– Я желаю немного отдохнуть, – сказала королева кому-то, кто явился на ее зов.– Прошу меня беспокоить только в том случае, если король или Джон пожелают меня видеть.

Послышались шаги, затем наступила тишина. Элинор немного выждала, затем прокралась вдоль стены и заглянула в комнату. Там никого не было, и она на цыпочках буквально полетела к выходу. Но со стороны спальни послышались шаги, а до двери еще было так далеко. Что делать? Но Элинор не растерялась: она остановилась и, быстро повернувшись, размеренным шагом пошла во внутренние покои, как если бы она только что вошла в комнату.

– Леди Элинор! – окликнула ее старая служанка королевы.

Элинор остановилась:

– Да?

– Ее Величество отдыхает. Она никого не принимает.

– Конечно, – с легкостью в сердце произнесла Элинор, вдохновленная тем, что первое ее слово прозвучало нормально, что ей удалось не завизжать и не ахнуть. Ей помогло то, что горничная определенно подумала, что Элинор только что вошла.– Нет никакой необходимости беспокоить Ее Величество. Я зашла взять новое перо.

Подкрепляя свои слова делом, она взяла перо и тотчас же вышла из комнаты. Элинор не решилась сразу же пойти в комнату, которую делила вместе с другими фрейлинами, и где всегда был кто-то из них. Вместо этого, ничего не видя вокруг, она стремительно сбежала вниз по лестнице, ведущей в небольшой огороженный садик, где любила бывать королева. Там тоже не найдешь уединения, но юные девицы, которые обычно проводили время в этом уголке, были чересчур поглощены собой, чтобы замечать что-либо вокруг.

Слишком поздно Элинор поняла, что сделала не слишком удачный выбор. Она совсем выпустила из виду, что все эти девицы не были допущены к кортежу короля, в отличие от нее, наследницы Роузлинда, и теперь полдюжины их окружили Элинор и забросали вопросами:

– Вы видели короля? Как он выглядит? Что он говорил? Как королева встретила его?

– Король? – У Элинор перехватило дыхание.– О, он такой…– Ее глаза наполнились слезами – сказалось нервное напряжение.– Он такой красивый.

Девушки уставились на Элинор, а она не могла сдержать нервной дрожи. Кто-то хихикнул:

– Он гордец.

Еще кто-то фыркнул:

– Бесполезно заглядываться на него.

– Я знаю, знаю, – Элинор взяла себя в руки и, вырвавшись из круга обступивших ее девушек, убежала.

Она была больше не в состоянии сдерживать напряжение и разрыдалась. Элинор, наконец, поверила в то, что ей удалось спастись. Была, конечно, вероятность, что горничная упомянет о ней королеве. Но в том, что Элинор заходила в покои, не было ничего необычного, и вряд ли это вызовет подозрения.

Элинор уже несколько свыклась с мыслью, что король не вполне нормален. Тот, кто имел дело с воинами, которым вечно не хватало женщин, не мог не знать о ненормальных отношениях между мужчинами. Время от времени приходилось улаживать ссоры из-за того, что менялись привязанности, или защищать молоденького мальчика, только что поступившего в отряд, от похотливых притязаний. А иногда случалось, и удалять из отряда какого-нибудь особенно смазливого парня, из-за которого постоянно возникали драки.

Элинор знала, что это грех, все это было ей отвратительно, но она знала и другое: все это было неизбежно там, где большое скопление мужчин и не хватает женщин. Все просто делали вид, что такие вещи не существуют, и уповали на священнослужителей и самого Господа, чтобы тот даровал прощение грешникам. Но по-настоящему ужасным и отвратительным было то, что сам король, который мог обладать практически любой понравившейся ему женщиной, предпочел греховную связь, а не естественный, освященный Господом, акт любви. Сама мысль о том, что в этом отвратительном грехе погрязли не простые воины-мужланы – какой с них спрос? – а утонченные представители высших слоев дворянства и даже сам король, – эта мысль была невыносима.

Но молодость брала свое, ведь в шестнадцать лет долго не переживают. Когда страх утих, ему на смену пришло любопытство. Никому и в голову не взбредет интересоваться, чем занимаются простолюдины! Но если сам король связан с подобными вещами? У кого же можно узнать, как это все происходит? Расспрашивать кого-нибудь небезопасно. Хотя нет! Можно спросить у Саймона. Слезы сразу же высохли на ее щеках, и она рассмеялась. Она представила, какой вид будет у Саймона и что он ей выскажет в ответ на такой вопрос.

– Ты, как всегда, непостоянна! – раздался резкий голос.– Я иду, чтобы утешить тебя, а ты в это время хохочешь!

Изабель Глостерская была разочарована, хотя и не сильно, потому что увидела следы слез на лице Элинор.

«Зато я постоянна в своей неприязни к тебе». – подумала Элинор, но вслух произнесла:

– Дождь очищает небо, а слезы – глаза. Я поняла, как глупо себя вела, и посмеялась сама над собой.

– И правильно сделала. Ведь даже я не домогаюсь короля!

И слова Изабель, и то, что Элинор недавно узнала, совсем сбили ее с толку.

– Домогаться короля? – переспросила она. Изабель Глостерская засмеялась:

– Не пытайся теперь скрывать то, что ты сама выдала! Ты назвала его «красавцем», а когда Элизабет посоветовала тебе не заглядываться так высоко, ты расплакалась и убежала! Весь двор узнает об этом!

«А я знаю, кто это разболтает», – вновь подумала Элинор. И тут ее осенило. Вреда не будет, если пойдут слухи о том, что она увлечена королем. Тем более если она будет избегать его. Но зато это отвлечет внимание от ее отношения к Саймону. Она больше не сомневалась в своей любви к нему – ее убедило в этом то чувство ужаса, которое она испытала, увидев его окровавленным.

– Только глупые гусыни поверят в это! – ответила Элинор.– Если смотришь на солнце, оно ослепляет тебя. Но только сумасшедший попытается достать его. Я не отрицаю, что считаю короля красивым. И вряд ли кто-нибудь сможет возразить – он действительно красив.

– Но в нем есть что-то странное, не так ли?

– Странное? – повторила Элинор.

– Говорят, он не способен иметь детей.

– Прикуси язык! – воскликнула Элинор.– Я никогда не слышала ничего подобного и из приязни к тебе буду и сейчас глуха к твоим словам!

Она почти кричала в ответ на шепот Изабель – пусть не останется и тени сомнений в том, кто разносит слухи.

Изабель презрительно фыркнула, и Элинор в удивлении уставилась на нее. Неужели она так глупа и думает, что ей позволено высказывать подобные вещи только потому, что она – невеста принца Джона? Неужели она забыла, что сама королева провела шестнадцать лет в заключении? Высокое положение не гарантировало безопасность! Хотя леди Изабель меньше всего приходилось думать об этом. Король пробудет в Англии недолго, а после его отъезда лорд Джон станет самым могущественным лицом в стране.

Элинор вспомнила выражение глаз Джона и настороженность Саймона. Очевидно, что Джону такие слухи о Ричарде только на руку, ведь это сделает его самого наиболее вероятным наследником престола.

Все чувства Элинор были обострены. Изабель, как будущая жена наследника, была опасна. По непонятной причине она не выносила Элинор с первого взгляда, а безопасность Элинор зависела от внимания и здоровья королевы! Но как долго это продлится? Ужасная правда заключалась в том, что король был действительно не способен оставить после себя наследника. И не только из-за того, о чем только что узнала Элинор, и что она пыталась спрятать в самый дальний уголок своей памяти, а по той простой причине, что в крестовых походах люди гибли тысячами, и эта участь не миновала и королей. А если Ричард умрет, Джон станет королем, а Изабель – королевой!

Даже Элинор с ее сильным характером не могла не расстроить мысль о том, что Джон и Изабель. могут стать королем и королевой. Эта мысль не давала ей покоя, когда она одевалась к грандиозному приему, первому из многих, посвященных чествованию короля. Теперь она уже одевалась в соответствии с последней модой: белый головной платок, весь унизанный золотыми горошинами, удачно подчеркивал блеск ее карих глаз; белое же платье, расшитое золотом по вороту; верхнее платье из парчи цвета молодой зелени. Элинор успела сшить и еще более великолепный наряд, но приберегла его на свадьбу Изабель де Клер. Сегодня же у нее не было желания блистать и привлекать внимание.