К зиме были готовы две казармы, кухня, дом для офицеров, баня и мастерская с кузницей. На зимовку пришел корвет «Гридень» под командой капитан-лейтенанта Г.Х. Егершельда.

А в 1864 году Попов уже привел в Сан-Франциско из Владивостока (переименованного в порт) отряд из корветов «Богатырь», «Калевала», «Рында» и клиперов «Абрек» и «Гайдамак»…

Как видим, были у нас на Тихом океане пусть и не такие уж великие, но вполне реальные силы.

Капитан Головин в своем отчете отмечал, что систематическое плавание русских военных кораблей у берегов русских американских владений произвело бы самое благоприятное впечатление: «Своеволию китоловов и контрабандистов будет положен предел, дикие племена, населяющие колонии, убедятся, что мы сильны не на словах, а на деле, и влияние русских в Тихом океане будет фактическое, тогда как теперь его нет вовсе».

И вот теперь, казалось бы, такие силы появились. И можно было вести то постоянное крейсерство, которое предлагал учредить Особый комитет об устройстве русских американских колоний, образованный для рассмотрения отчетов Костливцева и Головина.

Да, силы уже были!

И сдержать они могли не только браконьеров.

ГОЛОВИН упоминал о «преобразованиях». И действительно, они назрели. Это признал и Особый комитет под председательством директора Департамента мануфактур и внутренней торговли Александра Ивановича Бутовского (его родной брат служил по тому же ведомству, а с 1860 года стал директором Строгановского центрального училища технического рисования, так что род их был русскому духу не чужд).

Среди членов комитета оказались Яков Данилович Гинкулов, профессор Петербургского университета, румын по происхождению и первый русский румыновед — от Министерства иностранных дел; Павел Николаевич Глебов, тайный советник, деятель военно-судебной реформы, генерал-аудитор флота — от Морского ведомства (потом его сменил Шестаков) и ряд других видных, но не очень компетентных чиновников, в частности: Г.П. Неболсин от Министерства финансов, А.Г. Щербинин от МИДа.

Такой состав давал основания предполагать подход чисто формальный — по параграфам, а фигура Глебова говорила о желании высшей, власти сделать упор на «туземной» проблеме.

О «положении алеутов» доклад комитета действительно трактовал подробно, но общий вывод оказался неожиданным — комитет высказался за сохранение РАК при некоторых реформах: продление привилегий Компании не на 20, а на 12 лет; установление правительственного надзора и назначение для управления краем военного губернатора; учреждение постоянного крейсерства; ряд административных нововведений в, как сейчас говорят, социальной сфере.

Главное правление Компании протестовало, причем некоторые протесты были и справедливыми и — в то же время — не очень… Скажем, Компания возражала против идеи заселения и развития внутренних районов Аляски. Такой шаг был вообще-то более чем нужен. Давно было пора исходить Аляску с геологическим молотком (тем более что данные о золоте уже имелись). Но это было делом не РАК, а — державы.

Однако важен был тот факт, что в целом идея продажи как-то сникла. И весной 1865 года Министерство финансов внесло в Государственный Совет представление о новом Уставе РАК и продлении ее привилегий до января 1882 года.

Общее собрание Государственного Совета признало продолжение существования РАК «по многим уважительным причинам весьма желательным».

14 (26) июня 1865 года мнение Государственного Совета было подписано его новым председателем — великим князем Константином Николаевичем, и утверждено Александром Вторым.

8 (20) августа это мнение было опубликовано в «Московских ведомостях» (почему-то в них, а не в столичном официозе).

Возможно, на уступчивость царя и его брата повлияли польские события… В первой половине 60-х годов Гражданская война в США была в разгаре. Но и в России произошло нечто, объективно не способствующее непопулярным внешнеполитическим авантюрам. В январе 1863 года началось Польское восстание.

Бунтовали (как, впрочем, и ранее) больше паны да мужики попридуристее — те, которые поумнее, понимали, что царская власть хоть и не очень хороша, но получше панской. Восстание быстро подавили, однако конфуз был большой, и внутренние дела как-то заслоняли внешние.

Казалось, все диверсии под Русскую Америку отбиты и можно спокойно обдумать все очевидные и неочевидные накопившиеся проблемы.

Объективно главнейшей из них была, конечно, проблема обеспечения устойчивых геополитических перспектив Русской Америки, невозможных без серьезного, но вполне реального наращивания военного потенциала наших владений — как морского, так и сухопутного.

Вот ради этого можно было пойти и на займы!

В 1866 году в Московском Манеже проходила этнографическая выставка. Главными экспонатами ее были почти три сотни манекенов, представлявших все народности России. По этому поводу одна из московских газет написала вот что: «Входя в Манеж, посетитель переносится в виртуальную империю, символическое пространство, определяемое разнообразием его обитателей. От алеутов Аляски до Мазуров центральной Польши народы Империи были представлены как маленькие фрагменты огромной мозаики, изображающей обширные пространства и разнообразие жителей России».

Увы, до момента, когда из этой «мозаики» выпадут алеуты Аляски, оставалось тогда менее года.

ГРАЖДАНСКАЯ война в США закончилась. Целостность Федерации была сохранена. Рабовладельческий сельскохозяйственный Юг уступил, победа осталась за промышленным Севером. И этим, кроме прочего, обеспечивалось то, что было предопределено Соединенным Штатам их долгосрочными наднациональными покровителями — бурное промышленное развитие, без которого США не могли выйти в мировые лидеры.

Теперь можно было вернуться к вопросу о резком изменении перспективной тихоокеанской ситуации в пользу янки и соответственно о лишении России серьезных перспектив в этой части планеты.

Ведь суть проблемы продажи заключалась именно в этом— что бы в то время и потом ни говорили об ином ангажированные газеты и историки! Собственно, умные русские люди это понимали в реальном масштабе времени — вспомним хотя бы отчет Головина!

Возможность детально познакомиться с Аляской янки получили не только по отчетам двух русских ревизоров, но и непосредственно. Дело в том, что еще во время Крымской войны возникла идея прокладки трансконтинентального русско-американского телеграфа из США в Европу через британскую Канаду, русскую Аляску, Берингов пролив и Сибирь.

Проблема трансконтинентальной связи тогда оказывалась в тупике — первые подводные кабели, проложенные по дну Атлантического океана, были ненадежны, отказывали, рвались, укладка их стоила дорого, а сигнал на больших расстояниях искажался до неузнаваемости. И американский предприниматель П.М. Коллинз пришел к разумной идее минимизации подводного участка, а это было возможно лишь при варианте Берингова пролива.

Проект, о котором сейчас знают мало, был поставлен на серьезную основу, и к моменту сворачивания (именно так!) в него было вложено американцами около трех миллионов долларов — сумма для коммерческого проекта огромная. Еще осенью 1866 года строилась соединительная линия от Николаевска-на-Амуре до Верхнеудинска: прорубались просеки, устанавливались столбы, на Амур были завезены материалы и оборудование…

И вот все отменилось почти мгновенно! Летом 1866 года другому американскому предпринимателю — С. Филду удалось успешно проложить подводный трансатлантический кабель длиной 5100 километров и обеспечить неискаженную передачу сигнала. А 28 февраля 1867 года в Санкт-Петербурге получили сообщение президента «Компании соединенных западных телеграфов» Дж. Уэда «о прекращении работы по российско-американскому телеграфу».

Пожалуй, это был самый выдающийся — после создания ядерного оружия и межконтинентальных баллистических его носителей — случай того, как достижения науки и техники способны быстро и резко повлиять на бытие государств и народов.