— Как так? — удивился Боровой. — Насколько помню, наше правительство продало Соединенным Штатам эту унылую страну.

— Да, продало за семь миллионов долларов. А знаете ли вы, сколько янки уже выручили из этой унылой страны?

— Ну, столько же или, может быть, вдвое!

— Вы жестоко ошибаетесь! Одного золота они вывезли из Аляски на двести миллионов долларов. А кроме золота, еще полностью не исчерпанного, там есть серебро, медь, олово и каменный уголь, который начинают добывать. Потом пушнина, большие леса по Юкону. Строят железную дорогу. По Юкону ходят пароходы.

— Ну, нам жалеть нечего! — заметил Труханов. — У нас и Аляска осталась бы в таком же первобытном состоянии, как Чукотская земля, где тоже есть и золото, и уголь. И пушнина, а толку от всего этого никакого.

— До поры до времени, — возразил Каштанов, — свободное развитие России вообще задавлено самодержавием. Но переменится правительство, и мы, может быть, начнем работать в крупных масштабах, и тогда Аляска нам бы очень пригодилась. Владея ею и Чукотской землей, мы бы командовали всем севером Тихого океана, и ни один американский хищник не смел бы сунуться сюда; а теперь они чувствуют себя хозяевами в Беринговом проливе и в Ледовитом океане.

— И даже в Чукотской земле! — с горечью добавил Макше-

ев. — Они снабжают чукчей товарами и выменивают у них на спирт пушнину, моржовую кость, шкуры…» Вот так.

КОНЕЦ царствования императора Александра Второго наступил 1 марта 1881 года. В тот день царь по Малой Садовой проехал в Михайловский манеж, потом — в Михайловский дворец, и по Инженерной улице его карета выехала на набережную Екатерининского канала. Было три часа дня.

По его вероятному маршруту уже расставлены метальщики «Народной воли» — Игнатий Гриневицкий, Николай Рысаков, Тимофей Михайлов…

Михаил Фроленко по сигналу Анны Якимовой готов был взорвать мину в подкопе.

И вот карета на набережной.

Рысаков бросает первую бомбу.

Карета повреждена, царь невредим. Он выходит на мостовую, чтобы подойти к схваченному Рысакову. Самообладание у царя было — спору нет. Да и личной смелости — в отличие от смелости государственной— хватало…

Но тут Гриневицкий бросает вторую бомбу между царем и собой.

Эх, жаль, не попасть без несуществующей машины времени на набережную Екатерининского канала 1 марта 1881 года! А если бы это было возможно и если бы Гриневицкий оказался бы так же неудачлив, как и Рысаков, то я бы, наверное, бросил тогда в императора третью бомбу сам.

За проданную Русскую Америку…

И за проданную Ротшильдам Россию — тоже!

ТЕПЕРЬ ЖЕ мне хочется немного поговорить если не о королях и капусте, то об историках и геополитике… Впрочем, о «капусте» сказать кое-что придется, но «капусте» в кавычках и, как сейчас выражаются, — «баксовой». Уж очень охочи до нее нынче многие… И некоторые историки — в том числе.

А вначале — небольшое отступление. И не лирическое, а, признаюсь, злое…

В 2001 году в Москве вышел в свет двухтомник Владимира Крутова и Швецовой-Крутовой о декабристах «Белые пятна красного цвета». Исследование это претендует на некое открытие, ибо показывает декабристов в цвете скорее не красном, а черном и даже грязном. Как на мой взгляд, это — карикатура, но в любой карикатуре некое сходство с действительностью есть.

Есть невеселая правда и в вышеупомянутом семейном труде. Но многое там и злостно, круто передернуто и сшито грязными, повторяю, нитками…

Вот как, например, сообщают Крутовы о неком моменте, нам знакомом, — о тайном решении Александра Первого завещать трон младшему брату Николаю в обход Константина: «Тайна завещания (хотя это было не завещание, а указ от 16 августа 1823 года. — С.К.) Александра I была беспрецедентной!!!.

Известный исследователь Натан Эйдельман писал: «Тайна соблюдается строжайшая: Аракчеев по поручению царя спросил московского митрополита Филарета, каким образом он собирается внести конверт в Успенский собор. Тот объяснил, что во время тор-

жественного богослужения войдет в алтарь (это ни у кого не вызовет подозрений) и спрячет конверт в ковчеге (вообще-то этот ковчег, хотя и был в Успенском соборе, но был не святым ковчегом, а ковчегом государственных актов, и тайком пробираться к нему нужды не было. — С.К.).

Аракчеев подчеркнул, что Государю Императору неугодна ни малейшая гласность».

И далее Крутовы комментируют: «Вот это завязка: Аракчеев, друг-чиновник, один из ближайших к императору, хлопотал о конфиденциальности, не зная содержания документа. А митрополит, пряча конверт в складках церковного одеяния, озираясь, тайком, положил на хранение в алтарь в ковчег важнейший государственный документ! Удивительная страна…»»

Такая вот «крутая» цитата…

Нет, я даже не буду допытываться: зачем надо озираться в алтаре, если ты там один? А если не один, то как можно не вызвать подозрений, озираясь?

Не буду я настойчив и в желании узнать у «рутовых — а как выкручивались петербургские чиновники, затянутые в тугие вицмундиры без складок, «пронося тайком» пакеты с копиями секретного указа царя в Сенат, в Святейший Синод и в Государственный Совет?

Я просто процитирую знакомого читателю августейшего биографа царя Александра — великого князя Николая Михайловича: «Мне кажется, откуда бы Николай Павлович ни знал об отречении (в его пользу. — С.К.), это — дело второстепенное; но факт безусловный, что он был осведомлен об этом, равно как и Филарет, князь А.Н. Голицын, граф Аракчеев, а также обе императрицы.

Повторяем, ничего «странного» мы не видим в обстановке всего этого дела, а что касается впечатления тайны, то оно скорее понятно ввиду важности самого акта. В Петербурге манифест хранился в трех главных государственных учреждениях: в Государственном Совете, Св. Синоде и Сенате. Чего же больше?»

Не знаю, как читатель, но я более доверяю внуку Николая и двоюродному внуку Александра, чем Натану Эйдельману и Владимиру Крутову.

Надеюсь, что читатель — тоже.

Однако для того, чтобы иметь к такому недоверию объективные основания, мне пришлось, разобравшись с горой источников, написать эту вот книгу (а читателю — ее прочитать). И нас теперь так просто «на пушку» не возьмешь… Однако скольким своим согражданам такие вот эйдельманы и крутовы закрутили мозги в бараний рог?

А скольким еще закрутят… И если бы все ограничивалось «исследователями» Эйдельманом и Крутовым!

ВПРОЧЕМ, пора перейти непосредственно к теме…

Относительно Русской Америки немало отличных русских историков и исторических мыслителей заблуждались добросовестно.

Так, например, такой глубоко уважаемый мной геополитик, как Николай Яковлевич Данилевский, в своей классической работе «Россия и Европа» посетовал: «Расселения скачками через моря или значительные промежутки не удаются, хотя бы им покровительствовало правительство. Не удалась нам Американская колония, не удается что-то и Амур…»

Вопросом — а почему нам «не удалась» Русская Америка и не удается даже Амур? — Данилевский всерьез не задавался… И одной из причин была та, что прямо обвинить царизм в этом он не мог. Да и не всем был глубок Николай Яковлевич. Да и далеко не все знал…

Хотя что там надо особого знать, чтобы задаться вопросом: «Как же это так? До Байкала и Охотска расселение русским удалось без особых проблем, а вот на Русской Америке и Амуре как заколодило… Почему?»

И ответ очевиден — потому, что Байкал и Охотск лежали достаточно далеко от русских естественных границ. А вот Аляска и средний Амур с Уссури сами по себе были рубежами, а граничные условия редко бывают простыми — хоть в математике, хоть в жизни.

Плюс, повторяю, все более загнивающий царизм (назвать его самодержавием при огромных внешних долгах России к семидесятым годам XIX века у меня язык не поворачивается).