Я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Никогда в жизни я не слышала, чтобы Ли говорил так много за один раз. А я знала его всю жизнь.

— Как часто в твоих людей стреляют?

— Стреляют слишком часто. Попадают, к счастью, редко.

Я хотела спросить, как часто в него стреляют или попадают. Мне было интересно, но ответа знать не хотелось. Поэтому я не стала спрашивать.

— Разумное решение, — пробормотал он. Он у меня в голове. Снова.

— Мне действительно становится страшно, — прошептала я, — ты меня пугаешь.

Ли прищурился.

— Это лучшее, что я слышал за неделю.

Я была ошеломлена.

— Что ты меня пугаешь?

Его губы коснулись моих губ.

— Если я тебя пугаю, значит, небезразличен тебе. Я тот же Ли, только старше и умнее. Ты любишь меня, в конце концов, твоя стена рухнет, и ты признаешься в этом себе, а потом и мне.

Боже, какой же он самоуверенный.

Его руки начали блуждать по моему телу, и Ли снова уткнулся носом мне в шею.

Очевидно, наша маленькая драма закончилась.

— Не думаю, что я перестала злиться на тебя.

— Это ничего, — сказал он мне на ухо, — я все равно могу заниматься с тобой любовью, когда ты злишься.

Невероятно самоуверенный.

— Я так не думаю, — возразила я.

Его рука скользнула между моих ног, пальцы совершили восхитительный круговорот, которого было достаточно, чтобы не только привлечь мое внимание, но и заставить хотеть большего.

Засранец.

Я ничего не могла с собой поделать и чуть раздвинула ноги.

В награду он меня поцеловал.

— Я обещал показать тебе, кто я такой, в основном, ты меня знаешь, но сегодня поймешь гораздо больше, — сказал он, снова уткнувшись носом мне в шею. Я вроде как слушала, но его пальцы надавили сильнее и сделали еще несколько вращательных движений, так что мне было трудно сосредоточиться. — И я обещал тебе сказать, чего хочу, и дать время принять решение.

О, нет, это несправедливо.

Я раздвинула ноги еще шире, и круговорот набрал обороты. Я провела руками по его спине и уткнулась лицом ему в шею. Никак не могла осмыслить важность нашего разговора.

— Мы можем… — выдохнула я с трудом, — поговорим об этом позже?

По всей видимости, он согласился, потому что устроился между моих ног и вошел в меня.

Приятно, очень-очень приятно.

Ли начал двигаться.

— Я хочу, чтобы ты была в моем доме, в моей постели. Хочу, чтобы к выходным ты переехала.

Мои глаза были закрыты, но они распахнулись, и я увидела, что он смотрит на меня.

Я все еще хотела не торопиться с отношениями, он же шел на гиперскорости.

Я не могла иметь с этим дело, не сейчас. Ли не переставал двигаться, и мне было очень хорошо.

Я обвила его руками и ногами, запустив руку ему в волосы.

— Ли…

Я не собиралась больше ничего говорить, просто хотела заставить его замолчать, чтобы сосредоточиться.

— Иисусе, — он уткнулся лицом мне в шею, — нет ничего лучше в мире, чем слышать, как ты произносишь мое имя, когда я внутри тебя. — Он скользнул глубоко, заполняя меня. — Я годами ждал, чтобы оказаться здесь.

Святое дерьмо.

Его рот был у моего уха.

— Я мог бы быть на задании, в жаркой, как ад, пустыне или в джунглях, и иногда, проходя через это, я мечтал о том, чтобы ты так произносила мое имя.

Святое дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Я перееду к выходным, — выпалила я.

Он поднял голову и улыбнулся.

Гребаный Ли.

Я была в ванной, наносила макияж.

Синяк на щеке почти исчез, и мысленный осмотр тела выявил лишь легкую боль после дня без происшествий (и ночи и утра отличного секса, который, по-видимому, был эффективным мышечным релаксантом). Я решила, что вчера удача вернулась ко мне, мы с Ли, наконец, сделали это, и мои приключения включали всего одно мертвое тело, которое, к счастью, принадлежало не мне. Итак, со мной случилось что-то хорошее и что-то плохое вместо только плохого.

В ванную вошел Ли, одетый лишь в выцветшие темно-синие спортивные шорты.

Я взглянула на него в зеркало и попыталась подавить панику.

В пылу момента я согласилась переехать.

Ладно, на меня больше повлияли его слова, чем пыл момента, но все же я согласилась переехать.

Кроме того, я только что заметила кое-что, чего не увидела прошлым вечером. Джуди выделила мне ящик для косметики в туалетном столике Ли.

Все это было уже слишком.

Он поставил кружку со свежим кофе на туалетный столик, а рядом с ней положил мой сотовый.

— Твой телефон пищит, — сообщил он.

Я отодвинулась в сторону, освобождая место, чтобы он побрился, отпила кофе и позволила воображению разыграться.

Дорогой Господь на небесах, я наносила макияж, а Ли брился рядом со мной, в то же время, в той же комнате, после секса, которого было много, даже в этой самой комнате!

Я стояла, застыв на месте, и пялилась на него.

Он нанес на щеки тонкий слой геля, и его глаза скользнули в сторону и искоса взглянули на меня.

— Что-то не так?

— Вообще-то, я не делюсь ванной комнатой, — сообщила я.

Он снова посмотрел в зеркало и продолжил делать то, что делал.

— Милая, хорошо, что ты великолепна, иначе была бы занозой в заднице.

Уверена на сто процентов.

Я схватила телефон, посмотрела на экран и увидела семь пропущенных звонков.

Упс.

Как так?

Я включила голосовую почту, пока опиралась на свою половину туалетного столика (должна признать, это была большая часть) и наносила на ресницы тушь.

Четыре голосовых сообщения.

Первое от Вилли Мозеса.

— Инди, это Вилли… перезвони мне.

Хмм.

Второе от Марианны.

— Я знаю, Элли сказала, что это не мое дело, но дай мне поблажку, я живу с родителями, у меня нет личной жизни. Твоя лучше, и я хочу знать все. Давай встретимся сегодня вечером в «Хорнет», если гарантируешь, что в нас не будут стрелять.

Упс.

Третье от Стиви.

— Ну? Как все прошло? Не забудь про Чаулину, я уеду незадолго до полудня. Тод будет дома завтра рано утром, так что, если она останется у тебя на ночь, просто оставь записку. Целую.

Четвертое от Дюка (который, очевидно, начал говорить до того, как раздался звуковой сигнал).

— …задницу сюда, или я убью его.

Я ткнула себе в глаз кисточкой для туши.

— Святое дерьмо, — завопила я.

— Выглядело больно.

Я яростно моргала, раненый глаз слезился, заставляя другой слезиться тоже, и я пыталась разглядеть телефон, чтобы воспроизвести сообщение Дюка.

Ли оторвал кусочек туалетной бумаги, протянул ее мне и взял телефон.

— Послушай! — сказала я ему. — Последнее сообщение.

Я открыла рот настолько широко, насколько это было возможно, что было женским способом, который нужно было использовать, чтобы открыть глаза настолько широко, насколько это возможно. Я промокнула слезы и пятна туши, пытаясь предотвратить катастрофу с макияжем.

— Кого он хочет убить? — спросил Ли.

— Не знаю, это Дюк. У него терпение комара и трехсантиметровый запал. Как думаешь, может, Рози?

— Где он?

— Не знаю, это Дюк! — воскликнула я в отчаянии. — Он отказывается покупать сотовый или автоответчик. Он гребаный пещерный человек.

Ли пролистал мои контакты и нажал кнопку.

— Долорес? Это Ли. Могу я поговорить с Дюком?

Сообразительный Ли решил позвонить Дюку и Долорес на домашний телефон. Все просто. Я терпеть не могла, когда выставляла себя идиоткой. Слава Богу, он у нас в семье был частным детективом.

О Боже, неужели я только что подумала «в семье»?

Мозг… должен… притормозить.

Я снова нанесла немного теней и подправила тушь, пока Ли говорил, а потом закончил словами:

— Да? Понял. Спасибо.

Я завинтила колпачок на туши и бросила ее в ящик, в то время как Ли отключил телефон и положил его на столешницу. Затем спокойно вернулся к бритью. Я задвинула бедром ящик.

— Ну?

— Полиция сняла ленту вокруг магазина. Вилли позвонил тебе, чтобы сообщить об этом, а когда не смог дозвониться, позвонил Дюку. По-видимому, в «Фортнум» заявился сумасшедший итальянец, который утверждает, что он ваш новый бариста. Джейн позвонила Долорес, потому что Дюк начал горячиться. Долорес позвонила в полицию. У них все под контролем.