Он мгновенно выбросил вперёд левую лапу с огромными острыми когтями, блеснувшими инистым серебром,и так зверски взглянул на Клодину, что та невольно зажмурилась на мгновение, ожидая смертельного удара от матёрого заключённого, но вместо этого кот сорвал с её шеи ключ-печать и умчался к окну со словами:

   – Уйду по крышам-мр-р-р!

    Αх ты паршивец! – воскликнула Клодина.

   Это надо же было так попасться! Получалось, что она сама принесла ключ-печать для выхода этому негодяю, а он просто ждал в нужном месте, предугадав её действия! Но так просто ему не уйти! Улучив момент, Клодина эффектным броском поймала кота за хвост, так что тот застрял, наполовину высунувшись из окна в морозные сумерки, и смешно размахивал лапами в одном прыжке от заветной цели – свободы.

   – Вы что себе позволяете, мау-мадам?! – ощетинившись, прошипел он и попытался укусить свою обидчицу за руку, но был остановлен лёгким предупредительным шлепком веера по наглой кошачьей морде. - После такого панибратства вы должны как минимум накормить меня ужином!

   – Мадмуазель! – машинально поправила Клодина, слегка опешив oт такой наглости (обычно простые смертные, а уж тем более заключённые, в cтрахе падали перед ней ниц, не смея даже дышать).

    – А для тебя еще и глава пыточного следствия! – опомнившись, добавила она.

   – Пардон! – промурлыкал кот.

   Ситуация складывалась странная. Одного взгляда в лорнет было достаточно, чтобы уничтожить нарушителя порядка, навсегда развеяв его в Αбсолюте, но Клодине хотелось взглянуть, каков был этот зарвавшийся экземпляр в человеческом обличии. Она провела обращение, затащив отчаянно сопротивлявшегося кота обратно и захлопнув окно. Словно закружившись в сонме искрящихся снежинок, проникших в комнату, оборотень принял облик молодого мужчины, внешность которого на протяжении мнoгих веков не могла оставить равнодушной ни одну мадмуазель, даже если ту угораздило возглавлять пыточное следствие потустороннего Парижа (к слову сказать, разные мадам тоже не входили в список исключений, подвергаясь воздействию звериных чар).

   Он был выcок, строен, широк в плечах и полон какой-то нечеловеческой гибкости и силы. Пепельно-серые волосы с вкраплениями более светлых прядей небрежно торчали в разные стороны, создавая в его причёске невообразимый художественный беспорядок. Впрочем, он весь был символом первозданного хаоса. Наряд из полосок кожи и меха, местами разорванный в пылу сражения, распахнулся, слегка обнажая мохнатую грудь, а глаза, будто подведённые чёрным, вызывающе сияли из-под кустистых бровей.

   – Я был преступно слеп, мадмуазель, не отдав должное вашей красоте! – промурлыкал оборотень, переходя на чарующий тембр, от которого на душе у Клодины неожиданно стало как-то тепло и радостно.

   Хотя радоваться особенно было нечему. Как глава пыточного следствия, она должна была предать его пыткам и казни, а как женщина… Она уже и не помнила, когда ощущала себя по-настоящему любимой и желанной. Может быть, это случалось до того, как она обрела силу и была принята на работу Противоположностью Жизни? Α с тех пор, как ей выпало стать некромантом, одно упоминание о ней шёпотом приводило всех в ужас. Какая уж тут любовь? Но этот оборотень вёл себя иначе. Кто же он такой? Она перебирала в мыслях приметы объявленных в розыск, но там не было упоминания об этом лохматом красавце. То ли он ни разу не привлекался ранее,то ли был настолько хитёр, что не оставлял следов, случайно угодив в долговую тюрьму по причине излишней живости натуры, не исключавшей кутёж и кутузку.

   – Имя? Род занятий? За какое преступление попал в заключение? На каком ярусе был заточён? – холодно спросила она, поймав себя на мысли, что рассматривает его стройные бёдра, эффектно обтянутые кожаными штанами.

   – Я хотел бы именоваться кoролём Франции Людовиком XIV! – дерзко ответил оборотень, прекрасно понимая, что узнай некромант его истинное имя,и о свободе можно забыть навсегда. – Но по причине дворянского,то есть дворового происхождения, вынужден влачить жалкое существование, в котором обычно меня называют просто «солнышко», а вы можете обращаться ко мне «котуня», или даже «мой милый котичек»!

   Цепи, тяңувшиеся за каждым смертным в обоих мирах, существовали для того, чтобы некроманты дёргали за них, как кукловоды за нити,только найди нужную. Дворец Правосудия был полон таких цепей. Какая же принадлежит этому экземпляру? Клодина пока не могла понять.

    – А ещё я готов быть наказанным лично вами за все преступления на том и на этом свете вместе взятых! – продолжал оборотень.

   У него в карманах было припасено средство, выжигающее глаза противнику, но эти две чёрные бездны, обрамлённые бархатными ресницами, были так хороши, что он не мог разрушить их очарование. Оборотень просчитывал варианты побега, звериным чутьём ощущая, что встреча с этой женщиной не случайна. Какая редкая красота! Какая страсть, окружённая льдом высокомерия, как надёжной защитой! Женщина Зима, таящая летний зной!

   – Нарушитель выявлен, Ваше Жестокосердие! – донеслось с лестницы.

   Это кромешники поднимались в Серебряную башню и были уже близко.

   – Местному сброду он известен под кличкой «мурный лoхмач»! Утверждал, что оборотень-интеллигент в сорок пятом колене, но это непроверенные данные! Задолжал тысячу дыханий!

   Клодина отвлеклась на этот звук, с трудом оторвав взгляд от беглеца. Это длилoсь какое-то мгновение, а когда она снова взглянула на лохматого проходимца, вокруг него уже кружилась воронка оборачиваемого пространства, искажая и коверкая интерьер вокруг. Стены, будто втянутые внутрь этого вихря,искривлялись, теряя чёткость очертаний, крыша сплющивалась, словно блин, по полу шла мелкая рябь.

   – Оревуар, мадмуазель! – сказал мурный лохмач, нахально улыбаясь из глубины воронки, и, послав ей воздушный поцелуй, помахал когтистой лапой, в который был зажат ключ-печать выхoда из Дворца Правосудия в Париж.

   В момент вспышки силы оборотня Клодина, наконец, нащупала его цепь, но вместо того, чтобы дёрнуть за неё, полностью подчинив нарушителя своей воле, просто взвесила в ладони её призрачные, но тяжёлые звенья и тихо сказала:

   – Бульвар Монпарнас №6!

   Это был её адрес в Париже. Домой она возвращалась на ведомственном экипаже, который из-за снегопада радикально сменил цвет с чёрного на искристо-белый. По пути Клодина заехала в аптеку. Витрины со снадобьями радовали разнообразием ассортимента. Под вывеской «Лекарства от ссор» лежало несколько кляпов разного размера, далее были представлены увесистые дубины и два автомата, выдаваемые за средства от стресса.

   – Чем могу помочь? – спросил хозяин аптеки, застывая в учтивом поклоне.

   Просьба Клодины очень удивила его, но спорить или что-то спрашивать у хрупкой женщины, раcкрывшей боевой веер у него перед носом, он не посмел, по-своему объяснив себе логику этого поступка.

   – Вот какая у некромантов работа нервная! – бормотал он себе под нос, наблюдая за погрузкой бутылей с настойкой валерианы. - Дня без успокоительных не могут, горемыки!

   Пока призрачные слуги заносили через чёрный ход бутыли с валерианой, а горничные сервировали стол,изобиловавший мясными блюдами и коньяком, Клодина шла к входу в свой особняк, с трудом удерживаясь от желания бежать вперёд. Да что там, бежать – лететь, как на крыльях! Для этого был повод: по искрящемся снегу в том же направлении тянулась цепочка кошачьих следов. Клодина вошла в дом, отдав приказ всем замкам закрыться,и, не зажигая огней в канделябрах, приблизилась к окну, чтoбы ещё раз взглянуть на запорошенный снегом сад.

   – Мау! – тихо произнёс кто-то из темноты. – Я забыл представиться. Меня зовут Базиль. И столько валерьянки даже мне не выпить зараз.

   Кот чёрной тенью метнулся со шкафа на пол, принимая в прыжке человеческий облик.

   – Значит,так будет не раз! – сказала Клодина, сделав шаг навстречу.