– Все, Александр Георгиевич… все уже закончилось… – Референт ловко снял с меня наручники.

– Где Синицын?

– Да здесь я Леший… – Пашка скособочившись сидел на снегу. – Живой и здо… Ох-х… Ну-у… в основном, живой…

М-да… над ним, в отличии от меня, постарались на славу.

– Кто? – я присел рядом с ним.

– Он сука… – Синицын мотнул головой на Резунова. – Да я сам виноват… Переиграл маленько…

– Актер, фули… – я потопал к особистам. – Ну что Денис Аполлонович? Или как там тебя… На ремни млядину резать буду…

Но не дали… Мгновенно оттерли от потенциальных трупов и чуть ли не насильно усадили в машину. Референт мгновенно сориентировавшись, протянул мне флягу.

– Глотните Александр Георгиевич… поможет…

– Вот чтобы я еще раз!.. – буркнул я ему со злостью, глотнул приторно-терпкого коньяка, а потом протянул флягу Пашке. – Да манал я!..

Но не договорил. Глупости молвлю… Прикажут – полезу, и не в такое дерьмо. Служба она такая…

Нажрался я с Пашкой этим вечером вусмерть. И референт с нами за компанию. Он, в процессе пьянки немного приоткрыл завесу тайны. Совсем чуть-чуть. В рамках дозволенного.

Как ни странно, но никакого шпионства – в буквальном смысле этого термина, не вскрылось. Официальная версия – в которую я не очень верю. Обычная возня за сферы влияния внутри самой конторы. Возня, правда грандиозная, можно даже сказать глобальная. Конечно, всей правды, я никогда не узнаю, но насколько я понял, воевали между собой две очень влиятельные стороны: одну из которых возглавлял полковник Исаев. Ему и устроили затык, слив стратегическую информацию по его ведомству вероятному противнику. С последующим полным дезавуированием. Все должно было пройти как по нотам, но в ход процесса вмешались весьма слабо прогнозируемые события. Какие – вы уже знаете. Я конечно! А устроить ответку, было уже делом техники. В результате, разразился страшный шкандаль. Полетели головы… много и очень знаковые. Исаев – весь в белом и на коне, стал первым заместителем директора МГБ, а на многие ключевые посты в конторе сели его ставленники… Кстати, научный отдел который возглавила жена Исаева, обзавелся своим полноценным силовым подразделением. И я уже знаю, кто его возглавит.

М-да… и насколько я понимаю – это еще не конец. Так сказать, начало – первый акт пьесы… Но это я забежал уже далеко вперед. А пока нам с Пашкой придется долго– долго отписываться… Какого? А просто содержимое чемодана… как бы сказать помягче?… В общем, оказалось, не тем чем надо. Вернее тем, да не совсем… Не работает как надо или потеряло свои свойства. Что-то вроде этого… Клятые аборигены! Зуб даю. Больше некому! А вообще мне похрену. К Катьке хочу…

– Милый, какой ты сексуальный солдатик!!! – Катарина с вожделением окинула меня взглядом. – Так бы и съела целиком без остаточка.

– Успеешь еще… – буркнул я и уставился с сомнением в зеркало. – Как-то оно все…

Парадную форму примеряю. Доставили вчера вечером из швальни. Я бы еще чуток повалялся в постельке с женушкой, но Катька с утра пораньше припрягла примерять. Ей то что? Валяется на кровати и искренне потешается надо мной. Или восхищается? Как-то не пойму. И форма эта… Будь она неладна…

Сюртук – не сюртук, фрак – не фрак… В общем, верх на форме белый, украшенный целым пучком аксельбантов. Погоны золотые. Брюки обычные – черные, с красным узким лампасом – спасибо хоть за это. Лаковые полуботинки, белая фуражка с мягкой тульей и такой впечатляющей, шитой золотом кокардой. Белая рубашка с галстуком бабочкой. Но это все еще цветочки. К форме прилагается палаш. Млять, палаш!!! Очешуеть и не встать! Здоровенный тесак с фигурной гардой, витым из шнура темляком и ножнами крытыми золотыми накладками. Ну и куча всякой, опять же золотой, гарнитуры, в виде шевронов, эмблем и прочего ширпотреба.

Вот так… Вид насквозь театральный. Это как по мне. А Катька же в полном восторге. Кстати, у нее форма очень похожая, только вместо брюк – юбка, вместо фуражки – хитрой формы кепи, а вместо палаша – кортик. Но прогрессивные дамы борются за гендерное равноправие – требуют такой же палаш. Дуры…

– Замри! – Катарина вскочила с кровати и подлетела ко мне. В одной руке она держала линейку, а в другой, томик общевойскового устава.

– Что еще?

– Надо проверить… – Катарина полезла замерять расстояние между орденами. – А то портным доверять нельзя. Конфуза нам еще не хватало…

– Ну, да… – жена у меня нордической расы – педантична до мозга костей. Пусть ее…

Да… есть ордена… За операцию с дирижаблем и выявление отступников с предателями, мне отсыпали орден Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия третьей степени. Да, высший орден Российского Союза – еще дореволюционного происхождения. Так в статуте словами Екатерины Великой и прописано:

«…Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны, не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы… Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается…»

Вот так…

Есть в статуте и наградной знак с похожим названием – знаменитый «Солдатский Георгий», но, чтобы офицеру его получить, надо очень и очень постараться. И не факт, что получишь. Традиции здесь свято чтут.

Присутствует у меня орден и четвертой степени. Награжден им за свое сомнительное нелегальное прошлое в рамках легенды. Немного претит носить награды за несовершенные подвиги, но если разобраться, то сойдет. Родные, справедливо выслуженные, носить– то не могу. М-да… мне бы еще второй и первой степени и буду полным кавалером. Но нереально это. В Союзе единственным человеком награжденным орденом первой степени был мой отец. А кавалеров второй степени среди живых всего трое. Один из них… Да, вы угадали. Это вышеупомянутый полковник Старицкий – он же Мамант.

Система наград в Российском Союзе частично скопирована с царской – дореволюционной. Впрочем, с сохранением некоторых советских наград. Многих, но не всех. К примеру моя медаль «За боевые заслуги» сохранилась в почти первозданном виде. И сейчас законно красуется у меня на груди. А пару ей составляет георгиевская медаль «За мужество» – такими, меня и Катарину, наградили за пресечение пиратства. Вот такой странный симбиоз… Кстати, симбиоз не только в орденском статуте. Он на каждом шагу.

Как я к подобным метаморфозам отношусь? Злился до озверения поначалу. Не хотел понимать! И сейчас порой накатывает. Но примиряет то, что государству только на пользу пошли преобразования.

– Вроде все в порядке… – Катарина критически прищурила глаза. – А теперь…

Женушка отступила на шажок и эротично скинула с себя пенюарчик. Затем оперлась руками о спинку кровати, элегантно выпятив попку…

– Вот это другое дело… – я спешно принялся стаскивать с себя мундир.

– Отставить! – Катарина облизала губки язычком. – В мундире! И с саблей!!! Таким грубым солдафоном!!!

– Зарежусь я ей… – попробовал отмазаться, но у меня ничего не получилось…

Да-а… расшалились мы не на шутку. Даже боялся, что всю гостиницу на уши поставим. Кровать сломали… Хотя, мы не одни здесь подобным образом развлекаемся. Ко многим выпускникам приехали подруги и жены. Такое по вечерам творится – хоть уши затыкай. Отрываются за долгое воздержание.

Да, наконец окончилось обучение. Наконец… И теперь грядет вручение дипломов и знаков об окончании. А потом бал. А потом отбытие к месту назначения. А вот с этим у меня пока полная непонятка. Есть конечно догадки, но они остаются пока только догадками – почти ничем не подтвержденными.

Вечер и ночь прошли бурно. Очень… Соскучились мы друг за другом просто безмерно. А утром…