Шерон застала Шевцова погруженным в глубокую задумчивость. Он даже не обратил внимания на то, как прелестно она выглядит в лиловом шелковом костюме и белых открытых туфельках.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила девушка. Шевцов выключил приемник:

— Знаешь, я, кажется, нашел.

— Что нашел?

— Кого, — поправил Шевцов. — Только что случайно услышал передачу… И думаю, что нашел журналиста, которому можно доверять. Правда, он в Париже. Он американец, но живет во Франции. Обозреватель «Радио Европа» Джон Хойланд.

— Ты знаком с ним?

— Да как сказать… — Шевцов подошел к окну, окинул взглядом пустынную дорогу к Грин-Бэю. — Виделся…

— Хороша рекомендация! — фыркнула девушка.

— Я расскажу… Это было несколько лет назад, я играл тогда в волейбол. Наша команда выехала во Францию на товарищеский матч. Там, в Париже, мы и познакомились с Хойландом, он работал тогда спортивным обозревателем. Посидели в ресторане, поболтали… Он отлично говорит по-русски, рассказывал увлекательные истории…

— И это все? Ты готов довериться человеку только потому, что он говорит по-русски и умеет связно изложить пару историй?

— Подожди, Потом случилось… В общем, один из наших парней влип в крупные неприятности по собственной глупости. Очень крупные. Хойланд помог ему, фактически вытащил, спас, подставляя себя. Никакой выгоды от российского парня он, разумеется, получить не мог. Не мог и опубликовать эту историю, чтобы подзаработать на ней, — она не из тех. Он просто рисковал собой ради практически незнакомого ему человека из чужой страны, потому что ему казалось, что так будет правильно, вот и все.

Шерон присела на складной стульчик:

— Но ведь все это было невесть когда… Захочет ли он ввязываться?

— По-моему, такие люди не меняются… Наша история как раз для него — сейчас он делал передачу о «Магеллане»… И потом, никого другого у нас все равно нет. — Глаза Шевцова потускнели. — Но это пустые разговоры, Шерон. Мы не можем купить билет и улететь в Париж.

— Да… А если позвонить на радиостанцию?

— Объявить о себе на весь мир? Да и что я ему скажу…

— А что ты ему скажешь при встрече?

— Быть может, ничего… Думаю, он узнает меня… Я имею в виду, не только как члена экипажа «Магеллана», но и как русского волейболиста из той злополучной команды… Впрочем, он и так вряд ли забыл… Но это другое дело. Там я буду видеть перед собой человека. Доверие — вопрос личного контакта, Шерон.

Девушка молчала. По ее сосредоточенному лицу Шевцов видел, что она о чем-то напряженно размышляет, вернее, взвешивает со всех сторон известные факты перед принятием решения.

— Я думаю, мы можем попытаться попасть в Париж, — сказала она наконец. — Тем более что в США нам сейчас находиться опаснее, чем где-либо.

— Как? — безнадежно усмехнулся Шевцов. — На воздушном шаре?

— На «боинге». И нам не понадобится покупать билеты, но потребуется много денег.

Шевцов исподлобья посмотрел на нее:

— Если ты задумала подкупить летчиков или что-то в таком роде, брось эту затею. Твоя авантюра закончится сначала в полиции, а потом…

— Нет, это не то.

— Тогда объясни, пожалуйста, — слегка раздраженно сказал он.

Шерон приступила к объяснениям, и по ходу ее речи скептицизм Шевцова постепенно улетучивался.

— Пожалуй, это может сработать, — согласился он. — Но если нет…

— Если нет, мы просто останемся там, где мы сейчас.

— Я хотел сказать, если мы доберемся до Парижа, но все пойдет наперекосяк…

— Надо же что-то делать!

Старенький «додж» миссис Джексон припыхтел назад через два с половиной часа после отбытия, что в общем соответствовало расчетам Шерон. Шевцов облачился в джинсы и серую водолазку. Привезенные миссис Джексон кожаные туфли оказались тесноватыми, и хромота из-за раны еще больше усиливалась.

Миссис Джексон передала дочери толстые пачки денег — семьдесят пять тысяч долларов.

— В банке не удивились, мам? — Шерон уложила деньги в сумку.

— Да нет, там все сочувствуют… Я сказала, что хочу переехать, потому что этот дом полон болезненных воспоминаний.

— Ты молодец, ма. — Шерон обняла миссис Джексон и поцеловала в щеку. — Мы возьмем старину «доджа», ладно? А когда вернемся, пригоним обратно.

— Когда вернетесь… — Миссис Джексон заплакала в объятиях дочери. — Храни вас Господь, дочка… Но неужели мне совсем-совсем, чуть-чуть нельзя узнать, куда вы едете?

— Мама, — с нежностью погладила Шерон ее волосы, — я бы многое отдала, чтобы предложить тебе поехать с нами. Но мы — не самая безопасная компания. И этот дом небезопасен. Тебе лучше покинуть его на время…

— Да, да, — закивала миссис Джексон. — Я пойду к Роудсам, это ведь всего полчаса берегом… Провожу вас и уйду. А потом уеду к миссис Пирс.

Она никуда не уедет. Это ее дом, и в своем доме миссис Джексон никого не боится.

Шерон смущенно вытянула из сумочки десятитысячную упаковку банкнот, протянула миссис Джексон, но та оттолкнула деньги:

— Вам нужнее… Я не пропаду, в доме есть кое-что, зачем мне много… Подождите, я соберу вам поесть на дорогу.

— Не надо, мама. Тут недалеко.

Втроем они вышли на крыльцо. Шевцов сел за руль трудяги «доджа». Шерон устроилась рядом.

Машина тронулась. Шерон смотрела назад до тех пор, пока машущая рукой фигурка миссис Джексон не скрылась за поворотом.

Они ехали вдоль побережья озера Мичиган, триста миль через пыльные окраины Фондю-Лака и Расина, мимо Милуоки по берегу реки, заправляясь на безлюдных бензоколонках сонного, разморенного жарой штата. Они ехали в Чикаго к человеку по имени Барни Кемп.

Проводив их, миссис Джексон все стояла на крыльце, хотя и пыльного шлейфа «доджа» уже не было видно. Потом она повернулась и вошла в дом.

— Это ненадолго, — повторяла она, — ненадолго… Сегодня они виделись в последний раз. Им никогда больше не суждено было встретиться. Брюс опоздал всего на полчаса.

Люди Брюса (вернее, люди Айры Делана, временно переданные под команду Брюса) взялись за дело с ураганной энергией. У них было неоспоримое преимущество как перед правительственными службами, так и перед Хранителями Ордена: они твердо знали, что астронавты живы, и имели ясную цель. Под видом сотрудников ФБР они быстро вышли на лесничего Тома Хантера, без труда вытрясли из него информацию о краже и конфисковали записку Шевцова. Сам Брюс объезжал окрестные мотели. В «Суитуотере» он нашел брошенный джип лесничего, а портье (даром что был пьян) припомнил темнокожую женщину в мужской одежде, испарившуюся вместе с «порше-турбо» мистера Айронсайда. Машину, конечно, искала и полиция — и нашла возле аэроклуба. Из-за полиции Брюсу было труднее работать там, но охранник все равно ничего вразумительного сообщить ему не мог. Пропали восемь канистр с горючим; исходя из прожорливости вертолетов типа «Дрэгонфлай», Брюс очертил на карте круг, в пределах которого лежало предполагаемое место назначения. В этот круг попал и Грин-Бей, штат Висконсин. Раньше Брюс не верил, что беглецы направятся в дом Шерон, ибо считал это глупым и самоубийственным с их стороны. Теперь он понял, что его перехитрили.

Две скоростные машины одна за другой влетели на поляну перед коттеджем. Из первой выпрыгнули Брюс и парень с автоматом, из второй появились трое с бельгийскими штурмовыми винтовками. Брюс не исключал возможности, что в доме засели правительственные агенты, но проверить это не мог и был полон решимости в случае наличия таковых принять бой.

Они ворвались одновременно через дверь, террасу и окна спальни. Один из боевиков помчался наверх, второй выволок из кухни заплаканную миссис Джексон.

— Здесь никого, сэр, — доложил парень сверху.

— Никого? — Брюс пнул накрытый на двоих стол, с которого миссис Джексон не успела убрать тарелки, заглянул в ванную, где была сложена одежда Тома Хантера. — Ага, вот тряпье, украденное у старика… Придется побеседовать с этой леди. Привяжите-ка ее к стулу покрепче… Хорошо. Итак, мэм. Как вы догадываетесь, вопрос у меня один. Где они?