Взгляд Никласа остановился на забойщике, который рубил уголь в самом конце выработки.

— У него же нет свечи, — тихо сказал он. — Как же он видит?

— А он и не видит, — ответила Клер. — Блитин слепой.

— Вы говорите серьезно? — Никлас едва верил своим ушам. — Но как может слепой работать в шахте? И потом, откуда ему знать, что он рубит: уголь или пустую породу?

— Он определяет это на ощупь и по стуку кайла, — ответил Оуэн. — Блитин знает здесь каждую выработку как свои пять пальцев. Однажды, когда вода погасила все свечи, он вывел шестерых из нас в безопасное место.

Один из забойщиков сказал:

— Пора закладывать новый заряд. Другой забойщик выпрямился и отер пот с лица.

— Да, пора. Бодвилл, твоя очередь.

Широкоплечий коренастый шахтер молча положил кайло, поднял большую ручную дрель и начал сверлить породу. Остальные сложили свои инструменты в тележки и покатили их прочь. Прижавшись к стене, чтобы пропустить их, Оуэн объяснил:

— Когда он просверлит достаточно глубокую дыру, то заложит в нес порох, а потом подожжет фитиль.

— А потолок от взрыва не обвалится?

— Не обвалится, если все будет сделано правильно, — ответила Клер.

В ее голосе звучало едва сдерживаемое напряжение. Казалось, что она и сама вот-вот взорвется. Никлас было удивился, но тут же догадался, в чем дело, и разозлился на себя за непонятливость. Он совсем было позабыл, что здесь погиб ее отец, но она об этом помнила: по ее окаменевшему профилю было ясно видно, чего ей стоит находиться в шахте. Никласу захотелось обнять девушку, сказать слова утешения, по он подавил этот порыв. Судя по выражению ее лица, она не нуждалась в сочувствии.

Последним свою тележку катил приземистый забойщик с массивными буграми мышц и физиономией забияки. Поравнявшись в Никласом, он вдруг остановился и прищурился.

— Эге, а я вас знаю! Вы ведь цыганский граф, так?

— Иногда меня так называют. Забойщик сплюнул.

— Скажите вашему дружку лорду Майклу, чтобы получше приглядывал за Мэйдоком, а то старина Джордж уж больно хорошо живет. Слишком хорошо для управляющего. И, повернувшись к своей тележке, покатил ее дальше. Когда забойщик скрылся из виду, Никлас спросил:

— Оуэн, как ты думаешь, Мэйдок ворует?

— Откуда мне знать? — сказал Оуэн. Он явно испытывал неловкость. — Нельзя обвинять человека без доказательств.

— Ты слишком добр, — сказала Клер. — Когда владелец беззаботен, а управляющий жаден, без воровства дело не обойдется.

— Если это правда, — заметил Никлас, — и Майкл об этом узнает, мне бы не хотелось оказаться на месте Мэйдока. У Майкла всегда был крутой нрав.

Бодвилл вытащил дрель из дыры и начал закладывать порох.

— Нам пора идти, — сказал Оуэн. — На обратном пути я хочу вам еще кое-что показать.

Немного пройдя, они свернули в выработку, которая привела их в просторную галерею, потолок которой поддерживали массивные каменные столбы. Подняв свечу, чтобы осветить побольше пространства, Оуэн пояснил:

— Эту лаву со столбами я и хотел вам показать. Если пласт угля широкий, его обычно разрабатывают именно таким способом Тут есть свои преимущества, но вполне возможно, что половина угля все же остается в столбах.

Заинтригованный, Никлас пригляделся к ближайшему столбу и увидел, что его шершавая поверхность черна и поблескивает в свете свечи. Это явно был уголь.

— Береги голову! — внезапно крикнул Оуэн и, схватив Никласа за руку, дернул его назад.

На то место, где только что стоял Никлас, рухнул кусок породы и, ударившись об пол, разлетелся на куски.

Потрясенный Никлас посмотрел на неровный потолок галереи.

— Спасибо, Оуэн. Как ты сумел вовремя его увидеть? Оуэн усмехнулся.

— Бог сотворил пещеры, и там с потолками все в порядке. А в шахтах, поскольку их создал человек, все то и дело рушится и обваливается. Если работаешь в шахте, поневоле научишься смотреть, что у тебя над головой. Чтобы быть шахтером, нужна сила и сноровка.

— Хорошо, что здесь работаешь ты, а не я. Цыган бы умер, если б его заставили работать в таком месте.

— Умереть нетрудно — особенно в этой шахте. — Оуэн повел свечой, освещая галерею. — Мэйдок хочет начать добывать уголь из этих столбов. Говорит, что оставлять их как есть невыгодно.

Никлас нахмурился.

— Но ведь тогда потолок галереи обвалится, не так ли?

— Очень может быть. — Оуэн махнул рукой в сторону деревянной стойки. — Если поставить достаточно таких вот стоек, потолок выдержит, но Мэйдок жалеет деньги на крепеж.

Никлас состроил гримасу.

— Я уже испытываю к мистеру Мэйдоку глубокую неприязнь, а ведь я с ним еще даже не знаком.

— Подождите, пока познакомитесь, — зло сказала Клер. — Тогда ваша неприязнь перейдет в отвращение.

— Так говорить нельзя, Клер, это не по-христиански, — мягко укорил ее Оуэн. — Пойдем, нам пора уходить.

Свернув вслед за ним в боковую выработку. Клер виновато сказала:

— Ты прав. Мне не следовало так говорить. Никлас был рад, что они возвращаются. Шагая вслед за Клер, он посматривал то на потолок, то на ее грациозно покачивающиеся бедра. Пора было подумать, как он использует право на сегодняшний поцелуй.

Когда они дошли до главной лавы и повернули к шахтному стволу, Оуэн вдруг наклонил голову и прислушался.

— Насос опять вышел из строя.

Прислушавшись, Никлас вдруг осознал, что далекое, мерное буханье парового двигателя смолкло и в шахте воцарилась мертвая тишина.

— И часто он ломается?

— Раз или два в неделю. Надеюсь, что его быстро починят. После всех этих весенних дождей шахту наверняка затопит, если насос не заработает через час или два.

Он двинулся дальше Никлас зашагал следом, по гулкий грохот заставил его остановиться. Этот грохот волной прокатился по выработкам и галереям, и порода под ногами Никласа, Оуэна и Клер задрожала.

— Взорвался заряд Бодвилла, — бросил через плечо Оуэн. Внезапно девушка резко обернулась.

— Что это? Послушайте!

Никлас проследил за ее взглядом. Видимость сзади была ограничена — футах в двухстах находился поворот, но воздух словно бы сжимался, и что-то неслось в их сторону со странным, все нарастающим звуком.

Прежде чем Никлас успел открыть рот, чтобы спросить, что происходит, из-за поворота показался водяной вал, доходящий до самого потолка, и с бешеной скоростью покатился к ним.

Едва увидев волну, Оуэн крикнул:

— Лезьте на стены и держитесь! Я попробую помочь Хью.

Он бросился вперед, и огонек его свечи погас. Клер схватила Никласа за руку и потащила его к ближайшей деревянной стойке.

— Быстрее! Надо подняться как можно ближе к потолку. Мгновенно оцепив ситуацию, Никлас бросил свечу, схватил Клер за талию и поднял ее так высоко, как только мог. Она влезла вверх по неровной стене, Никлас вскарабкался следом. Между стеной выработки и стойкой было всего несколько дюймов, и Никлас одной рукой обхватил деревянную подпорку, а другой — Клер.

Затем бешеный поток обрушился на них, потушив свечу на шляпе Клер и накрыв их с головой. Течение было очень бурным, и Никласу понадобилась вся его сила, чтобы удержаться. Что-то тяжелое ударило их и унеслось прочь, едва не выбив Клер из объятий Никласа.

Девушка крепко прижалась к нему; он повернул ее так, чтобы она спиной уперлась в стену, и заслонил своим телом. Что-то опять ударило его в ребра, вышибив из легких последние остатки воздуха, но в этот раз Клер не пострадала.

Время шло, а вода все не спадала. Когда жгучая боль в легких стала нестерпимой, Никлас подумал: «Неужели нам суждено утонуть здесь, вдали от солнца и ветра?» Он прижался лицом к волосам Клер и почувствовал, как шелковистые пряди обтекают его щеку. Какой бессмысленный конец двух жизней! А он считал, что им будет отпущено больше времени…

Руки Клер, державшиеся за него, начали разжиматься, но тут течение сделалось слабее. Чувствуя, что уровень воды падает, Никлас поднял лицо и с радостью заметил между потоком и потолком выработки тонкий слой воздуха.