– Давайте лучше посмотрим ту пьесу, про паладинов с огненными мечами, – предложил лод Гвэйдеон. Ему тоже понравилось смотреть кино. Конечно, он не понимал ни слова – все фильмы были на английском, но ему все равно нравилось. К тому же он уже начал немножко говорить по-английски – лод Гвэйдеон быстро усваивал новые языки.
– Какую-какую пьесу? – не сообразила Вон.
– Ну ту, где про много-много лет назад, в далекой-предалекой… э-э-э…
– Галактике, – закончила девушка. – Опять «Звездные войны» хотите?
«Звездные войны» понравились даже придирчивому Креолу. Он называл джедаев боевыми магами. Жаль, что в видеотеке, собранной Ванессой, были только первый и второй эпизоды.
– Так, заканчиваем с балаганом и приступаем к работе, – потер руки Креол, вставая из-за стола. – Хуберт, где у нас самое большое зеркало?
– На чердаке есть одно, сэр, подаренное мисс Инанной…
– Она миссис, – поправил его Креол, успевший разобраться в таких вещах.
– Она разве замужем?! – поразилась Ванесса.
– Формально – да. Причем трижды.
– И за кем?
– За оруженосцем Мардука Забабой, богом Таммузом и отцом богов Ану.
– А за кем сейчас?
– То есть? – не понял Креол. – Я же перечислил…
– Погоди-ка… – Брови Ванессы поползли вверх. – Она что же, по-прежнему замужем за всеми троими?!
– Так, а я о чем толкую?! Что тут удивительного? У богов брак – это всего лишь политический союз, ни о чем другом там и речи не идет. Хуберт, так что там насчет зеркала?
– Очень большое зеркало, сэр, и очень дорогое. Рама из серебра, украшена рубинами и топазами. Богатый орнамент…
– Сгодится, – оборвал его доклад маг. – Всё, я пошел работать. Пока не прилетим к монастырю, меня не беспокоить! Ученица!
– А? – вздрогнула Ванесса.
– Тебе два задания. Повторяй пройденное – тренируйся видеть ауру, впитывать ману… Ну всё самое простое. Можешь попробовать телекинез. А второе задание – следи за моим рабом! Если он еще хоть раз попадется мне на глаза во время работы, я его освобожу!
– Не надо, хозяин!!! – задрожал от ужаса Хубаксис.
– Молчать, раб! – рявкнул Креол, удаляясь в лабораторию.
– Хуберт, будь добр, приготовь мне джакузи, – попросила Вон, уже предвкушая великолепную пузырьковую ванну с массажем…
Спустя двое суток Ванесса постучала в дверь, из-за которой доносились лязг и стук, шипение расплавленного металла, бульканье варящихся зелий и разъяренные вопли Креола, орущего на Хубаксиса. Маг не выдержал и все-таки простил джинна, вернув ему место ассистента. Во время работы ему позарез нужен был кто-то, на кого можно наорать.
– Что? – высунулась голова Креола. Во всю правую щеку у него расплылся ужасный ожог, но Вон даже не обратила на это внимания – она привыкла, что Креол то и дело щеголяет свежими шрамами и увечьями. Работа такая…
– Прибыли, – коротко ответила она. – Коцебу приземляется.
– Прекрасно! – воодушевился маг. – Я как раз поставил корень пустырника вымачиваться, так что часа три всё равно придется сидеть без дела…
Монастырь Святого Улофа разместился на вершине небольшого плато, куда вела узенькая лестница, вырубленная в скале. Креол наотрез отказался по ней подниматься, поэтому сэр Джордж пришвартовал коцебу прямо в воздухе, рядом с верхушкой. Хуберт подал трап (сколоченный из садовой лестницы с досками, прибитыми между перекладин), и Креол, Ванесса и лод Гвэйдеон сошли на твердую землю. Монастырский садовник, прививающий грушевые саженцы, моргнул и протер глаза руками – не каждый день доводится видеть трех человек, вышедших прямо из воздуха (обктамерон работал). Но он тут же решил, что просто не заметил, как они поднялись наверх.
Оказавшись внутри, Ванесса с любопытством завертела головой – в монастырях ей до сего дня бывать не доводилось. Все здесь выглядело таким… старым…
– Добро пожаловать, лод паладин, – поклонился лоду Гвэйдеону пожилой благообразный игумен, появившийся в сопровождении двоих монахов помоложе. – Приветствую вас в нашей скромной обители. Прошу перекусить дарами Пречистой Девы.
– Благослови тебя Пречистая Дева, добрый монах, – поклонился в ответ Серебряный Рыцарь.
– Добро пожаловать, леди маркиза, – поклонился Ванессе игумен, целуя ей руку. – Приветствую вас в нашей скромной обители. Прошу перекусить дарами Пречистой Девы.
– Я тоже вас рада видеть, – недоуменно пожала плечами Вон.
– Добро пожаловать, лорд виконт…
– Заткнись! – прорычал маг. – Если повторишь это еще раз, я тебя придушу!
Игумен ничуть не обиделся. Даже улыбнулся с некоторым пониманием. Королевство Дроссмал Хентара, на территории которого располагался монастырь, уже много веков являлось своеобразным сателлитом Ста Тысяч – ее короли беспрекословно повиновались своим восточным соседям и старались во всем им подражать. Даже говорили на их языке, хотя монахи, разумеется, использовали священный шумерский. А в Империи Ста Тысяч выработался чрезвычайно сложный этикет, кое в чем похожий на китайский. В нем подробнейшим образом расписывалось, как кто кого должен приветствовать. Игумен всего лишь здоровался так, как и должен здороваться монах с дворянином. Мужчине следует просто поклониться, даме – поцеловать руку. Причем приветствовать следует каждого гостя в отдельности. Когда гостей много, ритуал мог затянуться надолго, и это мало кому нравилось. Хотя так грубо, как Креол, никто до этого не реагировал…
– Пройдемте в трапезную, – снова поклонился игумен. – Лод паладин… леди маркиза… лорд виконт…
Кормили у монахов не слишком роскошно – Святой Улоф всю жизнь проповедовал скромность, воздержание и вегетарианство. Брюссельская капуста (на Каабаре ее, конечно, не называли брюссельской), вареный сельдерей, свежий шпинат, фасолевый суп, ягоды можжевельника и еще сушеные листья некоего двиклима. Вот и весь выбор. Вместо хлеба – сухари, вымоченные в воде.
Затрапезой собрался почти весь монастырь – около двадцати пожилых монахов. Святой Улоф ныне переживал упадок – новых послушников здесь не видели уже лет десять. Да и до того желающие получить постриг не осаждали монастырские стены. А вот, например, монастырь Святого Нанцаба в Ретзди, наоборот, буквально захлебывался от потока желающих стать его иноками. И неудивительно – он был устроен примерно так, как мечтал небезызвестный Панург.
– Отец игумен, вы слышали о человеке по имени Хмо Дуа? – спросила Ванесса, без особого сожаления отодвигая глиняную миску с травками. – Мы точно знаем, что он здесь, в монастыре.
– Как вы сказали, леди маркиза? Хмо Дуа?.. Клянусь светлым именем Пречистой Девы, что в нашем монастыре нет брата с таким именем, – ответил игумен, ни на секунду не замешкавшись.
– Я неточно выразилась, святой отец, – поправилась Вон. – Я знаю, что нет. Он умер давным-давно, а где-то здесь покоятся его останки…
– Ах вот оно что… Надо справиться в архиве, но это вполне возможно – наш монастырь существует уже триста лет, здесь перебывало множество монахов… А зачем вы его ищете, леди маркиза?
– Он был моим дальним предком, – сделала благочестивое лицо Ванесса. – Основателем нашего рода. Совершенно случайно я узнала о том, что он похоронен здесь, и решила навестить могилу прапрапра… даже не уверена точно, сколько раз – он жил двести лет назад.
– Это богоугодное дело, леди маркиза, – согласился игумен. – Но, к сожалению, наш устав воспрещает посещение монастырского кладбища посторонними лицами. Мы могли бы сделать исключение для близких родственников, но…
– Совсем забыла! – умильно улыбнулась Вон. – Мы же хотим сделать пожертвование духу Святого Улофа! Вот, святой отец, я понимаю, что это немного, но зато от чистого сердца…
Игумен заглянул в кожаный мешочек, и его глаза на миг расширились от изумления. На один лишь краткий миг – он тут же снова вернулся к своему постоянному образу, а его облик вновь был преисполнен сонного благочестия. Или благочестивой сонности…
– Пожалуй, мы действительно можем сделать исключение из правила и пропустить вас, леди маркиза… – медленно кивнул он, с трудом удерживаясь от того, чтобы немедленно не спрятать мешочек в складках рясы (одежда иштарианских монахов практически не отличалась от их христианских коллег). – Раз уж вы близкая родственница покойного… но надеюсь, вы понимаете, что вашим друзьям придется подождать снаружи?
