— Эви, я тебя люблю.

Но она, кажется, уже успела уснуть.

Я закрыл глаза, однако сон не шел. Наконец я встал, надел халат и, выйдя в гостиную, стал смотреть в окно на спящий город.

И гадать, чем все это закончится.

Без четверти одиннадцать позвонил водитель Сильвии и сообщил, что они уже в двух кварталах от клиники. Я выслал Полу встретить их у входа.

Как она потом описывала, лимузин был размером с «Боинг-747». Когда они прибыли в мое отделение, все взоры разом устремились на Сильвию. Красотой она далеко затмевала всех моих прежних пациенток.

Казалось бы, дорога каждая минута, и мы уже были готовы начать процедуру, но Сильвия настояла на том, чтобы сначала обойти все лаборатории и своими глазами посмотреть на новейшее оборудование, с помощью которого осуществлялась идентификация генных нарушений на уровне ДНК. А главное, ей хотелось со всеми познакомиться лично. Как будто ее личное обаяние могло как-то повлиять на исход наших усилий!

Первым делом я представил ей своего ассистента, доктора Мортона Шульмана, не преминув похвалить его как первоклассного специалиста. Я хотел, чтобы она твердо знала: не окажись меня рядом, ее все равно будет лечить не менее компетентный доктор.

Риза взяла у Сильвии кровь, а я показал ей аппарат, который будет эту кровь «промывать».

Затем мы с Мортом отвели ее на десятый этаж в отделение радиологии и оставались рядом, пока ее помещали в аппарат магнитного резонанса.

По окончании процедуры я попросил Морти отвести ее вниз и угостить кофе, а сам тем временем намеревался обсудить с Элом»Реддингом сделанные снимки. По дороге к лифтовому холлу я сказал Сильвии:

— Доктор Шульман — потрясающий рассказчик. Обязательно попроси его рассказать, как его теща каталась на роликах.

Когда я вошел, старший радиолог с ассистентами рассматривали снимки, установленные на экране с подсветкой.

— Да, Мэт, такое нечасто увидишь, — с серьезным видом объявил Эл вместо приветствия. — Жуткое дело! Сам взгляни.

Опухоль на снимке была видна с середины кабинета. Огромное пятно, которое можно было принять за дефект пленки.

— Послушай, как она еще ходит-то?

— Недолго осталось, — мрачно заметил радиолог.

— От силы месяц.

Тут ко мне повернулся один из ординаторов и почтительно спросил:

— Доктор Хиллер, какие, вы думаете, у вас есть шансы в таком запущенном случае?

Я был не в том настроении, чтобы делиться с кем бы то ни было своими сокровенными мыслями, и поэтому сказал только:

— Я бы хотел пару минут поизучать их один. Не обидишься, Эл?

— Валяй, — согласился он. — Мы с ребятами пока спустимся перекусить.

Они оставили меня наедине со снимком опухоли в мозгу Сильвии, такой большой, что, если не произойдет чуда, она ее наверняка убьет.

Весь ужас ситуации разом обрушился на меня. Это Сильвия. Моя первая любовь.

Господи, подумал я, она еще так молода. И полжизни не прожила! Теперь она никогда не увидит, как женятся ее дети. Не будет гулять с внуками на детской площадке…

А может, моя методика каким-то чудом еще может ее спасти? Что, если этот шанс есть?

Эмоции во мне явно преобладали над рассудком. Мне требовалось чье-то объективное суждение, мнение специалиста, которому я доверяю.

Время было подходящее. В Нью-Йорке полдень, значит, на Западном побережье девять утра. Джимми Чиу в Сан-Диего я перехватил в тот момент, когда он готовился к обходу.

Я кратко поздоровался и попросил посмотреть для меня снимки, которые я перегоню ему на компьютер по электронной почте.

Джимми был настоящий друг. Он понял, что время не терпит, и сказал, что немедленно поднимется и посмотрит снимки. Поскольку в Нью-Йорке лаборант был на обеде, я сам отсканировал пленку и отправил по электронной почте в Сан-Диего, где она тут же появилась на мониторе рабочего компьютера Джимми Чиу.

Через несколько минут он перезвонил.

— Джим, я только хотел услышать твое мнение. Как ты считаешь, в такой стадии пациентке может помочь наш ретровирус?

— Ты это серьезно? Такая огромная глиома либо сама ее убьет, либо вызовет кровоизлияние. С тем же эффектом.

— Думаешь, нечего и пробовать? — Я все еще отказывался капитулировать. Он понял, что я жду, что он пересмотрит вердикт.

Послушай, Мэт, всему есть предел.. Мы с тобой не кудесники. Надо помогать тем, кого еще можно спасти. А кстати, эта женщина кто такая?

— Извини, Джим, — ответил я. — Спасибо тебе за помощь.

Я быстро повесил трубку. Сейчас мне не перед кем было разыгрывать профессиональный стоицизм. Я зарылся лицом в ладони и зарыдал. Сильвия умирает, и я ничем не могу ей помочь. Потом я вспомнил, что как раз в этот момент она ждет меня внизу.

Я быстро прошел в туалет, умылся и снова придал себе презентабельный вид.

По иронии судьбы, когда я ее увидел, Сильвия весело смеялась. Морти Шульман развлекал ее лучшими номерами своего репертуара.

Она заметила меня и, еще больше оживившись, помахала рукой.

— Вам двоим в самом деле надо выступать на сцене, — улыбнулась она. — Мэт может давать фортепианные концерты, а Морти — вести какую-нибудь развлекательную программу на телевидении.

Мой молодой коллега взглянул на меня, с удивлением.

— А я не знал, что ты играешь!

— Примерно на уровне твоего юмора, — небрежно отмахнулся я.

Я сел и посмотрел на Сильвию внимательнее, чем когда-либо. Сейчас я впервые видел на ее лице тень надвигающейся смерти. Думаю, она и сама успела это заметить. Ее сегодняшнее сияние было похоже на то, как распускается во всей красе цветок, чтобы на другой день увянуть навсегда.

То ли она не хотела с этим мириться, то ли из чистого упрямства, но Сильвия упорно продолжала говорить о своих планах на будущее. Начиная от постановок следующего сезона в Ла Скала, которые она намерена финансировать, до летних поездок с детьми. И то, и другое уже было неосуществимо.

Мы с Морти вместе проводили Сильвию до . машины.

— Ну что, Мэт? Как тебе лимузин? — воскликнул он, когда машина отъехала. — Видел такой когда-нибудь?

— Морт, я и опухоли такой никогда не видел. У нее никаких шансов.

— Не может быть! — Он был в шоке. — Такая потрясающая женщина, полная жизни…

— Послушай, Морт, — прервал я его причитания, — я хочу попросить тебя об одном очень большом одолжении.

— Черт! — Он никак не мог опомниться. — Поверить не могу!

— Умолкни и слушай! — приказал я. — Отныне Сильвия — твоя больная. Ты будешь ее лечить и сделаешь все, чтобы ей ни секунды не пришлось страдать. Ты меня слышишь?

Я видел, что это задание для него мучительно.

— Но, Мэт, она же приехала специально, чтобы лечиться у тебя!

— Морт, делай что говорят! — рявкнул я.

— Понял, — нехотя буркнул он.

— Вот и хорошо. А теперь сходи к Поле и возьми на себя все мои дела на ближайшее время. Вплоть до особых распоряжений. И убедитесь там, что у Ризы есть все необходимое, чтобы как можно быстрее сделать вливание.

Морти наверняка решил, что я совсем спятил.

— Я тебя правильно расслышал? Ты только что сам сказал, что она безнадежна, а теперь велишь ускорить лечение. Ребята и так загружены до предела! Может, объяснишь, зачем все это?

— Затем, талмудист несчастный, — вспылил я, — что надо верить в чудо!