В помощь тебе, для непосредственного заведования по твоему указанию агентурой командирован подпоручик Быховец…

В Швейцарию командируется прапорщик Арбатский с женой и предложено командировать адвоката Клейна; третьего резидента пока у нас нет…»

Одно из первых заданий, которое Игнатьев поручил Быховцу, состояло в том, чтобы провести оперативную встречу с согласившимся работать на русскую разведку голландским журналистом Бредероде (псевдоним «Вилла Роде»). Для этой цели Адам Здис-лавович выехал в Голландию.

Встреча прошла успешно, Бредероде получил задание и вскоре прислал свое первое разведцонесение. Затем его информация стала поступать регулярно. Хотя надо признаться, условия работы были чрезвычайно сложными. Павел Игнатьев в письме Бранту характеризует их следующим образом: «…За один 17-й год я потерял расстрелянными и повешенными семь человек и все это были люди с положением, про аресты же и говорить не стоит».

Тем не менее, несмотря на все опасности, подпоручик Быховец работал весьма успешно. Его деятельность оценивалась штабом по достоинству. Тот же полковник Брант писал Игнатьеву: «А.З. (Адамом Здиславовичем) я очень доволен, так же как и высокое начальство».

По состоянию на июнь 1917 года разведотделение Западного фронта руководило десятью агентурными группами. Среди них «Скандинавская», «Гаврилова», «Большакова», «Штурмана», «Линде», «Вилла Роде», «Африканская», «Вольского», «Домбровского», «Кривоноса».

Более того, фронтовые разведчики наращивали свои усилия. В августе кроме названных организаций за штабом числились еще группы «Маноло», «Лермонтовская», «Американская», «Клер-валь».

Однако все эти усилия оборвал революционный Октябрь 1917 года.

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья…» — пели революционные солдаты и матросы. И они действительно все разрушили. Но, взяв власть в свои руки в октябре 1917 года, быстро поняли, сколь стремительно разваливается армия, а вместе с ней теряется управление страной.

В ходе реорганизации руководящих органов царской армии и флота и создания Народного комиссариата по военным делам большевики сохранили в прежнем составе Главное управление Генерального штаба. В штате также оставался отдел 2-го генерал-квартирмейстера, который непосредственно руководил разведкой.

Что же касается сотрудников ГУГШ, то на общем собрании они приняли решение продолжить работу. Правда, руководитель Главного управления генерал В. Марушевский сотрудничать с большевиками отказался. Вместо него ГУГШ возглавил генерал Николай Потапов.

Николай Михайлович был опытным офицером разведки. Еще в 1901 году его назначили помощником военного агента в Вене, с 1903 года он военный агент в Черногории. В этой стране Потапов прослужил 13 лет, занимался обучением и подготовкой черногорской армии.

После завершения зарубежной командировки Николай Михайлович проходил службу в Главном управлении Генерального штаба на должности генерал-квартирмейстера.

Начальником отдела 2-го генерал-квартирмейстера являлся генерал Павел Рябиков. Вся его жизнь посвящена разведке. Он потомственный военный. Окончил кадетский корпус, артиллерийское училище, Академию Генерального штаба. Служил в войсках командиром роты, старшим адъютантом, потом обер-офицером для особых поручений штаба армейского корпуса.

В 1903 году его переводят в Главный штаб. С началом Русско-японской войны капитан Рябиков в действующей армии, служил в разведотделении управления генерал-квартирмейстера 2-й Маньчжурской армии.

После окончания боевых действий он возвращается в Генеральный штаб. В Первую мировую войну Павел Федорович также руководит подразделениями военной разведки. С сентября 1915 года он начальник разведотделения штаба Северного фронта.

После Февральской революции Рябикова отзывают с фронта и назначают помощником 2-го обер-квартирмейстера (по разведке) ГУГШ. Он удостоен чина генерал-майора.

Павел Федорович всеми силами старается сохранить старые кадры. Понимая, что военных агентов за рубежом заменить некому, он отправляет им телеграмму, в которой просит продолжить работу. Ответы, к сожалению, были неутешительные. Агенты не желают сотрудничать с большевиками. Рябиков не докладывает комиссару Главного управления об этих ответах.

Несмотря на все усилия генералов Потапова, Рябикова и их подчиненных, состояние разведработы ухудшалось. Кто-то из сотрудников ГУГШ утащил телеграммы военных агентов и передал их большевикам. Разгорелся скандал. Новая власть решила отозвать из нескольких ведущих стран агентов и назначить вместо них своих людей. Потапову с трудом удалось уговорить комиссаров отправить за рубеж старых опытных сотрудников ГУГШ.

В связи с демобилизацией вооруженных сил и развалом фронтовых и армейских штабов уходила в небытие и агентурная разведка. В конце 1917 года в зарубежные резидентуры перестали поступать финансовые средства, и агенты отказывались работать. Правда, из некоторых стран изредка приходили отрывочные разведсведения. Так, в начале 1918 года военный агент в Швейцарии генерал-майор Сергей Головань передал в Петроград ценную информацию о большой передислокации немецких частей с Восточного фронта на Западный. Впрочем, Головань продолжал исполнять свои обязанности и дальше, вплоть до установления дипотношений Советской России и Швейцарии, однако этот пример скорее исключение из правил. Большинство военных агентов прервали свои отношения с Родиной уже в конце 1917 года.

Что же касается разведки объединений и соединений, то, по свидетельству начштаба дивизии штабс-капитана Василия Цейтлина: «После октябрьского переворота деятельность штабов вообще замерла, в том числе и разведывательная служба.

После подписания Брестского мира, благодаря ликвидации всех штабов разведывательная служба прекратилась совершенно…»

Цейтлин безусловно знал, что говорил. В 1918–1919 годах он руководил разведотделом штаба Московского военного округа. В 1923 году выпустил книгу: «Разведывательная работа штабов», в которой и повествует о состоянии разведки в те дни.

Однако, как известно, «мирный период» (если его так можно назвать) деятельности советской власти был невелик. В 1918 году в стране разворачивается полномасштабная Гражданская война.

В марте этого года создается Высший военный совет. Его возглавляет бывший генерал Михаил Бонч-Бруевич. В управление совета наряду с другими руководителями, входит и генерал-кваргирмейстер с помощниками по оперативной части и разведслужбе.

Вскоре председателем ВВС становится нарком по военным делам Лев Троцкий.

Совет реорганизуется в мае, потом в июне того же 1918 года, но важно, что в составе ВВС остаются генералы и офицеры, в прошлом служившие в разведке, — Александр Самойло, Александр Ковалевский, Борис Шапошников. Они, как никто другой, понимают значение разведки. Однако от понимания до дела дистанция огромного размера. Пока для развертывания разведки не создана база. Правда, при Высшем военном совете образован штаб партизанских отрядов, и там есть разведотделение, но этого мало. Тем не менее этот штаб объединяет и энергично руководит действиями партизанских формирований.

«Постепенно выросли западная и северная завесы, — вспоминает тот же Цейтлин, — составляющие как бы подвижный партизанский фронт мелких отрядов, оборонявших важнейшие направления, железнодорожные и другие пути сообщения, узлы железный дорог и т. д.

Появились штабы западной и северной завесы, штабы отдельных отрядов и районов. В штабах появились разведывательные отделения, начали поступать сведения, появляются первые схемы и сводки».

В мае 1918 года создан Оперативный отдел Народного комиссариата по военным делам, более известный в исторической литературе, как Оперод Наркомвоена. Он объединял всю агентурную и войсковую разведку. Интересно, что этот центральный орган разведки был сформирован на базе оперативного отдела штаба Московского военного округа.