Несмотря на такое пристальное внимание Саймона к делам Элинор, ее ревность разрасталась. Она очень хорошо знала, что кем бы Саймон ни увлекся, он не станет пренебрегать своими обязанностями, а они заключались в том, чтобы заботиться о ее собственности. Чтобы снова завоевать его, надо быть рядом. И она решила начать завоевания расположения Беренгарии. Это было не так уж трудно. Принцесса была очаровательной девушкой с очень мягким характером и только на два года старше Элинор, хотя и казалась во многом моложе ее.

Сначала Элинор не очень старалась. У Беренгарии были свои подруги и фрейлины. Но, когда они покинули замок ее отца, двух девушек потянуло друг к другу. Это было естественно, так как они были почти одного возраста и у них были одинаковые интересы. Как оказалось, Беренгария не нуждалась в информации о Ричарде. Она достаточно хорошо его знала. Ричард и ее брат были друзьями, вместе ездили на рыцарские турниры, и некоторое время Ричард даже гостил при дворе Санчо. Он ухаживал за Беренгарией точно так, как Саймон ухаживал за Элинор. Беренгарии хотелось говорить о любви, но с кем-то ее же возраста. Она рассказывала Элинор о том, как деликатно Ричард обращался с ней и даже объявил себя недостойным ее поцелуя!

Элинор была так шокирована, что слезы навернулись у нее на глаза, а Беренгария приняла это за проявление сочувствия и была тронута. К счастью, Элинор не нашлась, что сказать, чтобы предупредить Беренгарию, а потом подумала, что, может быть, вообще не стоит ее ни о чем предупреждать. Ведь люди меняются, и Ричард тоже мог измениться. Если это так, то он сам выбрал Беренгарию и мог действительно любить ее! Даже если он и не изменился, а только решил обзавестись наследником, то все равно его манеры были безупречны. Беренгария могла так и не догадаться о том, что страсть Ричарда была притворной. Элинор не приходила в голову мысль о том, что Беренгария предпочитает эту сказочную любовь действительности. А разбить ее мечты было бы жестоко, а может быть, даже и опасно.

К ноябрю, когда отряд королевы пересек Пиренеи во второй раз, Элинор была уже главным доверенным лицом Беренгарии. За исключением королевы, Элинор была единственной из придворных дам, которая умела читать, и она прочла Беренгарии многие рыцарские романы, которые любила Беренгария и в которые почти верила. После почти годового путешествия с королевой Элинор приучила себя переносить трудности, в то время как Беренгария никак не могла к этому привыкнуть. Элинор оказывала ей некоторые мелкие услуги, которые могли облегчить Беренгарии ее существование. Чтобы еще больше скрепить их дружбу, Элинор рассказала о собственной любви, но не открыла имени своего возлюбленного. Если Саймон увлекся кем-то другим, Элинор не хотела, чтобы ее жалели. Прошло достаточно времени, и Элинор поняла, что любопытство и хорошее расположение к ней Беренгарии можно использовать в своих целях.

– Я не могу открыть Вам имени моего избранника, – печально сказала Элинор.– Это было бы опасным как для него, так и для меня.

– Ты думаешь, я выдам тебя? – возмущенно спросила Беренгария, отрывая свой взгляд от пары перчаток, которые она вышивала для своего будущего мужа.

У них появилось время для рукоделия, так как королева решила встретиться с графом Филиппом Фландрским; будучи родственником и Филиппу Французскому, и королю Ричарду, граф Фландрский мог бы оставаться нейтральным по отношению к ним обоим. Королева выбрала графа, чтобы он представлял интересы Ричарда в расторжении его помолвки с Элоиз, чтобы можно было жениться на Беренгарии.

– Я уверена, что Вы не выдадите меня намеренно, но я нахожусь под опекой короля, и любое случайно брошенное слово может быть опасным.

Беренгария подумала и улыбнулась:

– О, дорогая, боюсь, что ты права. Если бы Ричард спросил меня, я не смогла бы солгать ему.

Она капризно надула губки:

– А впрочем, с какой стати он станет об этом спрашивать?

– Он не спросит обо мне. Я никогда долго не разговаривала с королем, и я не уверена, помнит ли он вообще мое имя или мое лицо, но когда влюбленные говорят о любви, они иногда вспоминают печальные истории о других влюбленных.

Это было правдой, и Беренгарии нечего было возразить. Она полюбила Элинор, и ей не хотелось, чтобы та была несчастна. Она никогда бы не решилась расспрашивать, но любопытство взяло верх. Кто же смог привлечь такую решительную девушку?

– Ты не можешь мне ничего сказать? Даже, почему это так опасно для вас – любить друг друга? Он, может быть, низкого происхождения…

Несомненно, Беренгария слышала историю Бертранда де Вентадорн и королевы. Элинор негодующе покачала головой:

– Нет, конечно. Он – достойный кавалер, доблестный рыцарь, но небогатый и не обладает большим влиянием. Мое поместье большое (конечно, не такое, как Ваше), но король, выдав меня замуж, сможет получить сильного союзника или получить много денег.

Беренгария запротестовала:

– Ричард не жаден!

– Конечно, – согласилась Элинор, – но он – король, а короли бывают озабочены делами государства и иногда действуют против того, что диктуют им сердца.

– Только не Ричард, – мягко возразила Беренгария. Элинор потупила взор. Возможно, это и было правдой в отношении Ричарда, но в отношении других королей Элинор осталась при своем мнении.

– Элинор! – воскликнула Беренгария.– Ты сказала, что твой рыцарь отважен в бою, а Ричард ценит это превыше всего. Смог бы он совершить что-нибудь такое, чтобы потом попросить в награду твою руку и сердце?

– Боюсь, что именно это он и собирается сделать, – вздохнула Элинор.– Но я также боюсь, что вместо меня он может получить свою смерть.

Беренгария вздрогнула:

– Ричард тоже может погибнуть, но я никогда не покажу ему своего страха! Это может ослабить его.

Элинор вновь склонила голову. «Два сапога – пара», подумала она. «Один – с мечтой о величии и славе, другая – романтическая натура». Но вслух она сказала:

– О своих страхах я могу поведать только Вам, миледи.

Беренгария уронила иголку и взяла руки Элинор в свои.

– Вот и правильно. Скажи мне, и тебе станет легче на душе. Затем, когда увидишь его, тебе будет легче быть храброй. О, я не глупа. Если ты боишься за него, а он идет на великие дела, он должен быть сейчас с Ричардом. Элинор, мне пришла в голову одна мысль. Я люблю тебя, а ты – меня, не так ли?

– Конечно, – ответила, улыбаясь, Элинор.– Как можно Вас не любить? Вы такая хорошая, добрая, умная.

– Сейчас не время для комплиментов, – сказала Беренгария, но тоже улыбнулась.– Если я попрошу королеву, она разрешит тебе быть одной из моих фрейлин. Она говорила мне, что среди ее придворных дам, нет никого твоего возраста, так же как нет никого моего возраста среди моих. А затем, если Ричард разрешит мне быть рядом с ним, – ах, Элинор, я знаю, что он против того, чтобы брать женщин в крестовые походы, но я жажду увидеть его за великими делами – я буду умолять его. Тогда ты сможешь видеться со своим возлюбленным и говорить с ним. Я помогу тебе, не буду допытываться, и следить за тем, кто он.

Элинор прижала руки Беренгарии к своим губам.

– Спасибо, миледи, – искренне поблагодарила она.– Больше всего на свете я бы хотела быть Вашей фрейлиной и следовать за Вами, куда бы Вы ни отправились!

Если бы Санчо Мудрый был умнее в своих отношениях с королевой, он никогда бы не отдал Беренгарию в ее руки и даже не согласился бы на ее брак с королем Англии. Королева вовсе не собиралась ждать, когда откроются проходы в горах, и возобновила свое путешествие, как только граф Фландрский и она пришли к соглашению о том, что он должен делать. Ее отряд пробился через перевал Монт-Женевр в январе. Элинор, всегда любившая снег в мягком климате Англии, теперь думала, что она не скоро захочет увидеть его снова. Жуткий холод и великое белое безмолвие были чужды ей, выросшей на зеленой и нежной земле.

После того, как они спустились в долины Италии, Элинор призналась себе, что это было для нее определенным жизненным опытом, который она будет рада запомнить. Затем она рассмеялась и повторила: