В этот раз диагностику не отключал, следил за процессом, дождался восстановления мозга, но не повреждения черепа, и хотя кусочек кости слегка давил на мягкие ткани, отключил регенерацию и диагностику. Достав носовой платок, тщательно протёр все места, которых касался, дальнейшее развитие событий зависело не только от него.

Остался стоять на месте, внимательно вслушиваясь в тишину вокруг. Витя считал, что первой в сознание должна прийти женщина, при первых признаках этого, он спрячется и посмотрит на её действия, последующее будет зависеть от них. Томительно проходили минута за минутой без каких-либо изменений.

Вдруг вдали послышались голоса и постепенно приближались. Вскоре Витя расслышал четыре разных голоса, два мужских и два женских, все молодые, стали видны отблески лучей двух фонарей. Стал доступен новый вариант развития событий и, в принципе, вполне приемлемый. Проследив траекторию движения приближающейся компании, он понял, что она пройдёт близко, но в стороне. Дождавшись максимального приближения, Витя издал стон, громкий, но невнятный крик и спрятался за не слишком далёкими кустами.

Компания остановилась и после некоторого колебания направилась в сторону услышанных возгласов, лучи фонарей обшаривали пространство вокруг.

— Ай, Танька, тут раздетая женщина, — раздался девичий голос, — и у неё голова в крови.

— Точно, и мужик без штанов, но с молотком около руки, — эхом прозвучал мужской голос.

— Санёк, посвети вокруг, может ещё кто-нибудь есть, — другой мужской голос.

— А женщина то живая, пошевелилась.

— Да, Маша, я вижу. Сейчас у неё спросим, что произошло, и это, платье ей одёрни.

Через несколько минут пострадавшая смогла сесть: Ой, как голова болит.

— Что с вами случилось? — присев рядом, Маша поддерживала раненую за плечи.

— Где этот гад, который меня ударил? Это же мои трусы лежат, — она потянулась к элементу своего нижнего белья.

— Там какой-то мужик без штанов валяется и без сознания, хотя с виду целый.

— Помогите встать и посветите на него, — жертва нападения с трудом и помощью обеих девушек поднялась. — Да, это он, убила бы.

— Саня, Тоша, вы поняли, что случилось?

— Да, если она ничего не путает, этот мужик и есть преступник, — парень, которого назвали Тошей, отступил на шаг от лежащего тела.

— А он вообще живой? — названный Саней подошёл поближе.

— Да живой, только не пойму, почему не приходит в сознание и почему его потерял.

— Может быть, он притворяется? — снова Саня. — А потом как схватит молоток, как вскочит.

— Надо его связать, пока не очнулся, — посоветовала одна из девушек.

— Прямо так, без штанов?

— Вот штанами и связать.

— Милицию нужно вызвать и скорую помощь, — выдал здравую мысль Тоша, — но сначала связать.

Некоторое время решали кто отправится за милицией и кто останется на месте преступления, девушки отказались как вдвоём оставаться, так и идти без парней. В итоге одна парочка осталась, вторая пошла в ближайшее отделение милиции.

Тихонько отойдя подальше и зафиксировав текущее время 21:37, Витя побежал к ближайшей станции метро, успеть на электричку было вполне реально, в противном случае предстояло преодолеть бегом два десятка километров от Рижского вокзала. Он так никогда и не узнал, что прервал на взлёте карьеру сексуального маньяка убийцы.

Отец приехал 19 сентября в воскресенье, день был выбран не случайно, так, чтобы Витя мог встретить родителя, не пропуская школьных занятий. К его приезду на ленточном фундаменте были почти полностью возведены стены пристройки и готово основание для печи голландки без плиты, которая будет располагаться так, чтобы обогревать обе комнаты.

Встреча на Павелецком вокзале прошла в тёплой дружественной обстановке, Витя был рад видеть отца, а также тому, что их семья снова собирается вместе. Тот тоже был очень рад, он соскучился по семье и удивился как вырос и окреп его старший сын. Поездка по испытанному маршруту и они дома.

Радость встречи, взаимные расспросы и рассказы, отец описал, как сравнительно удачно удалось собрать и частично сдать государству, частично в коопторг собранный урожай, как поживают оставшиеся в Казахстане родственники.

Ему рассказали про местную жизнь, как отмечали Витин день рождения, на котором из гостей были только два его приятеля Саня и Сеня, показали дом и пристройку из двух комнат. Вход в неё будет из веранды, которую ещё нужно увеличить в длину, получится как бы два дома с общей стеной и утеплённой в будущем верандой.

Витя сообщил также, что планирует в новой части веранды сделать благоустроенный туалет, который будет соединяться трубой с удалённой от дома бетонированной выгребной ямой. Решили, что отец, имеющий ещё почти месяц отпуска, не будет прямо сейчас устраиваться на работу, а потратит это время на пристройку, хотелось бы до морозов сделать её пригодной для проживания.

После предстоящего обеда глава семьи намеревался посетить своего фронтового товарища и заодно обсудить с ним некоторые вопросы собственного обустройства.

К Петру Сергеевичу выбрались только к пяти часам, Витя взялся проводить отца к нему домой. Дверь открыл сам глава семьи, фронтовые товарищи крепко обнялись и поначалу раздавались лишь отрывочные восклицания: Ты ещё ничего! И выпуклым авторитетом не обзавёлся.

— Какой там авторитет, или по отарам мотаюсь или в поле, на лето ещё землю под бахчи в аренду беру. Вот ты заматерел, хотя брюхом тоже не сподобился. Знакомь с семьёй, моих то ты уже всех видел.

— Да, конечно, и семья моя, как по заказу, вся в сборе.

Разувшись, прошли в комнату: С женой ты знаком, а дочери совсем маленькие были, когда мы в прошлый раз встречались. Свете уже семнадцать, одиннадцатый класс заканчивает, Лене пятнадцать, как и твоему Вите, но шестнадцать в январе исполнится, так что она постарше будет.

— Они у тебя совсем невесты-красавицы, по твоей жене этого и не скажешь, Зоя совсем не изменилась.

— Ты, Валера, горазд говорить комплименты, годы ко всем безжалостны, — к беседе подключилась жена Петра Сергеевича, стройная миловидная женщина невысокого роста. — Сын у тебя тоже парень хоть куда, он уже обеих моих девочек перерос.

— Зоркий Глаз и не должен быть мелким задохликом, — не удержалась младшая дочь.

— Так он и учится на отлично.

— Папа, ты уже несколько раз это говорил, мы, между прочим, тоже не двоечницы.

— Ладно, пусть молодёжь между собой пообщается, а мы с тобой посидим. Ты, кстати, как насчёт обеда?

— Обедал три часа назад.

— А по рюмочке?

— Это можно, фронтовые сто грамм не повредят, заодно и наших вспомним, кто с нами за столом посидеть не может.

Отец с дядей Петей ушли на кухню, оставив Витю на растерзание сразу трём женщинам.

Первой к нему обратилась мать: Говорят у твоей мамы лёгкая рука, она ведь врачом в больнице работает?

— Да, но причём тут лёгкая рука? — слегка насторожился Витя.

— Наутро после её дежурства парализованная девочка пошла на поправку и сейчас, кажется, она даже выписана из больницы.

— Насколько мне известно, паралич это скорее забота нейрохирургов, а моя мама терапевт.

— Начальник цеха Петиного завода лежал с диагнозом рак желудка, а сейчас ходит на работу вполне здоровый.

— Об этом случае я знаю, мама рассказывала, там просто оказалась ошибка в диагнозе.

— Так ошибка оказалась в лучшую сторону. Вот я и говорю, лёгкая рука.

— Лучше расскажи, как живётся отличнику заучке в новом классе, в новой школе, не обижают? — видимо, Лене надоел разговор на медицинские темы и она переключила внимание на себя.

— Обидеть меня не так просто.

— Почему?

— Если физически, то силы и единиц жизни там ни у кого не хватит, а иначе можно обидеть только того, кто не имеет достаточной внутренней уверенности в себе.

— А ты, значит, имеешь? И что такое единицы жизни?

— Думаю, да. Я имел в виду здоровье, — по своему обыкновению Витя ответил на вопросы по порядку.