Послесловие
НУ, ЧТО ЖЕ, уважаемый мой читатель! Это повествование почти закончено, и заканчивается наша с тобой совместная работа. Автор книгу написал, ты, мой читатель, ее прочел… Причем и я, и — надеюсь, ты, поразмыслили о многом. И теперь мне остается сообщить в послесловии немногое…
Хотя — как сказать… Ведь теперь, зная больше, чем мы знали, кое о чем можно поразмышлять и еще раз! И, пожалуй, сделать это надо.
Итак…
С одной стороны, слишком многое из описанного напоминает происходящее сегодня. При этом многие давние факторы и явления не исчерпали себя и в XXI веке. Более того — в начавшемся новом веке они получают свое логическое завершение. Например, процесс нарастающего предательства национальных интересов России ее правящей и жиреющей «элитой». Ведь этот процесс уходит корнями в деятельность таких антинациональных фигур, как братья Воронцовы, как Нессельроде и им подобные… Распутинская Расея стала промежуточным этапом процесса, а путинская Россияния — финальным.
С другой стороны, мы, живущие в «пределах русских», являемся наследниками как исторической славы, так и исторического бесславья предков.
Но есть тут и один грустный момент… Они — так ли, иначе — но жили на пространстве от островов Эзель и Даго (ныне именуемых Сааремаа и Хийумаа) до мыса Дежнева и от среднеазиатской жаркой Кушки до полярных островов Арктики.
Ныне русские пределы неестественно ужались, и все геополитические достижения наших предшественников мы, их потомки, бездарно утрачиваем. Впрочем, и они — эти наши исторические предшественники, не всегда покрывали себя и Россию славой. И они совершили ряд бездарных и бесславных ошибок.
Так что, хотим мы того или не хотим, но мы — наследники и умной, честной славы, и глупого, подлого бесславья предков.
Славой надо гордиться, бесславье — помнить.
Слава должна воодушевлять, бесславье — учить.
Славу надо продолжить, бесславье — изжить.
Период стабильности, обусловленный наличием в мире могучего Российского советского государства, сейчас в прошлом. А новую стабильность мир может обрести лишь при восстановлении значения России. А это возможно за счет прежде всего усилий триединого русского народа и геополитически родственных ему народов, объединявшихся в Советский Союз.
Однако вряд ли эта новая стабильность возможна без верной нашей политики в отношениях с внешним миром. И наша история должна бы научить всех,
Учит ли?
Учит ли история народы Европы? Ведь обе самые страшные, самые истребительные войны мировой истории прошли на ее просвещенной земле. И обе были задуманы во имя могущества Америки и проведены — в том числе — и во имя владычества Америки над Европой.
Это было уже давно. А что сегодня?
А сегодня небо над крымским Казантипским заливом, над древней эллинско-славянской Керчью-Пантикапеем-Корчевом и днем и ночью прорезают своими инверсионными следами американские военно-транспортные «Гэлэкси»… Из Европы в Ирак, из Ирака — в Европу по «коридору», данному янки Киевом. Я не могу написать — «данному Украиной», ибо Украина Тараса Бульбы и Хмельницкого, Украина Гоголя и Тараса Шевченко, Украина Щорса и Марии Демченко могла бы дать этим вояжерам лишь залп системы ПВО «С-300».
Янки летят над русской землей в том же небе над тем же азовским заливом, где советские штурманы наведения учились наводить на цели «МиГ-23» и «МиГ-25»…
Они летят и над потрескавшимися бетонными полосами бывшего 71-го Багеровского полигона советских Военно-воздушных сил под Керчью… С этих «бетонок» взлетали стратегические бомбардировщики «Ту-16», «Ту-95», беря курс на уже ядерные полигоны страны… Здесь же отрабатывалась аэробаллистика первых наших атомных бомб серии «РДС»… Эту аббревиатуру, которая расшифровывалась «Реактивный двигатель «С», неофициально расшифровывали и так: «Россия делает сама»…
Да, Россия…
И — Европа…
И — ДАЛЬНИЙ Восток… Он хоть и Дальний, но — «нашенский»! Однако сейчас западные авторы — и англосаксонские прежде всего — со злорадством и надеждой пишут о том, что Россия все более сама отрезает себя от своего Востока. Что на русском Дальнем Востоке уже выросло поколение, которое знает, что и где находится в Китае, в Японии, в Корее, в США, но ни разу не видело Москвы и не очень-то Москвой интересуется.
Тем не менее Дальний Восток — по-прежнему «нашенский». И янки по-прежнему смотрят через океан на Россию… Смотрят с презрением, но и по-прежнему — со страхом.
Каким будет их и наше будущее, если Россия решит оставаться Россией?
Думай, думай, уважаемый мой современник, уважаемый мой читатель…
А ДАЛЕЕ — вот что… Думаю, именно теперь — когда и автор, и читатель уже умудрены знанием многого и о многом — уместно и полезно познакомиться с оценками знакомого нам русского геополитика Алексея Ефимовича Вандама (Едрихина), сделанными в начале XX века, но и сегодня обращенными в будущее.
Цитаты из Вандама будут обширными… Я так решил и потому, что Вандам того заслуживает, и потому, что читаются они на одном дыхании, и потому, что там содержатся мысли, по сути — «сквозные» для всей русской истории уже добрых три века… Вандам очень точно видел взаимосвязь всех аспектов дальневосточно-ти-хоокеанской проблемы…
И вот что писал Алексей Ефимович в своем труде «Наше положение» в 1912 году:
«Это открытие (открытие Невельским в конце 40-х годов XIX века островного положения Сахалина и судоходности Амура. — С.К.), плохо понятое у нас и едва не повлекшее за собою разжалование самого Невельского в рядовые, наоборот, в Англии и Америке вызвало сильную тревогу и целый ряд мероприятий. Но прежде чем говорить о них, позволю себе сделать следующее маленькое отступление.
Простая справедливость требует признания за всемирными завоевателями и нашими жизненными соперниками англосаксами одного неоспоримого качества — никогда и ни в чем наш хваленый инстинкт не играет у них роль добродетельной Антигоны (в греческой мифологии дочь царя Фив Эдипа, сопровождавшая слепого отца в его скитаниях. — С.К.). Внимательно наблюдая жизнь человечества в ее целом и оценивая каждое событие по степени влияния его на их собственные дела, они неустанной работой мозга развивают в себе способность на огромное расстояние во времени и пространстве видеть и почти осязать то, что людям с ленивым умом и слабым воображением кажется пустой фантазией. В искусстве борьбы за жизнь, т. е. политике, эта способность дает им все преимущества гениального шахматиста над посредственным игроком. Испещренная океанами, материками и островами земная поверхность является для них своего рода шахматной доской…»
Как это точно! Уже в начале XX века Вандам писал о «шахматной доске» англосаксов, а Збигнев Бжезинский в конце этого века назвал свою книгу: «The Grand Chessboard» («Великая шахматная доска»).
Так-то…
Но далее Вандам говорит еще более верные и горькие вещи: «…Земная поверхность является для них своего рода шахматной доской, а тщательно изученные в своих основных свойствах и в духовных качествах своих правителей народы — живыми фигурами и пешками, которыми они двигают с таким расчетом, что их противник, видящий в каждой стоящей перед ним пешке самостоятельного врага, в конце концов, теряется в недоумении — каким же образом и когда был сделан роковой ход, приведший к проигрышу партии…»
Сделав это отступление, Вандам продолжает: «Такого рода искусство увидим мы сейчас в действиях американцев и англичан против нас самих.
Едва только весть о новых русских открытиях в Тихом океане распространилась по цивилизованному миру, как работавшие у Камчатки и в Охотском море американские китобои потянулись к Амурскому лиману и Татарскому проливу для наблюдения за нашими действиями в тамошних местах. В соседней Маньчжурии появились лучшие из политических разведчиков — миссионеры. В самих Штатах политическая мысль занялась выяснением вопроса о том, какое значение может иметь величайший из бассейнов земного шара, т. е. Тихий океан, для человечества вообще и для североамериканцев в особенности. Поднятый сначала печатью, вопрос этот перешел затем в вашингтонский сенат, составляющийся, подобно древнему римскому сенату и английской палате лордов, из самых сильных голов, так называемых «строителей государства». Из произнесенных в этом учреждении в 1852 г. речей, посвященных тихоокеанскому вопросу, самой замечательной по глубине знания и ясновидению была речь сенатора штата Нью-Йорк Вильяма Съюорда…»
