— Мне дали необученных мальчишек, о темник! — поклонился Кир. — Они искали смерти, а я виновен лишь в том, что оказался слишком стар для того, чтобы суметь их удержать.

— У меня не хватает десятников, — мрачно сказал Вадый. — Но дать тебе воинов? Нет уж. Ты возьмешь тех, кто никому не нужен. Слабых, глупых, старых, как ты. И вы будете копать ямы — для трупов, для мусора, для дерьма. У меня большой лагерь, и мне нужно много ям. А если ты не справишься, то в одной из них твой новый десяток зароет тебя.

Дайрут видел перед глазами отца, вонзающего меч в ребенка, и думал о том, как будет убивать темника Вадыя — седого дородного мужчину лет пятидесяти, чьи предплечья были в обхвате как его собственная талия, а голова напоминала котел, из которого можно накормить десяток солдат.

Эти мысли чуть-чуть охлаждали ярость, кипевшую внутри Дайрута.

— Эй, ты! — заорал темник, указывая на него. — С бешеными глазами! Иди сюда!

Приемный сын отошедшего в сторону Кира легко одолел расстояние, отделявшее его от трона. Ему не было страшно, в голове крутилась мысль о том, что убить темника сейчас — провалить все дело.

— Ненавидишь меня? — спросил Вадый негромко. — Я вижу в тебе сталь. Как тебя зовут?

— Дайрут Верде, — так же негромко ответил парень.

— Стесняешься имени? Оно странное.

— Меня зовут Дайрут Верде! — яростно заорал Дайрут.

Темник расхохотался, мельком взглянул на старика Кира и вновь вернулся к забаве.

— Судя по акценту, ты из какого-то дальнего племени, — сказал Вадый. — Из лука стрелять умеешь? Меч в руках держал? Убил уже хоть одного врага?

На каждое подтверждение Вадый широко улыбался.

— Как думаешь, много здесь бойцов, равных тебе? — спросил он.

Дайрут хотел сказать, что он не знает, но вспомнил уроки Кира и выкрикнул:

— Я — лучший!

— Хорошо учат держать себя в дальних родах, — улыбнулся темник. — А сколько тебе лет?

— Шестнадцать, — солгал Дайрут.

— А вот счету тебя учили плохо! — Окружающие засмеялись. Дайрут и впрямь не выглядел даже на свои четырнадцать, почти пятнадцать. — Пойдешь гонцом ко мне, станешь Рыжим Псом.

Он не спрашивал — а утверждал.

Парень уверенно кивнул и, лишь когда Вадый отвернулся, посмотрел на Кира.

Старик довольно улыбался — план его покровителя работал, а значит, он получит все, чего желает.

В большой конторе с высоким потолком все было сделано богато и неброско. Узоры на мебели из розового дерева выточены аккуратно и тонко, шелк занавесей казался невесомым и полупрозрачным, со вкусом подобранные немногочисленные украшения стояли и висели в нужных местах.

Вот только настроение хозяина конторы, распорядителя игр на Арене Тар-Меха, совсем не соответствовало обстановке.

Мартус Рамен был в гневе — его родной город, великий и вольный, притягивающий как магнит деньги, героев и красивых женщин, оказался вдруг отрезан от старых торговых путей!

Перестали приходить шелка и мифрильные доспехи из Империи Десяти Солнц, словно взбесились кочевники, поставлявшие раньше овец и шкуры. Но самое страшное — сгинули алые капли, которые добывали из черных горных слез женщины одного из племен варваров.

В небольшом количестве алые капли — или «алка» — помогали избавиться от хандры и давали ровный, приятный сон. Но разбавлять легким вином драгоценную жидкость, чтобы принять как лекарство, могли только глупцы.

Разбавленное снадобье достать легко — да только вот толку от него нет.

Мартус закапывал чистую алку в глаза, что почти мгновенно давало ему необычайную ясность разума и умение думать так, чтобы просчитывать ходы друзей и врагов на полгода вперед.

Виновником беспорядка в торговых делах был некий хан Разужа, один из сотни немытых детей одного из сотни мелких правителей степи. Рамен знал всю историю: хан уничтожил свою семью, склонил под свое начало окрестные рода и начал войну — из тех, что бывают не чаще раза в век, а то и два.

— Сын блудливой кобылы! — выругался Мартус, ударяя кулаком по шелковой скатерти.

Ему тяжело было держать себя в руках — алка закончилась, а ни один из десятка посланных на розыски капель героев пока не вернулся.

Мартус Рамен стиснул кулаки, тяжело дыша, и так просидел некоторое время. Затем собрался, резко встал и, расправив складки сиреневом камзоле распорядителя игр, распахнул дверь.

— Кто сегодня? — спросил он как можно небрежнее.

У входа в контору, в закутке, сидел за простым, но добротным столом, заваленным пергаментными листами, помощник Мартуса — Агний Линус, высокий невзрачный человек с бледно-голубыми глазами.

— Двое героев, варвар и стрелок. Варвар проявил себя в битвах против хана Разужи, довольно известен и южных землях, и отряд у него хороший. Стрелок с полудюжиной крестьян, на Арену его выставлять бессмысленно, — преданно глядя в глаза хозяину, выпалил Агний.

— Какой идиот придумал называть героем любого, кто собрал вокруг себя горстку отребья? Настоящие герои пользуются покровительством богов, только где же их взять? Варвара поставишь против Кунста, надо проредить его отряд, буянят много, мнят себя непобедимыми, — холодно сказал Мартус. — А стрелку дашь задание — пусть очистят от нечисти мельницу на Серебристом пруду. Смогут — город даст награду. Сгинут — невелика потеря.

Линус сделал пару пометок в громадной тетради и взглянул на Рамена, ожидая дальнейших приказаний.

— Если появится кто-то из тех, кого я посылал… — начал распорядитель, но помощник рискнул перебить его:

— Дивиан приехал сегодня утром. Он повздорил со стражей у ворот Арены и был сопровожден в тюрьму, как героя его даже не били особо…

Мартус Рамен посмотрел на Агния так, что тот сник и словно бы стал ниже ростом.

— Я узнаю об этом только сейчас? — поинтересовался распорядитель.

— Дивиан будет доставлен к вам немедленно! — тонким от страха голоса крикнул помощник.

— Зачем он мне? — рявкнул Мартус.

Выбравшись в коридор, он широким шагом зашагал в сторону тюрьмы.

Если Дивиан привез алые капли, хотя бы одну склянку, а лучше две… Или три… То это будет значить, что некоторое время можно будет прожить спокойно, продолжая игры… и те, что для всех, и особые, тайные.

Тюрьму охраняли всецело преданные распорядителю люди, и когда он появился в маленькой темнице, стражники, находившиеся там сегодня, все поняли мгновенно — вытянулись и преданно уставились на Мартуса.

— Дивиан? — бросил он. — Обыскивали?

— Никак нет, — отозвался усатый стражник. — Мы помним указания.

— Тогда веди!

Усач коротко поклонился и быстрым — но при том и таким медленным! — шагом провел распорядителя к нужной камере.

Герой, невысокий мускулистый мужчина с примесью варварской крови, был мертвецки пьян. Оружия при нем не имелось, его-то уж точно отобрали, зато в ушах и в носу висели золотые серьги, а на шее болтался тяжелый амулет — не соврали, подлецы, кинули сюда буяна, не обыскивая.

— Товар у тебя? — жестко спросил Мартус, когда Дивиана с помощью ведра воды привели в себя.

— Вот здесь… — Герой сунул руку под куртку и запутался там.

Рамен подскочил к нему, жадно схватил протянутую ему флягу.

Склянок на семь, а то и восемь.

Он едва вытерпел, возвращаясь в себе контору — но никто не должен видеть, как Мартус пользуется снадобьем, никто не должен знать об этом его слабом месте, уязвимой точке…

Только заперев дверь, распорядитель игр запрокинул голову и уверенным движением наклонил флягу. Рубиновая капля медленно, словно нехотя, отделилась от металлического горлышка и упала на широко открытый левый глаз.

Затем точно такая же почтила своим присутствием правый.

— Как хорошо, — прошептал Мартус.

Он снова жил полноценной жизнью — его ждали интриги, убийства, похищения и все остальное, что так расцвечивает скучное существование обычного распорядителя игр на Арене.

Она стояла на причале, между двумя стражниками, и грустила, несмотря на яркое солнечное утро. Она смотрела на большой галеас, на то, как снуют матросы, поднимая паруса, как шевелятся весла, на веселых людей на палубе и еле сдерживала слезы — ее с собой не взяли.