Еду принесли только затемно. Двое рослых мужиков равнодушно сгрузили с телеги чан, поставив его прямо в лужу, сверху на казан положили стопку лепешек и рядом выставили пять кособоких кувшинов. Наблюдавший за действом Гнев, в наступившей тьме он работал факелом, глухо усмехнулся и грохнул ногой по двери.

Умральцы так же флегматично запрыгнули в повозку, один из них дернул поводья, и телега, нещадно скрипя и увязая в грязи, неторопливо отъехала.

На стук вышел Мех.

– Ужин, – фыркнул Гнев, и огонь под доспехом весело заплясал.

– Вот уроды, а! – хлопнул по бедрам воин. – Они специально все в лужу поставили?!

– Кушайте на здоровье. – Горящий хохотнул.

Мех недовольно мотнул головой и крикнул в открытую дверь:

– Жратву привезли. Помогите затащить!

После недолгих препирательств на улицу вышел насупившийся Медведь.

От запаха оказавшегося в чане варева казарма радостно загудела. Горячая еда, да под крышей. Чего еще надо? Лепешки сразу раскрошили по мискам и залили похлебкой. На миг солдаты замолчали, жадно поглощая пищу. Пока Лир не заметил кувшины.

– Браты, никак винцо! – взревел он.

Бойцы поддержали его радостными воплями. На шум заглянул Гнев, но, увидев причину, тут же захлопнул дверь. Проклятый не мог оценить дар Фтарруха.

– Давайте поедим сначала! – невольно охладил всеобщее ликование Гезеш. Похлебка заманчиво пахла луком, и ему очень не хотелось отрываться от забытого запаха. Такую же варила ему мать.

Мать?!

Лесоруб замер, вспомнив ее лицо. Мама… Седые волосы, изрезанное морщинами лицо, заботливая улыбка. Ее звали… Звали… Да как же ее звали-то?! Проклятие…

Память равнодушно закрылась. Только лицо мамы й запах луковой похлебки…

– Погоди! Это же вино! – Лир откупорил кувшин и с наслаждением принюхался. – Мудрый, давай свой шлем! Сейчас по кругу пустим, за наше здоровье!

– Делать мне больше нечего. Подшлемник потом сушить ты мне будешь? – отозвался Мудрый.

– А ты без него дай! Вытащи! – Лир подошел к рассевшимся вокруг чана друзьям и провел кувшином у носа пожилого воина. – Чуешь? Может, стоит, а?

Лицо Лира светилось от счастья.

– Вино, братцы! Ви-и-ино!

Тьма, сидящий рядом с Мудрым, неожиданно напрягся, заурчал.

– Вино! Нет! Я не могу! – Лир поднес кувшин корту. И в этот момент мадрал вскочил на ноги. Следующим движением он выбил сосуд из рук Дикого. С глухим хрустом глиняная посуда разлетелась по полу, а в воздухе повис тяжелый запах вина. Гезеш на миг даже задохнулся.

– Тьма! – Лир ошеломленно посмотрел на волкоголового. Но тот уже откупоривал один из кувшинов.

– Ты чего, Тьма? – удивленно спросил Паблар.

Мадрал вскрыл сосуд и с подозрением принюхался.'

– Слышь? – мрачно окликнул его Паблар и поднялся на ноги.

– Яд… – Тьма обернулся к друзьям и с размаху грохнул кувшин об пол. – ЯД!

– Чего?

На шум опять заглянул Гнев:

– Уже упились?

– Брат, вино отравлено, – прорычал Тьма. – Там какая-то отрава!

– С чего взял? – вспыхнул Гнев.

– Унюхал, – взвизгнул мадрал.

– Так… – Горящий посмотрел на замершего с ложкой Гезеша.

– Погоди, – Лир развел руками. – Ты хочешь сказать, что…

– Нас хотели отравить, – прервал его Тьма. – Да, именно это я и хотел сказать.

Джаззи отбросил ложку и в страхе уставился на чан:

– А если…

Такая же мысль пришла в голову почти всем.

– Тьма… А похлебка?

Мадрал под пристальным взглядом двух десятков глаз подошел к чану, принюхался и отрицательно помотал головой.

– Тут яда нет…

– А зачем нас вообще травить? – возмущенно спросил Друз. – Кому мы сдались-то?

– Кому-то, видимо, сдались… – поднялся с пола Медведь. Грузно прошел к кувшинам, поднял один из них и придирчиво осмотрел. Шмыгнув носом, он задумчиво повторил: – Кому-то, видимо, сдались…

– Фтаррух?! – прорычал Гнев. – Да никогда Гур-Дарг не опускался до подобного! Сгнил! Этот дерьмовый мир окончательно сгнил! Ну, тварь… Убью!

– Спокойно, брат. – Мадрал не сводил немигающих глаз с Лесоруба. – Кажется, я знаю причину…

Гезеш все-таки донес ложку до рта и, с трудом сохраняя спокойствие, спросил:

– Поделись, будь добр.

В душе Лесоруба заворочался страх.

– Сам подумай, родное сердце – В голосе Тьмы проскользнуло ехидство. – Кого им травить? Клянусь Племенем, это не случайность. Нас? О нет. Зачем? Кто мы такие? Десяток оборванцев. Таких по миру столько бродит – всех не перетравишь.

– И?

– И! – передразнил Гезеша мадрал. – Что отличает нас от тысяч подобных? А?

– Гезеш, – понял Друз. Коренастый боец почесал голову. – Тебя хотели…

– Почему?! – Лесоруб отложил ложку.

В проеме двери пылал Горящий, на стенах казармы плясали безумные тени.

– Может быть, это люди Эвара? – предположил Медведь. – Из-за того, что ты решил не идти на Колонну?

– Он не ребенок, – прогудел Гнев. – Да и Гады не пошли бы на отравление. Мерзкий прием.

– Безумие? – поднял голову Лир. Он до сих пор не мог отойти от шока. Если бы не Тьма…

– Сказки, – мотнул головой Горящий. – Глупость. Безумие – это хаос, это стихия. Если б оно действительно хотело убрать Гезеша – создало бы какую дрянь, натравило бы умерших, в конце концов.

– Но оно не натравило, – заметил Друз.

Теккен хлопнул себя по коленям:

– Точно! Оно их, наоборот, увело! Они же все в лесу были, помните? На дороге почти никого не встретили.

– Может, еще чего придумаете? Что дожди идут тоже по загадочной причине? – хмыкнул Паблар.

– Месть? – Друз, прищурившись, посмотрел на мадрала. – За прошлое?

– У меня поводов отомстить больше всего, – неожиданно вскинулся Тьма. Глаза существа зло блеснули. – Или ты хочешь сказать, что это моя работа?

– Хватит, – прервал размышления Гнев. – Куча вариантов. Возможно, просто травануть хотели, из соображения безопасности, может быть, даже кувшины не вам предназначались, или… Да какая разница? Фтаррух ваш когда придет – тогда и побеседуем… И молодцев отловим. Ждем завтра.

– Погоди, Гнев, – поднял руки Друз, – надо разобраться.

– Ждем завтра, – полыхнул Горящий.

– Понял, умолкаю, – поник коренастый воин.

– Ждем завтра… – повторил Гнев и, на прощание хлопнув дверью, вышел.

– Вот и попили винца, – нарушил повисшую тишину ухмыльнувшийся Джаззи. – Из лучших умральских погребов, ага!

На шутку никто не отреагировал.

– Тьма, – Лир, наконец, отошел от шока.

– Ну, – рыкнул нелюдь.

– Спасибо…

Мадрал поморщился, подхватил с пола свою миску и пошел к койке:

– Сочтемся!

Фтаррух явился утром. Смерил недовольным взглядом прислонившегося к стене Гнева, оглядел копоть вокруг его силуэта и раздраженно бросил:

– Открывай.

– Конечно, господин, – зловеще протянул Горящий и ногой распахнул дверь.

Дикие с нетерпением ждали прихода черно-золотого умральца. Когда Фтаррух замер на пороге, Гезеш поднял приготовленный кувшин с вином и поприветствовал вошедшего.

– Рад видеть!

Дикие не сводили с гостя глаз. Умралец заметил их внимание и замер.

– По традиции нашего отряда, – начал Гезеш, – я должен выпить из одного кубка с гостем.

Фтаррух нахмурился:

– Это еще что за глупость?

– Принцип доверия, – пожал плечами Лесоруб и подошел к умральцу. Да, он прекрасно понимал, что происходящее смотрится глупо, но ничего другого придумать не смог. Протянув кувшин, Гезеш рассеяно улыбнулся: – Ваш глоток первый…

Фтаррух медленно обвел взглядом напрягшихся бойцов, хмыкнул и принял вино из рук Лесоруба.

– Не хочу с вами ссориться, но о подобном слышу впервые, – кисло сообщил он и поднес сосуд ко рту.

В следующий миг Гезеш выбил отраву из рук Фтарруха. Вино забрызгало нарядную котту умральца, и тот окаменел. Глаза мужчины гневно сощурились:

– Как это понимать?!

– Это не он, – разочарованно выдохнул Друз. – Ошибочка…