Наконец, никто так и не узнал, что Эдди стрелял в кого-то, защищая меня, такова была чистая победа дяди Джино.

У Эдди и Ли возникли по этому поводу разногласия. Ли сказал Дариусу, что они с Маркусом работают вместе, чтобы позаботиться об Уилкоксе раз и навсегда. Эдди держали в стороне от этой сделки. Эдди мог выступать в роли независимого полицейского, но ему все еще нравилось работать в рамках закона (когда это его устраивало). Отступление в сторону ради операции по зачистке стало тем, что не сделало его счастливым. С привлечением голой благодарности в качестве стимула Ли, я узнала, что Эдди и Ли поболтали, а Дариус играл роль посредника. Они разобрались, но я могла сказать, что это потребовало некоторых усилий.

Вот и все.

Столько драмы, а потом, в один прекрасный день, она закончилась.

Это произошло через несколько недель после финальной схватки, когда жизнь вернулась в нормальное русло. Нормальность заключалась в том, что Ли каждую ночь возвращался домой и спал в моей постели, — новая, счастливая нормальность, которая мне очень-очень нравилась.

Ли был хорошим соседом, по утрам приносил мне кофе, не выводил меня из себя слишком часто, и звонил, чтобы сообщить, когда может опоздать.

Конечно, без недостатков не обошлось.

Вытеревшись полотенцем, он бросал его в раковину, и считал слова «пол» и «шкаф» синонимами, но я спокойно преодолевала эти проблемы.

Девушка могла пройти через все это, зная, что ночью (или поздно утром, в зависимости от обстоятельств) парень, которого она любила с пяти лет, ляжет рядом с ней в постель.

Это, а также то, что с переездом Ли, Джуди, его экономка, тоже переехала.

Мы с Элли загорали на солнышке у меня на балконе с пряным ромом с колой, телефоном и таймером для варки яиц, когда услышали:

— Йу-ху-у!

Я села, посмотрела через перила балкона вниз и увидела Тода, стоящего на газоне в конце своего двора.

— Привет, — отозвалась я.

— Смена на драг-шоу в субботу вечером. Ты готова? — крикнул в ответ Тод, прикрывая глаза рукой от солнца, Чаулина сидела у его ног.

— Конечно.

— Стиви будет на рейсе, Элли, ты его заменишь? — завопил Тод.

— Гм-хм, — громко промычала Элли. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в шезлонг.

— Во сколько? — спросила я.

Тод сделал паузу, затем сказал:

— Подруга, ты ничего не забыла?

— О чем ты?

Тод покачал головой.

— Ты теперь живешь с Красавчиком, возможно, тебе захочется спросить его, есть ли у него планы на субботний вечер.

Глаза Элли открылись и уставились на меня.

Дерьмо.

Я действительно не была хороша в отношениях.

— Позвони Ли, — посоветовал Тод, — потом дашь мне знать.

— Ладно, — крикнула я и, устроившись поудобнее, потянулась к телефону и услышала, как коготки Чаулины постукивают по кирпичной дорожке, когда они с Тодом возвращались в дом.

Я нашла номер Ли.

— Я все еще злюсь, что ты не беременна, — пробурчала Элли в шезлонг.

— Ради всего святого, почему?

— У меня не будет племянницы, названной в мою честь.

Я поколебалась, прежде чем нажать кнопку вызова.

— Элли, мне неприятно тебе говорить, но, скорее всего, генетически невозможно, что у меня родится девочка. Не думаю, что пловцы Ли позволят женской хромосоме доминировать.

— Можешь назвать мальчика Али, — попыталась она.

— Я не буду называть мальчика Али. В школе из него выбьют все дерьмо.

— Из Мухаммеда Али не выбивали дерьмо, он сам выбивал дерьмо из всех.

— Мухаммед Али родился с именем Кассиус Клей. Кассиус Клей — крутое имя. Никто не стал бы связываться с Кассиусом Клеем.

— Никто бы не стал связываться и с Мухаммедом Али.

Я не могла обсуждать этот вопрос.

Сдавшись, я нажала кнопку вызова.

Ли ответил после первого гудка.

— Да?

От единственного слова, произнесенного его голосом, по спине побежали мурашки. Я задавалась вопросом, когда это прекратится, и надеялась, что ответ — «никогда».

— Привет. У нас есть планы на субботний вечер? — спросила я.

— Думал сводить тебя в гриль-бар «Бароло».

— Ура! — воскликнула я.

Дерьмо.

Я сказала это вслух?

Я захлопнула рот.

На линии повисла тишина.

— Ли?

— Красотка, я знаю, тебе не нравится, когда я говорю это, но ты невероятно милая.

От этого по спине тоже побежали мурашки.

Я бы никогда, даже за миллион лет, не призналась в этом Ли.

— Неважно, — сказала я вместо этого. — Тод попросил меня помочь с драг-шоу.

Ли, который был хорош в отношениях, сразу же сказал:

— Скажу Дон, чтобы забронировала столик пораньше.

Хи-хи.

Ли попросит Дон забронировать нам столик на ужин.

В прекрасном, сказочном, романтическом гриль-баре «Бароло».

Мне это понравилось, и меня даже ни капельки не волновало, что это говорит обо мне.

— Звучит неплохо, — сказала я и ничего не могла с собой поделать, мой голос звучал счастливо. Может, потому что я была счастлива.

— Это все? — спросил Ли.

— Да, нет, да, — ответила я, потому что не хотела, чтобы это было все.

Дерьмо.

— Что еще?

Мужество меня покинуло.

— Ничего. Пока.

— Пока.

Прежде чем я услышала тишину на линии, я быстро взяла себя в руки и сказала себе, что даже Рок-цыпочки могут влюбляться.

А затем выпалила:

— Люблю тебя.

Секунда молчания, а затем тихое:

— Я тоже тебя люблю.

Это не только вызвало у меня трепет, но и тепло внизу живота.

Я нажала «отключить», и Элли сказала:

— Меня от вас подташнивает от всей этой сентиментальной чепухи.

Я уставилась на нее.

— Я всего лишь сказала «люблю тебя». Это вряд ли можно назвать сентиментальным.

— Для тебя это сентиментально.

Это было правдой.

— Ли сказал это в ответ? — спросила она, прищурившись на меня.

— Да.

— Для него это тоже сентиментально. Зашкаливающая сентиментальность.

Она не ошиблась.

— Девочки! — услышали мы оклик Китти Сью из дома, к счастью, избавив меня от напряженного разговора.

— Мы здесь! — заорала я.

Китти Сью открыла дверь и высунула голову наружу.

— Идите внутрь. У меня всего минута, и я должна сделать это сейчас.

А потом исчезла.

Мы с Элли переглянулись. Китти Сью использовала свой голос «никаких возражений маме», и с многолетним опытом мы обе знали, что лучше не спорить.

Приезд Китти Сью оказался неожиданностью.

— Ты знаешь, в чем дело? — спросил я Элли.

Она покачала головой.

Мы встали, обернули саронги вокруг талии, схватили телефон, стаканы с напитками и таймер и вошли в дом.

Китти Сью стояла в гостиной.

— Что пьете? — спросила она Элли, когда та спустилась по лестнице.

— Ром с колой, — ответила Элли.

Китти Сью выхватила стакан у нее из рук и осушила его в два глотка.

Мы с Элли таращились на нее, пока она это делала, а затем повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга.

— Что случилось? — спросила я Китти Сью, потому что знала, что что-то не так.

Китти Сью не была трезвенницей, но и особо не налегала на спиртное, тем более на ром. Я видела, как она пьет залпом только один раз, во время вышедшего из-под контроля в канун Рождества марафона по игре в категории, и она не смогла придумать слово на «с» в теме «продукты питания», что было очень неубедительно, и в качестве наказания мы заставили ее залпом выпить пиво.

Хорошие были времена.

— Я не очень хороша в этом, — ответила мне Китти Сью, врываясь в мое путешествие по переулкам памяти.

— В чем? — спросила Элли.

— Быть… делать… не знаю. Девочки, сядьте.

Мы с Элли вновь переглянулись, затем сели.

Вот тогда-то я и заметила маленький деревянный сундучок. На нем были нарисованы сердечки и цветочки, и к нему прилипли какие-то выцветшие блестки, а также несколько старых наклеек. Он лежал на оттоманке между диваном и креслами.