«В армии много женщин, но большая их часть совсем не подходит для того, чтобы прикасаться к королеве, — отметил Голос. — В общем, эту перепуганную даму наверняка добыли где-то и приставили к тебе для прислуживания».

Через некоторое время Айра вышла из шатра, к ней подвели белого жеребца, высокого и красивого.

Зверь с презрением посмотрел на королеву, однако стоявший рядом конюх шепнул ему что-то на ухо, и, к удивлению королевы, благородное животное медленно и величественно согнуло передние ноги, вставая на колени.

Седло было расшито золотом, к тому же сделали его явно для старика или женщины — широкое и очень мягкое.

Айра вместе с отрядом из сотни всадников отправилась вперед, а рядом поехал давешний вельможа, за проведенное в воинском лагере время словно помолодевший лет на десять.

— Мятежники вызвали из провинций еще войска, по их командиры не пойдут против вас, им обещали, что королева будет на их стороне. Сейчас мы, Ваше Величество, объедем эти роты — и если все пройдет гладко, то не будет ни одного трупа — вожаков выдадут собственные люди, потому что нас гораздо больше, вы с нами, а жить предателям хочется еще больше, чем нормальным людям.

Ехать пришлось довольно долго.

Первую из мятежных рот они так и не увидели — ее командир, плотный мужчина лет сорока в черном, как у ростовщика, камзоле, но без доспехов и оружия, сам подъехал с двумя оруженосцами к Айре, спокойно спешился и преклонил колени.

— Ваше Величество, — торжественно сказал он. — Меня вызвали сюда для того, чтобы свергнуть вас. Но те, кто это сделал, обманули меня. Я не знал вас раньше, но по фамильным чертам не узнать в вас дочь нашего отца — невозможно. Я предан престолу, вы можете рассчитывать на меня и моих парней.

Айра на мгновение растерялась, Голос тут же что-то начал говорить, и от смешения своих и чужих мыслей получилась жуткая каша, из которой вытащить хоть что-то оказалось невозможно.

После долгой и весьма неловкой паузы королева негромко сказала:

— Я верю в вашу преданность и готова принять нашу роту под свою руку.

Потом была еще одна долгая поездка, закончившаяся ближе к вечеру новыми переговорами, и еще одна — Айра почти спала, ей очень хотелось есть, но окружающие выглядели так, словно их отлили из стали, и их вроде бы вообще не заботили мысли о еде. Так что она сама держалась, напоминая о том, что она — королева и должна через это все пройти.

— Очень скоро все кончится, — заявил ей уже глубокой ночью старый вельможа. — Среди мятежником есть люди, которых знают ваши верные подданные, и к ним уже послали гонцов.

Айра только кивнула.

Все происходило как-то скомканно, суетно и не красиво, рядом постоянно оказывались случайные люди, которые вроде бы даже сами удивлялись тому, что они здесь делали, — хотя Голос и пытался разуверить Айру в этом, утверждая, что все происходит именно так, как и должно быть — раз уж подобное вообще допустили.

Под утро на лагерь, раскинутый в чистом поле, напали несколько десятков человек. Большинство успели убить до того, как королева проснулась, но несколько раненых и пара живых и здоровых нападавших попали в плен.

— Их послали, чтобы выкрасть вас, — пояснил вельможа после того, как его пропустили к спешно одевшейся с помощью все той же пугливой дамы королеве. — Но мы ждали чего-то подобного, и их на падение не было неожиданностью. Если бы попытка удалась, каждый выживший получил бы по кошелю золота и дворянский титул…

— Больше нападений не будет? — спокойно спросила Айра, хотя внутри у нее все дрожало.

— Если бы я был на их месте, — медленно произнес вельможа, — то я бы ни на мгновение не оставлял попыток выкрасть или убить вас. Потому что будь я на вашем месте, то после подавления мятежа я бы казнил всех причастных к нему и этим напугал бы тех, кто хотя бы во сне подумывал о подобном.

«И он абсолютно прав, — согласился Голос. — Если ты решишь кого-нибудь помиловать, это может сослужить тебе и твоей стране очень плохую услугу».

Айра и сама понимала, что жалеть ей никого нельзя — да и кого? Ведь наверняка все, кто строил против нее заговоры, — дурные люди.

С рассветом в лагере появились посланцы от мятежных командиров рот и полков. Те писали о том, что пошли на поводу у обманщиков и готовы помочь захватить предводителей заговора. Голос растолковал их письмо, отмечая, что на самом деле это попытка поторговаться — если Айра не согласится, то часть заговорщиков сможет улизнуть на кораблях из страны, а если согласится, то должна будет простить часть изменников.

«Соглашайся, это выгодное предложение, — сказал Голос, когда послание было дочитано».

«Но ты же сам говорил, что я не должна миловать бунтовщиков!»

«Казнить и миловать ты будешь, сидя на троне, а сейчас ты вынуждена договариваться и следить за тем, чтобы выйти из ситуации с как можно меньшими потерями».

— Я согласна, — сказала Айра. — Но столица и королевский дворец должны быть полностью нашими еще до заката.

До обеда ничего не происходило, затем приехали очередные гонцы — но на этот раз от Айры не требовалось разговаривать с ними. Вскоре лагерь снялся с места и двинулся ко дворцу — и по пути к ним присоединялись все новые и новые отряды, а еще простые люди, и то и дело кто-то кричал «Дорас!», а затем другие люди дружно орали «Королева Айра!».

Иногда раздавались и «Смерть предателям!», и «Развешать на деревьях!», и от того, каким тоном это все было произнесено, у королевы мурашки шли по телу.

В эти мгновения она вспоминала о том, что ей не очень много лет, что настоящих друзей у нее нет и все вокруг только пытаются получить для себя какую-то выгоду, в том числе и Голос — правда, понять, чего именно он хочет, Айре пока не удавалось.

Ближе к вечеру добрались до королевского дворца.

Перед распахнутыми настежь воротами, между потупившимися солдатами королевской стражи расхаживал Парай Недер, веселый и бодрый, с громадным синяком, расползшимся по всей левой стороне лица.

— Ваше Величество, — поклонился он церемонно. — Рад, что все подходит к благополучному разрешению. Мне не удалось бежать из дворца, но, выбирая между своей жизнью и вашей, я не задумался ни на секунду… Но и здесь я смог сделать немало, несмотря на то что большую часть времени оставался под стражей.

«Лжет, но красиво, — отметил Голос. — Одно точно — ему не было никакого резона тебя предавать».

— Я рада, что вы живы, — заметила Айра. — Мне ведомо о нескольких предателях, но вам наверняка известны все.

— Конечно же, — без тени сомнения ответил Парай. — Пойдемте.

Во дворе замка, рядом с той башней, где девочка когда-то вела переговоры с Раменом, на коленях стояли связанные люди. Их было много, настолько, что у Айры перехватило дыхание, — человек сорок, а то и пятьдесят. Большинство смотрели в землю, но некоторые искали взгляда королевы — кто с раскаянием, кто с вызовом.

И среди них потрясенная Аира увидела Альрика — своего барда.

И только в этот момент она поняла, что происходящее — реальность, что сейчас надо сказать, чтобы мятежников кинули в темницу, а затем казнили в соответствии с их титулами: кого-то четвертовали, кого-то повесили, а с пары участвовавших в заговоре магов сняли кожу.

А барду как простолюдину, осмелившемуся поднять голос против короны, надо будет залить расплавленный свинец в горло.

И замолчал Голос, а веселый и неожиданно звонкий Парай, которому все удалось — и удалось действительно малой кровью, — заговорил не переставая, но все не о том, не о важном. А о каких-то беспорядках, о том, что надо будет снять часть налогов со столицы и устроить праздник, и что-то еще, и еще, и еще!

— Ты предал меня, Альрик. — Айра подошла к барду. — Оставьте нас!

Все отступили, остальных мятежников, не церемонясь, оттащили в сторону.

— Почему ты это сделал? — спросила королева у стоявшего на коленях Альрика.

— Мне пообещали, что вам ничего не сделают, — горячечно зашептал бард. — Я был никем, а после восстания получил бы титул. Я не мог бы быть рядом с вами всегда, но хоть на мгновение… Как в балладе «Рыцарь королевы»…