Чувства Эдварда в тот момент, скорее всего, не смог бы выразить никто, даже он сам. На лице его отразилось крайнее изумление, вызванное столь неожиданным, непредвиденным, но приятным известием. Вслух он сумел произнести только два слова:

– Полковник Брэндон!

– Да, – сказала Элинор, слегка приободрившись, поскольку самое трудное уже осталось позади. – Полковник желает таким образом выразить вам свое сочувствие по поводу недавно произошедших печальных событий. Он глубоко сожалеет, и это чувство разделяют все ваши друзья, в том числе я и Марианна, что ваша семья обрекла вас на столь незавидную участь. Его предложение – знак глубокого уважения к вам, так же как и одобрения вашего поведения в сложных обстоятельствах.

– Полковник Брэндон предлагает мне приход! Не может быть!

– После того как вас оттолкнули близкие, вы считаете, что и у других людей не сможете найти дружбу?

– Конечно нет, – снова смутился Эдвард. – Ваша дружба меня нисколько не удивляет. Я же понимаю, что всем обязан только вам, вашей несравненной доброте. К сожалению, я не в силах выразить свои чувства в словах. Вы знаете, что красноречие не является моей отличительной чертой.

– Вы ошибаетесь! Этим вы обязаны только… ну, или почти только собственным достоинствам и умению полковника Брэндона их разглядеть и должным образом оценить. Я тут ни при чем. О том, что освободился Делафордский приход, я узнала от него и только после того, как он изложил свое намерение. Раньше я и не подозревала, что у него имеется приход. Возможно, тот факт, что вы мой друг, я имею в виду, друг нашей семьи… он с тем большим удовольствием готов оказать вам услугу. Но уверяю вас, мне вы ничем не обязаны. Я его об этом не просила.

Правдивости ради она все-таки была вынуждена признать, что маленькую роль все же сыграла, но ей вовсе не хотелось выглядеть в глазах Эдварда благодетельницей, поэтому сказала об этом скомкано и с большой неохотой, чем, скорее всего, только укрепила его подозрения. Когда Элинор умолкла, он некоторое время сидел молча, после чего сделал над собой видимое усилие и проговорил:

– Полковник Брэндон показался мне достойным и благородным человеком. Я слышал о нем только хорошее, ваш брат, насколько я понял, тоже придерживается о нем самого высокого мнения. Вне всякого сомнения, полковник – превосходный человек и настоящий джентльмен.

– О да, – ответила Элинор. – Когда вы с ним познакомитесь поближе, то непременно получите возможность в этом убедиться. Это будет несложно, так как вы будете его ближайшими соседями. Я слышала, что от его дома до дома священника совсем близко.

Эдвард промолчал. Когда же Элинор отвернулась, он обратил на нее взгляд, полный боли и грусти. Быть может, ему стало бы легче, будь это расстояние длиннее на много миль.

– Полковник Брэндон живет на Сент-Джеймс-стрит? – спросил он.

– Да, – ответила Элинор и даже назвала номер дома.

– Я должен спешить. Мне необходимо выразить ему мою благодарность, которую вы не пожелали выслушать, и сказать, что он сделал меня самым счастливым человеком на свете.

Элинор не стала удерживать гостя. Она только сказала, что всегда желает ему счастья, как бы ни обернулась судьба. Он попытался ответить ей тем же, но не нашел подходящих слов, пробормотал слова прощания и поспешно удалился.

«В следующий раз, – подумала Элинор, – когда я его увижу, он уже будет мужем Люси».

Грустно улыбнувшись, она вновь опустилась в кресло и мысленно вернулась в прошлое, перебирая в памяти слова Эдварда, пытаясь разобраться в его чувствах и, конечно, вспоминая свои собственные. Понятно, что большой радости ей подобные мысли не принесли.

Миссис Дженнингс вернулась после утренних визитов и немедленно заговорила на крайне заинтересовавшую ее тему.

– Милая, – воскликнула она, – я отправила к вам вашего молодого человека! Вы не обиделись? Полагаю, вам оказалось нетрудно… Ну, скажите скорее, он охотно согласился?

– Конечно. Разве могло быть иначе?

– И когда же он будет готов? Раз уж все зависит именно от этого.

– Этого я не знаю, даже не рискну предположить. Думаю, что через два-три месяца он уже станет священником.

– Два-три месяца?! – удивленно воскликнула миссис Дженнингс. – И вы об этом говорите так спокойно, словно речь идет о двух-трех днях? Неужели полковник согласен так долго ждать? Великий Боже, я бы ни за что не вытерпела! Конечно, приятно услужить бедному мистеру Феррарсу, но ждать из-за него целых три месяца – это уже слишком. Вполне можно подыскать кого-нибудь другого, уже имеющего сан.

– Но как же, мадам? – в свою очередь удивилась Элинор. – Ведь цель полковника заключается именно в том, чтобы помочь мистеру Феррарсу.

– Милая моя, по-вашему, я могу поверить, что полковник женится на вас, только чтобы заплатить десять гиней мистеру Феррарсу?

Недоразумение наконец выяснилось. Последовало разбирательство, немало повеселившее обеих собеседниц и не причинившее никому огорчения. Миссис Дженнингс с легкостью заменила одну причину для радости на другую, втайне надеясь, что лишь слегка поторопила события.

– Дом священника там невелик, – сказала она после того, как страсти наконец улеглись, – и требует ремонта. А я ведь услышала, что человек извиняется за тесноту, и решила, что речь идет о доме с пятью гостиными на первом этаже и где можно разместить, мне так сказала экономка, пятнадцать кроватей! Да еще перед вами, хотя вы и в своем коттедже себя вполне нормально чувствовали. Как тут не удивиться! Но теперь уж надо так устроить, чтобы полковник подправил дом, прежде чем туда поедет Люси.

– Полковник Брэндон считает, что доход от прихода недостаточен для женатого человека.

– Полковник говорит сущий вздор. Конечно, у самого две тысячи дохода, вот он и считает, что на меньшую сумму прожить нельзя. Поверьте мне, если только я буду жива, в сентябре непременно буду гостить в Делафордском приходе. А если в нем не будет Люси, то и мне там нечего делать.

Элинор тоже согласилась, что со свадьбой, скорее всего, тянуть не станут.

Эдвард выразил свою признательность полковнику Брэндону и отправился сообщить новости Люси. Он был абсолютно счастлив, и, как на следующее утро сообщила Люси, она еще никогда не видела его в таком превосходном расположении духа.

В том, что она была счастлива и с восторгом смотрела в будущее, усомниться не смог бы никто. Она лучилась радостью и с оптимизмом разделила надежды миссис Дженнингс не позднее чем в сентябре встретиться всем вместе под уютным кровом дома священника в Делафордском приходе. В то же время она вовсе не уклонилась от того, чтобы воздать должное Элинор. Напротив, она говорила о дружеском расположении Элинор к ним обоим, охотно признавала все, чем они ей были обязаны, и прямо объявила, что никакие услуги мисс Дэшвуд в прошлом или будущем ее уже не смогут удивить, поскольку мисс Дэшвуд способна сделать все на свете ради тех, кого она ценит и уважает. Мисс Люси Стил в этом нисколько не сомневалась. Что же касается полковника Брэндона, ему она была готова поклоняться, как святому… и рвалась избавить его от всех житейских забот, помнить о которых не подобало святым. Она желала, чтобы десятина его прихода как можно больше возросла, а про себя решила приложить максимум стараний, чтобы, обосновавшись в Делафорде, прибрать к рукам слуг полковника, его выезд да и все хозяйство.

Джон Дэшвуд побывал на Беркли-стрит более чем неделю назад, а сестры Дэшвуд так и не проявили должного внимания к недомоганию его жены. Элинор чувствовала, что откладывать визит к ней неприлично. Тем не менее у нее не было никакого желания исполнить эту светскую обязанность. К тому же Марианна и миссис Дженнингс не выразили желания участвовать в предполагаемом мероприятии. Марианна не только наотрез отказалась навестить невестку, но и всячески пыталась отговорить сестру. Миссис Дженнингс, хотя и была готова предоставить свой экипаж Элинор в любое время, испытывала к миссис Джон Дэшвуд стойкую неприязнь и не пожелала нанести ей визит, хотя, конечно, ей было любопытно взглянуть, как она выглядит после скандала, да и стремление уязвить семейство, открыто встав на сторону Эдварда, было отнюдь не маленьким. Элинор пришлось отправиться на Харли-стрит в одиночестве, обрекая себя на тет-а-тет с женщиной, которую терпеть не могла, причем имела на это куда больше причин, чем Марианна и миссис Дженнингс.