Когда безумство приятелей слегка улеглось, Тьма хрипло проговорил:

– Дальше сами… Как можно ближе к трактам держитесь. Твари иногда заползают довольно далеко от Урочища, так что будьте осторожны.

– Спасибо, Тьма, – улыбнулся Гезеш.

– И остальным тоже, – быстро добавил он, поймав на себе несколько уставших взглядов. Дорога сильно вымотала нелюдей. Волкоголовые едва заметно закивали в ответ. Да, до Топей они бы точно не дотянули. – Легенду свою знаете, слушайте во всем Карну. – Тьма закрыл глаза и шумно вздохнул: – И да помогут вам Творцы!

– Удачи, братка. – Паблар присел у лежащего в траве мадрала и похлопал его по плечу.

– Вам она нужнее… – тихо ответил тот. – Свидимся.

Попрощавшись с другом, Искатели поспешили на восток, чтобы как можно дальше уйти от Урочища.

Мадралов Гезеш больше никогда не встречал…

– Уходить надо. К морю, тогда, может, не затронет. – Широкоплечий, рыжий детина обхватил массивной лапой глиняную кружку с пивом и многозначительно кивнул. – А здесь оставаться нельзя.

– Не, мы домой. Семьи… Мало ли, – вздохнул Родинка и искоса поглядел на товарищей. Они целый час пытались отвязаться от подвыпившего постояльца придорожного трактира.

– Ну, до юга не дойдут, – ухмыльнулся гуляка. Джаззи закатил глаза и уткнулся в кружку. – Хотя, чем Творцы не шутят! Поговаривают, что они уже северные Башни штурмуют.

Гезеш хмыкнул. Вести долетают быстро, но все-таки опаздывают. Карна вчера сообщила, что Проклятые без потерь взяли три крепости Дундэйла.

– Да… – протянул Родинка.

В камине, у которого устроилась компания, весело трещали дрова. Тепло, уютно, хорошо… Придорожный трактир, под названием «За щитом», был забит под завязку. Хозяин довольно потирал руки, радуясь свалившейся на него прибыли. Его мало заботила далекая война на севере. Башни Дундэйла еще не ведали поражений, а нескончаемый поток беженцев наполнял карманы трактирщика звенящим золотом.

По дорогам гремели железом уходящие на север солдаты, которых провожали как героев. Глядя на организованные колонны, Лесоруб радовался, что Проклятые бессмертны. Если б Горящих и Каменных не было – Прорыв бы быстро захлебнулся. Дундэйлцы знали толк в войне.

– Рыцари врага, конечно, разобьют, но надо просчитывать все варианты, – продолжал рыжий, – меня так дед учил.

– И правильно! – поддакнул Родинка.

– А может, в Бастионе осесть? В отряд какой вступить? – Здоровяк осклабился. – Топором я работаю умело.

Про Бастион, неприступную твердыню в трех днях пути на юг, Искатели были наслышаны. Про северные Башни столько не говорили, сколько об этой крепости.

Гезеш сгорал от нетерпения увидеть легенду Дундэйла. Тем более что и Джаззи советовал на нее посмотреть.

Друг в последние дни сильно помрачнел. Редко шутил, и, по большей части, юмор был черным; почти не разговаривал. Даже барабанчик не доставал. И чем дальше на юг продвигались Искатели, тем тоскливее делался взгляд приятеля.

Дундэйл процветал. Люди дружелюбно относились к встречным, воины были подчеркнуто вежливы, вокруг царило умиротворение…

Деревеньки без частоколов, ленивые стада на пастбищах, одинокие странники. Нигде в мире невозможно отыскать что-то подобное. Складывалось впечатление, будто о Безумии здесь и не слышали. А о Колонне на юге говорили только как о месте, где тренируются лучшие солдаты Короля-Отца.

Ужас проклятий давно изгнали из Дундэйла. Но теперь на севере скопилось зло, с которым вновь предстояло разбираться рыцарям.

Джаззи помнил свою страну другой, едва оправившейся от Прорыва в ее земли Колонны (да, иногда армии безумцев все же пробивались сквозь ворота Темной Крепости), помнил, как по селам ходили вербовщики и насильно набирали рекрутов, помнил придорожные ряды виселиц с дезертирами или бандитами. Дворцовые пиры и трупы голодных на улицах.

Ту страну он любил и жалел. А сейчас, видя, как изменилась родина, с ужасом понимал, что все повторится. Война никого не пожалеет. Реки и озера отравит трупный яд, в местах битв зародятся болезни, фуражиры оставят голодными деревни, и способные держать оружие в руках либо загремят в солдаты, либо уйдут в леса.

И вновь будут виселицы и мертвецы. А виной тому – поход Искателей. Так что Джаззи нечему было радоваться…

Разговор с детиной наконец зачах, и рыжий дундэйлец пошел искать новых собеседников.

– Через три дня Бастион… Потом где-то неделя-две до Темной Крепости. Схоронимся где-то там, – проговорил Джаззи. – Нашим придется брать его штурмом.

– Кого? – поднял голову Друз.

– Бастион… Если оставят его в тылу, то можно оказаться в клещах. Гарнизон там большой. Хотя чего это я? Проклятые его снесут и не заметят. – Лицо Джаззи перекосилось. – Веками стоял, выдержал десятки осад и штурмов, спас тысячи жизней! А тут на тебе.

– Если наших перебьют – это будет справедливее? – недовольно произнес Паблар.

Наши? Да кто там наши? – фыркнул шут. – Наши все здесь. Я понимаю Гезеша. От этого Прорыва бед будет гораздо больше.

– Лавина уже катится. Поздно, Джаззи, – рассудительно заметил Родинка. – Рыцари сами войны хотели…

– Посмотреть бы в глаза нынешнему Королю-Отцу!

– Спокойнее, – одернул его Друз. Наемник краем глаза наблюдал за посетителями трактира. Народ гулял, кто-то порывался усадить на колени толстую служанку, кто-то громко рассказывал байки, и вокруг дружно хохотали слушатели. За столом у дверей расположилось трое рыцарей, молчаливо оглядывающих зал. То ли охрана местная, то ли проезжие. Не поймешь сразу. Но со словами надо быть аккуратнее.

– Из хаоса создать порядок и вновь оказаться в разрушенном мире? Тут не до спокойствия… – буркнул Джаззи. – О чем король думает? – И сам ответил на свой вопрос: – О будущем, может? После первого Прорыва многие вернулись к Темной Крепости, правда, уже в Колонне. Но какая разница, где хоронить людей? Я не понимаю его глупости. Сколько воинов зря погибнет!

– Дикие – это бандиты для Дундэйла. Проклятые – изгои, демоны, церковники – фанатики, Стургод – те же разбойники. А во главе этого сброда сам Безумец. Достаточно? – равнодушно перечислил Друз. – Кто таких гостей без боя пустит? А? Да будучи рыцарем, я сам бы в драку полез!

– Есть резон, но ведь Проклятые пытались договориться! – не сдался Джаззи.

– Угук. Силы зла, соблазняющие сердца Ордена. Сильный ход, рыцари наверняка были в восторге, – ядовито хмыкнул Паблар.

– Хватит уже, – поморщился Лесоруб. – Я в комнату, спать. Утром в дорогу.

– Иди, мы еще поболтаем, – махнул ему убийца. – Карне привет!

Гезеш покраснел. Да, перед сном он любил «поболтать» с Призраком. Просто так, о жизни, о прошлом, о будущем. Ничего такого, но вот от комментариев приятелей моментально заливался краской. Будто совершал что-то постыдное.

Впрочем, ошибку он уже сделал. Признался Карне в своих чувствах и до сих пор с болью вспоминал, как изменилось ее лицо. Страх, горе и вина, словно три сестры, отразились в глазах девушки.

«Не надо», – произнесла она. Лесоруб все-таки научился читать по губам. По манящим, но недоступным губам Призрака…

Слава Творцам, что никто не догадывался о мечтах Гезеша. Любить и желать привидение – это ненормально.

«Люблю другого», – говорила она в ответ на его признания. И Лесоруб молча ненавидел проклятого незнакомца.

Этим вечером, до того момента, как за дверью послышались шаги приятелей, Лесоруб и Карна почти не разговаривали. Он молчал, любовался ее чертами, а она смотрела в окно, на тракт, и о чем-то думала.

Когда в комнату вошел пошатывающийся от выпитого Друз – Призрак исчезла.

Через два дня пришла весть, что северные Башни пали, и армия Безумца двигается на юг, не отвлекаясь на небольшие гарнизоны. Дундэйл встревоженно гудел. Новости Искатели и рыцари узнали одновременно. Гнев передал через Карну привет, сообщил о том, что войска вышли к ожидающим их элитарным частям Дундэйла и через три-четыре недели планируют атаковать Бастион.