Впервые в реальность задуманного я поверил при проведении разведки аэродрома Куплин в районе Пружан. Все, что нам требовалось для удара, там было. Надо было только прийти и захватить. А сделать это было трудно. Обеспечение безопасности на аэродроме было очень высоким. У охраны на вооружении были зенитные орудия и автоматы, танки, подготовленные огневые позиции. Кроме всего прочего, тут находилась охрана лагеря для военнопленных. Гарнизон врага насчитывал порядка четырехсот солдат и офицеров. В нескольких километрах от аэродрома располагались немецкие части численностью до пяти тысяч человек. Кого-то это могло остановить, но только не нас!
Для отвлечения сил противника батальоном в течение суток было проведено несколько операций. Среди них артиллерийский обстрел штаба 4-й полевой армии вермахта и нескольких железнодорожных станций, уничтожение железнодорожного и автомобильного мостов через реку Мухавец, разгром несколько немецких охранных подразделений, уничтожение шести эшелонов противника, освобождение военнопленных из дулага № 130. Завершающим аккордом всего этого стал захват аэродрома.
Наше авиационное отделение в перечисленных операциях участия не принимало. Командир строго-настрого приказал ограничить наше участие в активной фазе. Поэтому как проходила операция по захвату аэродрома, я рассказать не могу. Наша моторизованная колонна вошла на аэродром, когда все было закончено. О мастерстве и умении личного состава батальона может говорить только один факт – у батальона не было потерь, а гарнизон врага был уничтожен полностью! Нашими трофеями стали три десятка исправных самолетов.
Среди освобожденных на аэродроме пленных оказалось много знакомых мне по службе летчиков и штурманов, сбитых при выполнении боевых заданий над территорией, занятой врагом, и захваченных в плен. Тут были летчики с разным уровнем подготовки. И те, кто имел большой летный опыт (в том числе ночных полетов), и те, кто только окончил обучение в летных училищах. После проверки Особым отделом они были привлечены к подготовке авиаудара.
В нашем распоряжении было очень мало времени, чтобы изучить и подготовить к вылету трофейную технику. Тем более что часть наиболее подготовленных пилотов пришлось сразу же отправить на захваченных транспортных бортах за линию фронта. Слишком много раненых содержалось в отвратительных условиях в концлагере. Большинству из них требовалась срочная медицинская помощь. Требовалась она и семьям наших военнослужащих, оставшихся на оккупированной территории. Рискуя своей жизнью, группе разведчиков под самым носом у врага удалось собрать тридцать семей и доставить на аэродром более семидесяти человек, в том числе сорок детей. Вместе с ними в тыл были отправлены и трофеи. Если кто из вас смотрел художественный фильм «Фронт в тылу врага», тот должен помнить момент уничтожения радиоузла врага и захвата там шифровальной машины и шифров. Этот эпизод снят на реальных фактах операции нашего батальона. Именно их мы отправили тогда нашему командованию. Оставшиеся пилоты и штурманы под руководством немецких летчиков-антифашистов быстро освоили управление трофейными самолетами. Бомбардировщик «Юнкерс-88А» по конфигурации и моторике управления был в принципе тот же «СБ-2», на которых учились и летали многие из наших летчиков. Так что особых проблем они, кроме посадки на полевой аэродром, не вызывали. Много вопросов возникло при освоении бомбардировки в пикировании. Большинство его освоить так и не смогло. Так что бомбить малоразмерную цель – мост нам пришлось по старинке – с горизонтали. Те, кто освоил бомбометание с пикирования, сели за штурвалы штурмовиков «Ю-87». Остальные летчики были распределены по более тяжелым машинам. Бывшие наши пленные техники и мотористы научились у своих немецких товарищей обслуживать новые для себя машины. Многие из тех немецких специалистов, кто был тогда с нами и помогал в изучении техники, после Победы служили в авиации ГДР.
По аэродрому мы передвигались в немецкой военной форме. Погоны на ней были только у тех, кто был в отряде до захвата аэродрома. Остальные пилоты и техперсонал носили немецкую форму без погон.
Руководить операцией командир приказал мне.
Среди захваченных на аэродроме самолетов был «Дорнье-17» с исправным оборудованием для фоторазведки. На нем я совершил разведывательный полет к Варшавскому железнодорожному узлу. Полет прошел удачно, и уже через несколько часов на столе у командира лежали фотоснимки со свежими разведданными. Именно тогда и был окончательно сформирован план атаки. За его основу были взяты предложения, ранее подготовленные нашим отделением. Правда, их пришлось перерабатывать и уточнять. Так, для эвакуации экипажей сбитых самолетов в район атаки был выслан «Шторьх» и группа авианаводчиков из числа не задействованных в налете пилотов. Изменен состав истребительного прикрытия, перераспределены самолеты атакующих групп, изменена бомбовая нагрузка и состав бомб. Определены площадки для посадки и дозаправки горючим и боеприпасами возвращающихся самолетов. Да многое нашлось, что пришлось переделывать. Во всем этом активное участие принимал комбат. В проработке маршрута нам очень помогло наличие среди пленных пилотов и штурманов гражданской авиации.
За несколько часов до вылета всех пилотов, участвовавших в атаке, комбат собрал в актовом зале. За его спиной висели карта с обозначенной на ней линией фронта, фотографии целей, объектов атаки. На столе лежали заклеенные пакеты с полетными заданиями каждому экипажу, позывные и команды, место дозаправки и последующие цели. Все переговоры в воздухе должны были вестись только по-немецки. Впервые в зал было внесено Боевое знамя части. Беседа с летчиками и штурманами была до предела откровенной. Командир ничего не скрывал и не утаивал. Он рассказал, почему надо уничтожить выбранные объекты, насколько они важны немецкому командованию и как их уничтожение послужит нашей Победе над врагом. Предупредил, что в атаку пойдут только добровольцы. Отказников не было. Сразу же после вручения пакетов было организовано фотографирование и праздничный ужин. Старшиной и его командой каждому, кто уходил на задание, был вручен новый комплект советской военной формы со всеми необходимыми знаками различия. Так что в бой мы шли при полном параде.
Первыми в небо ушли самые тихоходные машины, затем бомбардировщики и истребители. Я на «Дорнье» вылетел одним из первых. На мне лежала задача обеспечить связь между группами и корректировку их действий.
Погода была на миллион. В зону бомбометания мы выходили несколькими группами со стороны Германии. Первыми на мост шли «Ме-110». За ними две волны бомбардировщиков. Сначала трофейные немецкие, за ними наши бомбардировщики и штурмовики. Выше шли несколько «МиГов», несшие на своих бортах по две бомбы ФОТАБ-50-35. Их задачей было ослепить зенитные расчеты, чем дать возможность бомбардировщикам нанести свой удар. Времени на подготовку экипажей было все-таки мало. На земле мы, конечно, все отработали, но применять трофейное оружие как следует не умели. Ослепление наводчиков давало хоть небольшой, но шанс более точно произвести бомбометание. Удар по мосту и железнодорожному узлу наносился практически одновременно.
Тяжелые истребители «Ме-110» под командой младшего лейтенанта Соловьева имели на борту по две бомбы ФАБ-500 и четыре ФАБ-50. Именно на эти самолеты делался главный упор. Этот самолет был очень удобен для точечных ударов. Таких как железнодорожный мост.
Бомбардировщики «Ю-88» несли бомбы ФАБ-250 и 500, в заднем бомбоотсеке у них находилось по десять ФАБ-50. Каждый из самолетов нес бомбовую нагрузку около двух с половиной тонн. Этими же бомбами были загружены и СБ и «Пе-2». На «Чайках» были установлены РС и бомбы ФАБ-50, «Ю-87» несли штатную бомбовую нагрузку.
Наши пилоты превзошли сами себя. Все летчики и штурманы выполнили свои задачи! Самолеты точно и в срок вышли к целям. Бомбы с «Ме-110» и «Ю-88» накрыли цель. Несколько бомб попали в фермы и среднюю опору, вызвав обрушение моста и двигавшегося по нему грузового состава. Остальные накрыли позиции зенитных батарей. Оставшийся груз бомб бомбардировщики вывалили на железнодорожную станцию. Одновременно с ними по железнодорожному узлу, позициям зенитчиков ударили «Чайки» и «Лаптежники». Внес свой скромный вклад в разгром станции и наш экипаж. Сбросив с высоты на голову врага бомбы ФАБ-250 и 500. Бомбардировщикам первой волны удалось уйти практически безнаказанно. Они вернулись на аэродром в Пружанах без потерь. Где их сразу стали готовить к следующему вылету.
