Не знаю, почему Кишимото нарисовал странные концентрические круги и изобразил Обито каким-то полушарпеем. Я, конечно, не ирьёнин, но, кажется, у моего биологического братца от той травмы при обвале был разрыв кожи, который повредил лицевые нервы. Шрам от разрыва был уже еле виден, но пострадавшая часть лица оказалась парализована, а ещё плохо снабжалась кровью, так как слегка отличалась по цвету от здоровой половины. Уголок губы опущен, как и нижнее веко немного оттянуто, на щеке как бы отсутствовал тонус кожи, то есть она тоже чуть провисла, но всё равно я в упор не видел никаких концентрических кругов.

— Почему ты так смотришь? — оторвал меня от пристального разглядывания дрогнувший голос Обито. Дрогнувший?! Серьёзно?

— Не так всё и плохо, — хмыкнул я, осознав, что уже минуту пристально пялюсь на повреждения его правой стороны. У братца явные комплексы по поводу внешности. — Зря ты таскаешь эту дурацкую маску, можно просто волосы немного отрастить и слегка прикрывать, если стесняешься. К тому же знаю я хорошего ирьёнина… даже нескольких, которым под силу восстановить подвижность мышц. Это у тебя лицевой нерв повредился, такое бывает. Я слышал, что ирьёнины могут даже типа нитки протащить через кожу, чтобы создать вроде искусственного канала чакры… — от волнения меня, как всегда, несло.

— Почему ты не удивился? — перебил Обито, прищурив шаринганы.

— Э… Чему именно?

— Что я твой родной брат, что я жив, что жив ты.

— А, ты об этом… — я послал ему самую искреннюю улыбку. — Ну как бы было-то всего два варианта. Так что я даже надеялся, что найду своего старшего брата.

— И какой был второй вариант? — слегка отвёл взгляд Обито, явно смутившись моих честных откровений, которые он анализировал своим шаринганом.

— Что это будешь не ты, а наш отец Тэнджи… — пожал я плечами и нахмурился, делая намеренную «оговорку»: — Не думаю, что он был бы счастлив узнать, что я и мать всё же выжили.

— Так ты с самого начала… — всё же из-за постоянного ношения маски мимику Обито с трудом контролировал. — Значит, тогда, когда ты упомянул Тэнджи, Обито и баа-чан, ты проверял мою реакцию, чтобы узнать, кто я… — хмыкнул он и слегка потёр плечо, в которое я запустил одну из своих пуль. Интересно, а та последняя атака как прошла? Живот-то он не трогал. — Ты думал, что я — это он?

— Не знаю, — снова пожал я плечами, — я просто сражался за своих друзей.

— Сколько тебе лет? — Обито сменил тон на допросный.

— Через полтора месяца стукнет семнадцать, — ответил я и тоже сменил тон на одновременно заискивающий и капризный. — Слушай, нии-сан, есть охота, может, угостишь чем-нибудь съедобным в честь объединения семьи?

Ага, я ещё и наглый не в меру и простой, как десять рьё, согласно покивал я мыслям, написанным огромными иероглифами на лбу Обито. Поразил братца в самое сердце. Ещё бы как-то выведать у него про друзей и братьев…

— Э… Ладно, — замялся он и как-то по-особому прикрыл левый глаз, всматриваясь на меня родным шаринганом.

— Стой!

— Что? — чуть вытянулось его лицо от удивления. Нечасто, наверное, младшие братья им помыкали.

— Если ты хочешь куда-нибудь нас перенести, то стоит снять этот плащ: слишком приметный, — выдал я ценный совет.

— Я, вообще-то, неплох в гендзюцу, и даже в этом плаще меня никто бы не заметил, — в ответ выдал Обито.

— Точно! — я хлопнул себя по лбу. — Тем более нафига тебе эта маска?! Можно на ту половину лица иллюзию накладывать, и никто не просечёт!

Кажется, использование своего непомерного объёма чакры в косметических целях никогда не приходило Обито в голову. Его выражение лица было бесценно.

* * *

Мы переместились в неизвестную мне местность. Оказались недалеко от тропинки к чайному домику. Заказали кучу еды и разместились на тёплых камнях возле небольшого озерца за этой кафешкой.

Это были удивительные мгновения идиллии.

Я с нескрываемым наслаждением ел рисовые колобки с жареным мясом, данго и печенье и наблюдал за Обито, который тоже с аппетитом принимал пищу. Он всё же сделал иллюзию, и рядом со мной сидел симпатичный взрослый мужчина возраста Какаши. Похожий на повзрослевшего Саске и немного на Итачи. Похожий на нас. Человек с огромной пустотой в сердце. Сын, над которым поставил долгоиграющий эксперимент собственный отец. Наш отец.

Клан Учиха называли «проклятым», Учиха — это мощь, сила, величие, но всех нас объединяет излишняя чувствительность. Как сказал Итачи, никто, кроме Учиха, не способен так открыто и чисто любить. Будь то родителей, девушку или своих братьев. Любовь, которая сводит с ума, выжигает сердце, может сделать безумным. Любовь руководила Итачи, когда он планировал вырастить из Саске мстителя, когда он убивал своих родных… Любовь к Саске руководила им, когда он отказался от своего первоначального плана и вернулся в Коноху — в неизвестность, которая ждала его там, лишь бы иметь призрачный шанс помочь брату. Любовь помогла Саске понять Итачи и примириться с ним. От обоих моих братьев и мне перепало любви и привязанности, и я отвечал им тем же. Сейчас, поставь передо мной выбор, кого из них спасти, я бы не смог его сделать, предпочитая погибнуть самому, чтобы помочь обоим.

Когда-то Итачи установил во мне печать уничтожения. Я могу активировать её даже при минимуме чакры, уничтожив всё живое в радиусе десятка метров от себя. Обито совсем рядом. Для полной активации «Камуи», чтобы перекинуть всё тело, требуется порядка трёх секунд. Он не успеет применить телепортацию, если я это сделаю. Разве что частичную.

К сожалению, у Обито есть второй шаринган и он сможет использовать технику Идзанаги. Несмотря на то, что я был теоретически подготовлен Итачи к Идзанами и готов пожертвовать глазом, я не в той весовой категории и физическом состоянии, чтобы хотя бы минуту сражаться с Обито с применением шарингана, успеть поставить специальные репера для техники и создать нужные телесные ощущения. С этим мог бы справиться онии-сан, но не я.

К тому же совершенно точно смертью одного Обито мир не спасёшь. На свободе Зецу, который воплощает в себя часть той Богини, и тот второй искусственный чувак, который, кажется, воскресил нашего «Мадару».

Любовь руководила Обито, когда он положил жизнь на то, чтобы создать новый идеальный мир, в котором была бы жива его любимая девушка. И неважно, что эту любовь ему внушили, уже ничего не отменишь. Обито — мой старший брат. Родной брат.

Наверное, только Учиха может понять другого Учиха в его безумии. В отчаянной и упрямой решимости идти до конца, не считаясь с жертвами. В зацикленности на какой-то идее.

Возможно ли исцелить его сердце? Заполнить огромную зияющую пустоту? Не потому ли он взял себе странный псевдоним «Тоби» и кривляется, притворяясь кем-то другим, потому что от него самого ничего не осталось? Он полностью разочаровался в жизни и собственных идеалах, не смог спасти единственного человека, которым дорожил. И потом на эту выжженную потерей Любви душу Тэнджи бросил зерно надежды. Веру в то, что всё поправимо. Что этот мир лишь черновик, неправильная история, которая случилась с кем-то другим, что можно всё исправить, всё изменить, стать счастливым вместе с ней… Спрятаться от неправильного мира в зеркалах иллюзий, создать новую историю, в которой всё будет по-другому.

Почему же моё сердце разрывается от невыносимой боли? От понимания, что ничему этому не суждено сбыться, даже если так хочется, даже если пожертвовать всем, даже если другого выхода как будто и нет. А мой брат, невероятно сильный шиноби, который смог как разрушить мир, так и спасти, попросту сгинет отыгравшей своё пешкой. Управляемой марионеткой, чьей судьбой играли с самого детства.

Я так много думал о нём. Представлял нашу встречу. Шутил сам с собой. Проигрывал различные сценарии, в которых я самый хитрый и умный. Обито был для меня человеком в маске, кучкой цветных осколков, которые совершенно не складывались во что-то целое. В человека, личность… брата, которого можно понять, принять и тоже любить, как Итачи и как Саске.