Во вторник с утра позвонил на Старую площадь. Оказалось, что никаких вопросов нет. Просто рекомендацию мою Межуев подписал ещё вчера и можно за ней приехать. Договорились, что подъеду в первой половине дня.

Прикинув маршрут на день, поехал сначала в редакцию через булочную, завёз Вере фельетон и коробку зефира.

— В выходные прошёл масштабный рейд. Вот отдельно его результаты и в рамках какого мероприятия он проводился. А тут у меня сплошной сарказм, — на всякий случай пояснил я, когда Вера начала читать мой фельетон. — Не знаю, насколько это понятно с первых слов?

— Понятно, — ухмыльнулась она. — Что ж мы на такси никогда не ездили?

Кивнул, закрыв эту тему, и она продолжила чтение.

— М-да… Восемьдесят семь процентов, говоришь? — посмотрела она ещё раз в начало текста, закончив читать. — Хотя кто бы сомневался…

— Это если считать те три раза, когда таксисты пятого таксопарка отказались обманывать пассажиров. А если брать в расчёт только совершённые поездки, то получится стопроцентный обман пассажиров.

— Ну, я знала, что они нас дурят, но что в ста процентах случаев!.. Это скандал! — помахала она передо мной моим же текстом.

— К сожалению, да, — согласился я.

— Ну, для нас то, что надо! — возразила она, — острый материал, в форме фельетона. Даже не сомневайся, выйдет молниеносно!

Мы вышли вместе из кабинета и разошлись в разные стороны. Она сразу потащила мой фельетон к руководству… Не знаю, какие он будет иметь последствия, но наш пятый таксопарк я в нем выгодно подсветил, и Волошин с Епихиным своей работой с персоналом это заслужили…

Дальше у меня по плану была Старая площадь. По моему пропуску меня свободно пропустили, и вскоре я уже был в приёмной Межуева. Он, разумеется, был занят, как и предполагалось. Но его помощница торжественно вручила мне рекомендацию в аккуратной папке. Поблагодарил её, попросил передать благодарность Владимиру Лазоревичу и поехал в Комитет по миру. Очень мне интересно стало, что будет дальше с результатами нашего рейда, по каким инстанциям они дальше пойдут.

У Валиева застал нашего Гусева из МГУ. Марк Анатольевич обрадовался мне, как будто я, и правда, его родственник.

— Давно вы приехали, Анатолий Степанович? — спросил я Гусева. — Марк Анатольевич уже рассказал, как мы в субботу покатались?

— Да-да, — улыбнулся тот. — Мы, как раз, обсуждаем результаты рейда.

— Фельетон я написал и уже отвёз в редакцию, предварительно он понравился, — сказал я. — Но не знаю, будет ли какая-то реакция после того, как он выйдет. Вот, хотел узнать, вы, — посмотрел я на Валиева, — со своей стороны, эти результаты куда дальше передадите?

— Ну, как куда? Начальству, — развёл он руками.

— А дальше?

— Ну, думаю, Мосгорисполком, точнее, Мосавтолегтранс, наверняка, получит эти результаты, — ответил он. — Таксопарки ему подчиняются. А там, как начальство решит.

— Понятно, — задумчиво ответил я. — Ну, посмотрим, чем эта история закончится.

Мы ещё обсудили результаты рейда. Обратил внимание Ильдара, что отказались обманывать пассажиров водители одного и того же таксопарка. И если не считать эти три неудачные попытки наших комсомольцев сесть в такси, то обман присутствует в ста процентах поездок.

Потом попрощался с ними и поехал в спецхран. Наработки для Межуева опять закончились. И надо про полиграф для КГБ материала подсобрать, чтоб было на что сослаться. Что-то я и так знал, ну кто же не интересовался этой темой? Тем более, при новостях о том, что в Москве двадцать первого века все больше фирм начали проверять желающих в них трудоустроиться на полиграфе. А иной раз могли пригнать специалистов, чтобы уже работающих сотрудников проверили.

Из автомата позвонил Сатчану, сказал, что рекомендация от Межуева уже у меня. Он поздравил меня и сказал, что не говорил ещё с Захаровым, не виделись ещё. Но попросил, пока не переговорит, больше ни с кем по этому поводу не договариваться. Ну что же, спешки точно никакой нет…

Москва. Один из ресторанов при гостинице Россия.

Генерал явился на встречу в форме, Попов сразу заметил его, только он вошёл в ресторан и приподнялся со своего места за столиком.

— Приветствую, Егор, — протянул он ему руку, — рад тебя видеть, дружище. Как семья? Дети, внуки?

— Всё хорошо, Роберт Ильич. Спасибо.

— Давай как раньше, без отчеств и на «ты»…

— Как скажешь, Роберт, приятно, что не зазнался после такого взлета…

— С чего мне зазнаваться и друзей забывать? А что видимся нечасто, то сам понимаешь, чем выше взбираешься, тем меньше времени остается на себя.

— Как же не понять-то? У меня при твоей помощи тоже хлопот, как генералом стал, прибавилось. Но лучше больше хлопот генеральских, чем меньше полковничьих.

— Согласен… Егор, дело у меня к тебе личного характера…

— Это я уже понял.

— Есть один мелкий чиновник, прицепился как репей… Не понимает, что между нами не может быть ничего общего… Не мог бы ты отправить к нему кого-нибудь из твоих парней? Тех самых, что за рубеж при нужде отправляешь… Объяснить… — сказал Попов, перейдя почти на шепот.

— В каком плане, объяснить? — наклонился к нему ближе генерал через стол. — Неужели?..

И он провел ребром ладони по шее…

Москва. Один из ресторанов при гостинице Россия.

— Нет-нет, что ты! — поспешно остановил его Попов. — Просто, поговорить. Чтоб он забыл обо мне напрочь.

— Сделаю, Роберт, мелочь-то какая, что же не сделать, — кивнул одними глазами генерал. — Что за чиновник?

— Первый секретарь в Серпухове…

Спустя час Попов, сидя на заднем сиденье своей Волги, которая везла его домой, все никак не мог забыть выражение глаз Егора, когда тот решил, что его просят кого-то убить. Он понял, что особых проблем с этой просьбой генерал не видел. Роберту стало немного жутко — неужели он вот так просто может попросить кого-то убить, и по дружбе это будет сделано? Егор настолько благодарен ему, что стал генералом? Или для него жизнь человеческая вообще не имеет особой ценности?

Москва. Квартира Дружининых.

— Кать, я не понял, что происходит? — с порога накинулся Андрей Сергеевич на жену. — Сегодня из горкома звонили, такой скандал нам устроили из-за вашего предприятия! Оказывается, твой Филатов по просьбе Пролетарского райкома это всё сделал! Ты что, не знала⁈

— Андрей! О чём ты? — с укором посмотрела на него жена. — О чём его райком мог попросить? Да он же ничтожество!

— О том! Кать! Ты что, не слышала, что там ОВД оскандалилось? Филатов им навстречу пошёл, не стал раздувать, своими силами рабочих успокоил… А ты на него сигналишь! Ты что сделала? Ты нас подставила! Меня подставила! На меня начальство теперь косо смотрит! На такую отповедь нарвались из-за меня!..

Вернувшись из спецхрана, хотел засесть сразу за лекцию для КГБ, но мне передали, что звонила Латышева с радио. Пришлось набрать ее, а то рабочий день вот-вот закончится.

— Добрый день, Павел, — обрадовалась она. — Давно вы у нас не выступали, пора записывать новые передачи…

— Хорошо. Я готов, — ответил я.

— Может, у вас есть пожелания? На какие темы вы хотели бы выступить?

— Ну, много есть важных и интересных тем, — задумался я. — Международные отношения… США можно целую передачу посвятить. И той же Латинской Америке, например.

— Хорошо, я узнаю и перезвоню. А когда вам удобнее приехать на запись? — сразу поинтересовалась она.

— Завтра в любое время, в четверг в первой половине дня, — прикинул я. — И, если можно, сразу бы две программы записать, как в прошлый раз.

— Я перезвоню, — поспешила ответить она.

Понятно, надо согласовать и темы, и время записи. Интересно, ведущим Николаев будет? Толковый мужик, с ним мне понравилось работать.