Видимо, бой в городке головорезов был, и в самом деле, кровавый. И каннибалы, как мерзкие черви-трупоеды сползались к этой общей могиле, чтобы полакомиться замороженной человечинкой. Когда, на четвёртый день пути, поисковая команда вышла к реке, а потом, вдоль берега, и к городу, всем стало предельно ясно, что предположения насчёт фатальности стычки были более чем верны.

Окраина городка встретила общинников остывшими домиками, присыпанными снегом. Лесопоклонники вошли на холодные улицы, спугнув стаю разжиревшего воронья. Кто-то громко сострил:

― Жирные вороны – богатый город!

Шутку подхватили в разных концах колонны, тыча пальцами в чёрные пятна птиц на сером небе. Шутка звучала на разные голоса, пока не рассыпалась безжизненными, быстро утихшими смешками.

Совсем скоро поисковый отряд столкнулся с главным богатством безлюдного городка, с тем самым, что стало причиной небывалой упитанности ворон. На железобетонном обелиске фонарного столба болталось мёртвое тело. Труп, промёрзший насквозь и увешанный наплывами льда, был исклёван до полной неузнаваемости. То есть, если бы кто и знал этого висельника при жизни, после того, как он был потравлен вороньими клювами, ни единой знакомой черты уже усмотреть не смогли бы.

Кто-то предусмотрительно подвесил мертвеца повыше, чтобы до его замороженной плоти не смогли добраться ни псы, ни волки, ни слабосильные каннибалы. Похоже, мертвец висел в относительной недоступности в назидание другим. Истинность этого предположения подкреплялась громоздкой фанерной табличкой, подвешенной на груди покойного.

Но неизвестный вешатель не взял в расчет вороньё, которое не пугала высота. Эти хитрые птицы поработали на славу не только с самим трупом, но и, заодно, с фанеркой. Эта самопальная вывеска была густо заляпана бурой жижей, вперемешку с едкими птичьими фекалиями. Прочитать что-либо было совершенно невозможно.

― Эх, вороньё. Надо же так фанерку засрать. И что там было написано? Интересно, ― рассуждали мужики. Вдруг кто-то закричал, спугнув ещё пяток ворон:

― Мужики, вы туда посмотрите! Леший меня задери, кто же здесь поработал?

Все стали всматриваться в указанном направлении, проталкиваясь взором сквозь сгущающиеся зимние сумерки. Да, зрелище, и в самом деле, производило неизгладимое впечатление – мёртвые тела висели на каждом столбе, на каждом дереве. Трупы свисали с карнизов домов и болтались на электрических проводах. Мертвецы висели поодиночке и целыми гирляндами. При малейшем движении воздуха окоченевшие трупы цеплялись один за другого, наполняя воздух глухим позвякиванием.

Общинники, затаив дыхание, медленно двигались сквозь эту галерею смерти. Они, задрав головы, рассматривали мертвецов. Максиму неожиданно подвернулось сравнение с музеем или театром – настолько тихо ступали поисковики, если и переговариваясь, то исключительно шёпотом. Да и шёпот этот был так тих, что его без труда заглушал скрип, натянутых, как струны, верёвок и тросов, на которых болтались мёрзлые тела.

На шее большей части покойников висели фанерные или картонные таблички. Надписи на них были примерно одинаковыми: «Этот человек – бандит. Он попрал моральные устои. Он убивал и насиловал. Он использовал женщин для наживы. Он недостоин жить в Новом Мире. Обновлённое человечество будет избавлять себя от такого мусора».

Ещё тела висельников были отмечены небольшими дощечками и картонками с неким странным знаком, издали напоминавшим шестилапого жука. Эти маленькие знаки были, по большей части прибиты ко лбу повешенных. Так же этот знак стоял, как подпись или печать, под текстами больших табличек, некоторые из которых уже успели попадать с трупов. Общинники рассмотрели необычный знак. С близкого расстояния было видно, что странный раскоряченный жук – это скрещённые серп, молот и нож.

Новый Мир! Ещё кто-то вознамерился перекроить мозги изголодавших людей. Ещё один Ведущий. Только Вождь лесопоклонников использует страх перед Лешими и свежие воспоминания об их терроре, а этот неведомый пока предводитель использует другие мотивы. Он, судя по символу, начитался основоположников коммунизма, и решил положить их идеи в основание нового общества. И при виде гирлянд из мороженых трупов, становилось ясно, что на этом пути он не становится ни перед чем.

Максим отметил про себя, что «выгнать» из нового мира, и из жизни вообще, этот неведомый глава новой коммуны, решил тех, кто воистину смерти заслужил – бандитов-головорезов. Но Максим, как человек образованный, помнил из истории, что к массовому насилию быстро привыкают, и новый мир вполне может утонуть в крови куда более невинных людей.

Так, тихо перешёптываясь, рассматривая причудливо развешанные тела бандитов и пугая ворон, общинники вышли на центральную площадь города. Первое, что увидели все, был огромный щит крупно исписанный текстом. Было заметно, что писали всё это второпях, и кисть с краской оказалась в руках не самого умелого рисовальщика – буквы, будто неуклюже приплясывали на белом фоне. Но, чёрт с ним, с правописанием – важно, что каждый сумел прочитать написанное:

ЕСЛИ ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТО, ЗНАЧИТ, ТЫ ВИДЕЛ, КАК МЫ ПОСТУПАЕМ С УБИЙЦАМИ И НАСИЛЬНИКАМИ. МЫ – ЗА ОБЩЕСТВО БУДУЩЕГО, МИР БЕЗ НАСИЛИЯ И ГОЛОДА. МЫ ЗА ВСЕОБЩЕЕ РАВЕНСТВО. КТО НЕДОСТОИН НОВОГО МИРА – БУДЕТ УНИЧТОЖЕН. КТО ГОТОВ ИЗМЕНИТЬСЯ – МОЖЕТ ПРИЙТИ К НАМ. ЕСЛИ ТЫ НЕ УСПЕЛ ПОПРОБОВАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МЯСА, ЕСЛИ ТЫ ЗДОРОВ, ЕСЛИ СПОСОБЕН РАБОТАТЬ И ЗАЩИЩАТЬ НОВЫЙ МИР – МЫ ГОТОВЫ ПРИНЯТЬ ТЕБЯ. У НАС ЕСТЬ СЕМЕНА РАСТЕНИЙ. У НАС ЕСТЬ ЕДА, ОРУЖИЕ, ИНСТРУМЕНТЫ. У НАС ЦАРИТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ И ЗАКОН. В ЯЩИКЕ, ПОД ЭТИМ ЩИТОМ, ТЫ НАЙДЁШЬ НАШ СИМВОЛ С НОМЕРОМ И КАРТОЙ РАСПОЛОЖЕНИЯ НАШЕЙ КОММУННЫ. ЭТОТ ЗНАК УПРОСТИТ ДОПУСК В НОВЫЙ МИР. БУДУЩЕЕ НУЖДАЕТСЯ В ТЕБЕ!

Несколько человек, прочитав надпись, тут же кинулись к ящику, о котором говорилось в воззвании. Вряд ли они сразу же пожелали броситься на поиски «Нового мира» - обычное человеческое любопытство толкнуло их пересечь площадь. Однако, не успел расторопный общинник поднять крышку железного ящика, как прогремел выстрел.

Пуля, с оглушительным звоном, ударилась о тяжёлую крышку, заставив любопытного лесопоклонника отскочить в сторону, прижав руки к груди. Раздался начальственный окрик, исполненный скрипучим, как дверная петля, голосом:

― Ста-аять! Следующая пуля влетит в любопытную башку.

Максим обернулся на крик, хотя мог бы этого не делать – орал Топор, как не трудно было догадаться. Но Максиму хотелось увидеть его лицо. Увидел. Выражение лица этого, развращённого властью над общинниками, человека сулило мало хорошего. Похоже, Топор соскучился по еженедельным экзекуциям, и решил даже в походе заявить свои права на безнаказанное убийство.

Повод он нашёл вполне убедительный – вроде как измена Лешим, Лесу, Ведущему и общине. Лезешь в ящик – значит, хочешь уйти в чужую команду. Максим, давно понял, что у лесопоклонников, как и у большинства закрытых сообществ с жёсткой иерархией, вход – рубль, а выход – два. Топор же продолжал, размахивая винтовкой, брызгать слюной:

― У кого увижу что-нибудь с серпами-ножами-молотками, отрежу сначала пальцы, а потом – голову. Па-анятна-а?

Мужики усиленно закивали, чтобы у этого психа не возникло сомнений в их понятливости. Максим тоже кивнул, поймав взгляд маленьких злобных глазок. Разумеется, он не собирался слепо исполнять приказы этого маньяка, но с приказом винтовочного дула решил пока согласиться.

Он знал, что в ближайшее время обязательно достанет из ящика заветный знак с картой. Ведь, ясно было, что если Ольга была в этом городе, и ещё жива, то она, наверняка теперь в той самой коммуне будущего. Во всяком случае, других явных следов и предположений у Максима пока не появилось.

Команда поиска расположилась в трёхэтажном кирпичном здании. Похоже, что ранее в нём была школа. Конечно, не прошлое дома привлекло общинников - не учиться грамоте они пришли. Решающим при выборе помещения для ночлега было то, что почти все стёкла в окнах уцелели. Мёрзнуть ночами вряд ли кому захочется. Устроившись на новом месте и расставив посты, мужчины встретили первую ночь в городке почти с комфортом.