— Все не так уж плохо, мой господин. Даже если меня убьют, все мои начинания продолжат развитие. Витольд понимает устройство мельницы не хуже меня, а Флорентин знает о ткани даже больше.

— Возможно, пан Конрад. Но ты зажигаешь в них огонь. Даже если мы будем процветать без тебя, долго это не продлится. Если ты прав насчет монголов, наша страна, включая и мой город, через восемь лет будет лежать в руинах. Когда вокруг одни трупы, какая польза от мельниц и фабрик?

— Монголы — это проблема, мой господин, но теперь вы хотя бы предупреждены. Еще можно что-то сделать. В любом случае я не собираюсь проигрывать бой с крестоносцем. Я одержу победу. Я выигрывал в каждом сражении, в которое ввязывался в этих землях, и не понимаю, почему должен потерпеть поражение сейчас.

— Твоя уверенность только подтверждает твою неосведомленность, пан Конрад. Убийство разбойника с большой дороги или захваченных врасплох стражников — одно дело. Сражение с настоящим профессионалом — совсем другое. А правда состоит в том, что ты даже не сможешь дать хорошее представление. Я знаю, как ты управляешься с копьем. Ты никогда не видел настоящего в действии, а следовало бы. Первого числа следующего месяца в Бытоме, это день пути к северу отсюда, будет проводиться Божий суд. Спор о наследстве, так что бой не насмерть. Однако он даст представление о том, что тебе предстоит.

— Хорошо, мой господин. Я поеду.

— Прекрасно. Иногда профессиональные поединщики соглашаются за плату дать несколько уроков. Кстати, пан Владимир, кажется, очень привязался к тебе, а он один из лучших мастеров копья в Малой Польше. Начиная с этой минуты ты будешь тренироваться с ним по три часа в день. На коне и с копьем. Ты никогда не станешь достаточно Умелым для выигрыша, но хотя бы не умрешь позорной смертью.

Малая Польша — гористая местность вокруг Кракова, противостоит Большой Польше, северным и западным равнинам.

— Как пожелаете, мой господин Я и сам собирался тренироваться. Но скажите мне, послали ли вы в Три Стены ткань, как я просил?

— Да. И я еще не взял платы за нее. Хотел с тобой все обсудить Мы поспорили, будет ли работать мельница или нет. Ну, и ты выиграл. И не собирался ставить на следующую свою мельницу.

— Мой господин, вы бы захотели, чтобы князь Хенрик задолжал вам большую сумму денег?

— Гм. Понимаю, о чем ты. Неловкая ситуация, не так ли? Ладно. Что ты скажешь насчет оплаты моего долга тканью?

— Если вы считаете цену справедливой, то все в порядке, мой господин.

— Гм. Хорошо. Тогда, может, я накину еще дюжину рулонов?

Рулоны ткани просто огромны — ярд в длину и ярд в ширину. А в тринадцатом веке полотно стоило очень дорого.

— Тогда я посчитаю вас невероятно щедрым человеком.

— Значит, решено. Выбери подходящую ткань и отошли ее в свои земли с моими мулами. И, может, я все-таки не слишком щедрый… В конце концов, я твой сеньор, а наследником ты не обзавелся. Когда ты умрешь, твоя собственность перейдет ко мне. И к тому же даже после того, как я отослал своим вассалам их долю ткани за древесину и лен, у меня осталось больше полотна, чем я могу продать теперь, когда твоя фабрика заработала.

— Разве к вам не приезжают купцы за полотном?

— Не так много, как я надеялся. Большинство желают купить шерсть и уезжают с пустыми руками. Только некоторым необходимо льняное полотно.

— Возможно, вам следует подумать о торговой организации?

— О чем?.. Впрочем, не важно Мы обсудим это вечером. А теперь пойдем осмотрим фабрику.

У графа Ламберта около ста пятидесяти рыцарей, большинство из которых уже имеют собственные владения. Для «управления» фабрикой он попросил каждого вассала выслать ему одну-двух крестьянских девушек. Оплачивать их работу он предложил тканью, что вселяло в души будущих работниц нешуточную надежду на счастье.

Рыцари, осведомленные о вкусах своего сеньора, отослали самых прекрасных незамужних девушек, каких только нашли в деревне. А в тринадцатом веке незамужними оставались только совсем еще девчонки.

Желая предотвратить негодование со стороны панн и неудобство для сеньора, каждой работнице рассказали о порядках, царивших в Окойтце, так что не слишком желавшие для себя подобной судьбы девушки вежливо отказывались, а вместо них посылали других.

День стоял жаркий, а табу на обнаженное тело в тринадцатом веке в Польше не существовало. Многие панны вместо одежды носили тоненькие тряпочки, а остальные вообще пренебрегли всякими деталями туалета. Фабрика напоминала сцену из итальянского фантастического фильма.

Мне показалось трудным в такой ситуации сосредоточиться на механизмах, да вообще сосредоточиться, не говоря уже о внимании к машинам.

Граф Ламберт катался в красоте, как свинья в грязи. Он ходил туда-сюда по фабрике, похлопывая по попке одну девицу, пощипывая другую, — и все это с улыбками и шуточками. Девушки пребывали в восторге от внимания со стороны такой важной персоны, большинство в открытую соревновались друг с другом в соблазнительности, пытаясь урвать свою порцию ласк.

Как только граф Ламберт объявил меня своим приближенным, ответственным за мельницу и фабрику, я также подвергся пристальному вниманию. Которое отвлекало, но было до крайности приятно.

На третьем этаже фабрики стояло около дюжины ткацких станков. На каждом производился определенный тип полотна, от толстого твида до тончайшей льняной ткани. Витольд превзошел самого себя, создав станок для последнего вида ткани, чем значительно расширил мои представления о возможностях деревянной техники.

Точно так же печать Гуттенберга стала едва ли не самой лучшей в мире. Рисунок на опытном образце всегда превосходит дальнейшую, выпущенную на его основе, продукцию. Когда ремесленник знает, что творит нечто принципиально новое, он вкладывает душу в работу. И это сказывается на результате.

Полотно, выходившее из станка, тоже поражало воображение: прочное и легкое, оно выглядело как тонкий нейлон, несмотря на то, что состояло изо льна.

— Поразительная ткань! — сказал я.

Нагие операторши покинули свои рабочие места и сгрудились вокруг. На третьем этаже стояла невыносимая жара, но, думаю, настоящей причиной отсутствия одежды было желание понравиться и заработать больше ласковых похлопываний. Я не удержался и обнял за талию рыжеволосую нимфу.

— Действительно неплохо, — откликнулся граф Ламберт — в каждой руке по девушке, в каждой ладони — по юной груди.

— Неплохо?! Да эта ткань настолько замечательна, что подойдет даже для воздушного змея!

— А что такое воздушный змей?

— Воздушный змей, мой милостивый пан?.. Это такая штуковина, сделанная из палок, ну, и из ткани. Она летает.

Граф Ламберт внезапно потерял интерес к девушкам, с которыми заигрывал. В их глазах увяла озорная искорка.

— Ты хочешь сказать, что человек может построить летающий аппарат?

— Конечно, мой милостивый пан. Я могу сделать вам воздушного змея этим же вечером. Мне просто и в голову не приходило, что он вас заинтересует. А летают многие устройства. Самолеты, воздушные шары, вертолеты, ракеты, дирижабли и еще куча всего…

— Остальные мы обязательно обсудим, но позже. Сейчас я хочу, чтобы ты немедленно соорудил мне воздушного змея.

— Да, мой господин. Ах да, вы же приказали мне тренироваться по вечерам.

— Сегодня можешь забыть об этом. Ты в любом случае умрешь, а я собираюсь спасти хотя бы часть твоих изобретений.

Вот так, с шутками и прибаутками, я пошел делать воздушного змея.

Витольда оторвали от строительства второй мельницы и послали ко мне, чтобы он «оказывал посильную помощь». Я попросил его одолжить мне одного из младших плотников, а самого отправил обратно.

Мне предоставили около ярда лучшего льняного полотна, а Кристина и Анастасия, обе прекрасные портнихи, занялись кройкой и шитьем. Через час мы закончили, густо пропитали полотно льняным маслом и оставили воздушного змея на солнце. Потом пропустили пару стаканов пива.