– Или предпочли бы покончить с этой комедией, выкрав камень, а заодно и пристукнув Хэриссона, так, что ли? – спросил Адальбер.

– Нет, нет, – остановил его Альдо. – Должен повиниться: кое-какие сомнения у меня были. Но сейчас я убедился в вашей невиновности...

– Что же послужило тому причиной? – надменно спросил лорд Десмонд.

– То, что леди Мэри неизвестна ваша тайна.

– Простите, но я не совсем понимаю...

– Пока вам и не следует понимать меня. Но вы так и не ответили, что бы вы сделали в этом случае?

– Да ничего бы не сделал! Я бы, конечно, пошел на аукцион, чтобы выяснить, не обнаружит ли кто ошибки, ведь не я один писал письма... Но в конце концов просто отступился бы. Хоть я и служитель закона, но меньше всего хотел бы лишить себя того тайного наслаждения, которое испытываю всякий раз, как держу его в руках, как вы сейчас.

– Вы сказали, что знаете чуть ли не всю его историю, – вмешался Адальбер. – Мы тоже пытались кое-что разузнать о нем, просто так, из праздного любопытства... нас уверяли, будто принц-регент подарил его своей любовнице, госпоже Фитцгербер, правда ли это?

– Правда. Только вы не совсем правильно выразились: Мария Фитцгербер была в действительности морганатической супругой принца, так что, женившись на бедняжке Каролине Брауншвейгской, он оказался двоеженцем. Марию он действительно безумно любил и, влекомый страстным чувством, подарил ей среди прочего и этот алмаз. Тот факт, что он оставил его ей даже после того, как они расстались, служит верным подтверждением постоянства его чувств.

– Как истинный патриот, вы преувеличиваете благородство своего монарха. После всей этой истории Марии пришлось бежать из Англии без всякой надежды на возвращение... Думаю, он все-таки посовестился догнать несчастную, чтобы отнять алмаз.

– А может быть, просто забыл о нем. В королевской казне достаточно других сокровищ! Итак, Мария прибывает на континент с малышкой, к которой очень привязалась, с Минни Сеймур. Минни выходит замуж, возвращается в Англию. Алмаз хранится у нее почти всю жизнь. Наконец, ее квартиру на Брук-стрит грабят. На несколько лет камень исчезает из моего поля зрения. А в 1888 году он попадает в Уайтчепл, к одному раввину, который считает его иудейской реликвией и называет «Звезда Израиля». Он завладевает камнем надолго, но десять лет назад я узнаю...

– Узнаете от кого?

– От некоего доверенного лица, служившего еще моему отцу. Это человек, обожающий древности и обладающий на них удивительным чутьем, он может разыскать самые невероятные и давно исчезнувшие вещи. Я многим ему обязан. Он-то впервые и рассказал мне о «еврейском камне». Описываемый камень так походил на разыскиваемый мной, что я предоставил в его распоряжение огромные средства, только бы выкупить алмаз. И вот он здесь...

– Этот человек уверял, будто действительно выкупил его? Вас не насторожил тот странный факт, что раввин согласился продать реликвию?

– Он бы и не согласился. Но вдруг его убили вместе со старшим сыном. Конечно, я тут ни при чем, – поспешно прибавил Десмонд, увидев грозно сдвинувшиеся брови гостей. – Младший сын, некий Эбенезер, сторговался с моим посредником. Никогда не слыхал о человеке более алчном. Он занимается портняжным ремеслом, но, похоже, думает только о деньгах. Я даже подумывал, не он ли отправил на тот свет отца и брата, но суд полностью оправдал его.

Морозини и Видаль-Пеликорн переглянулись. В последнее время им часто приходили в голову одни и те же мысли. Сейчас оба подумали про себя, что, получив деньги Десмонда, портной мог без труда подкупить и убийц, и судей... Десять лет спустя, в погоне за наживой, портной снова стал рассказывать о реликвии богатым иностранцам, надеясь, что старая история давно забылась, но кто-то спугнул его, и он предпочел исчезнуть... Едва ли он теперь отыщется...

Альдо поспешно положил алмаз на место. Кровожадный камень вызывал в нем ужас, а желание отбросить его по-прежнему боролось с искушением спрятать его в карман.

– Неужели его история не внушает вам отвращения? – проговорил антиквар, продолжая смотреть на злую драгоценность. – Вам не кажется, что он приносит несчастья?

– Вы, итальянцы, слишком суеверны, – пожал плечами лорд. – Я никогда не задумывался об этом. Все наши древние замки хранят воспоминания о страшных злодеяниях, кровавых преступлениях, привидениях, которые бродят по ним. К тому же, когда сталкиваешься с убийством каждый день, по долгу службы, как-то привыкаешь, душа, знаете ли, грубеет...

– Если бы я был на вашем месте, я бы поостерегся... – продолжал Морозини, все еще не в силах оторвать взгляд от алмаза и думая о коварной супруге лорда. – Думаю, пришло время сказать вам правду...

– Бог мой, какую правду? И что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы продал его. Не с аукциона, не для того, чтобы опять привлечь к нему внимание, а потихоньку... мне, например.

– Вам? А знаете ли вы, сколько он стоит?

– Я заплачу любую цену. Какой бы она ни была! Вы, вероятно, забыли, что я приехал в Лондон именно с тем, чтобы купить его у Сотби?

– Я не забыл об этом, но продавать его все-таки не собираюсь. Я открыл вам свой секрет потому, что вы оба мне нравитесь. К тому же я не хотел, чтоб вы тратили время в бесплодном ожидании возвращения подделки. Поймите, я не смогу расстаться...

Он не договорил. Возглас Адальбера заставил всех троих обернуться. Войдя, они оставили потайную дверь открытой, и теперь на пороге стояла потрясенная леди Мэри, никак не ожидавшая встретить здесь мужа с гостями. Она растерянно обвела глазами всех присутствующих и вдруг заметила лежащий на бархате камень. «Роза Йорков» лишила ее дара речи. Остальные тоже молчали, настолько походила она в тот момент на призрак. Будто влекомая потусторонней силой, направилась леди Мэри к сверкавшему при свете свечей алмазу и протянула руки в перчатках словно с мольбой или заклинанием... Она хотела схватить его, но вдруг выронила черный замшевый мешочек – он выпал из рукава ее каракулевого манто... Адальбер инстинктивно нагнулся, поднял его, собираясь отдать ей, но замер, услышав крик лорда Десмонда.

– Не смей! Я запрещаю тебе к нему прикасаться! – взревел адвокат, увидев, что жена взяла драгоценный камень в руки.

Она поглядела куда-то сквозь него и опять воззрилась на предмет своей страсти.

– «Роза»! «Роза» была здесь! Как же так?..

Ее блуждающий взгляд отыскивал исчезнувший мешочек. Адальбер, мгновенно догадавшись, что в нем, успел спрятать его в карман. Она было нагнулась поискать на темном полу, но тут раздался глухой звук задвигаемой снаружи стены.

– Что все это значит? – возвысил голос Десмонд. – Кто задвигает стену? Кого вы привели сюда? Как вы сюда попали? Вы должны были приехать не раньше субботы!

Он вцепился жене в плечи и начал ее трясти. Мэри не сопротивлялась. Альдо бросился к ним и оттащил лорда от готовой потерять сознание жены.

– Мне кажется, теперь не время устраивать скандалы, – сказал он. – Сперва, во всяком случае, нужно отсюда выбраться, если это еще возможно.

Он подхватил леди Мэри и опустил ее в кресло, где обычно предавался созерцанию ее муж, – силы совсем оставили ее.

– Конечно, возможно. С внутренней стороны замок тоже открывается! Я еще не сошел с ума...

В этом Морозини не был уверен. Минуту назад, когда леди Мэри собиралась взять камень, в гневном взгляде лорда промелькнуло настоящее безумие... Десмонд двинулся к выходу, но Альдо удержал его.

– Не торопитесь! Раз мы сладим с замком, стоит продумать план действий относительно тех, кто находится там, снаружи. Вы спрашивали, что за человек задвигает стену, ведь не могла же она закрыться сама собой... Так вот, вполне возможно, что этот некто не один, их там гораздо больше... Если вы сейчас покажетесь, вас подстрелят, как зайца!

– Верно! Пускай она нам расскажет, что за люди пришли с ней, – воскликнул Десмонд, оборачиваясь к жене, неподвижно замершей в кресле. Ее глаза по-прежнему были прикованы к алмазу. – Вы пришли не одна, Мэри? С кем?