воле Ада. Я пыталась восстать против нее и не сильно удивилась бы, если бы Наиетт с пониманием отнеслась к гневу Джерома.

— Удачи, — сказал мне Роман, когда я собиралась выходить из дома. — Не забудь про обувь.

Я вздохнула.

— Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.

Он слегка улыбнулся.

— Я тоже. Столько труда, и я даже не увижу выпускного экзамена своих учеников.

Роман мог скрывать от старших бессмертных, что он титан. Но на таких, как он, велась постоянная охота, поэтому мы решили: пока Нанетт в городе, ему лучше не показываться ей на глаза. Согласие Джерома на то, чтобы он остался в Сиэтле, выглядело крайне необычным и таило в себе угрозу. Если бы другой архидемон узнал правду, и Роману и Джерому несдобровать.

— Ой, боюсь, как-то меня встретит Джером, — сказала я.

— Не бойся. — Роман подошел и положил руку мне на плечо. — Ты все сделала правильно. Это они не правы. Ты сильная, Джорджина. Сильнее, чем они, сильнее Ада.

Я прислонила голову к его груди.

— Почему ты так добр ко мне?

— Потому что Картер не единственный твой поклонник. — Я подняла взгляд и увидела зеленые глаза Романа; он смотрел на меня серьезно. — Ты замечательная женщина сама по себе: умная, веселая, чуткая. Но лучше всего то, что это не бросается в глаза. Я сперва недооценил тебя, ты знаешь. А сейчас тебя недооценивает Ад. Неважно, какую реакцию вызвало у них твое обращение, я гарантирую: большинство из них не дают тебе ни одного шанса. А ты им докажешь — они сильно ошибаются. Ты разрушишь неразрушимое. И я помогу тебе в этом всем, чем смогу.

— Ты уже сделал достаточно, — сказала я ему. — Больше чем достаточно. Больше, чем я осмелилась бы попросить. Теперь ты не высовывайся, действовать буду я… сделаю то, что должна.

— Джорджина, тебе нужно кое-что знать… — Лицо Романа выражало озабоченность.

— Что? — спросила я. — О боже. Джером сказал тебе что-то, чего я не знаю, так?

— Я… — Роман кусал губы и молчал, потом покачал головой, лицо его прояснилось. — Забудь. Я собрался побеспокоить тебя из-за ерунды. Думай сегодня о боулинге и больше ни о чем, ладно? Покажи этим портлендцам… черт, я не знаю. Что ты — сила, с которой надо считаться на дорожке для боулинга.