Друз на миг отвлекся от заточки и крутанул вертел, поджаривая мясо с другой стороны. Родинка, наконец, махнул на собеседников рукой, чем вызвал веселый смех, и побрел в лес за дровами.

Гезеш нежился в лучах солнца и лениво размышлял.

Они вышли из Колонны вшестером. Фарш остался далеко на юге, Медведь погиб в Умрале. Казалось, что это было так давно и так недавно одновременно. А ведь все изменились. Родинка теперь больше отмалчивался, Рыбак стал гораздо злее. Хотя… Сейчас он опять светился счастьем. Исчезла его грубость, растворилась мрачность. Человек леса?

Мудрый… Он давно ничем, кроме Стены, не интересовался и каждый день спрашивал Гора:

– Скоро уже?

Проводник все время мрачно мотал головой.

Гезешу вспомнилась та ель, у Топей, как они сидели под тяжелыми ветвями и с ужасом вслушивались в ночной лес. Как же хорошо тогда было!

Теперь все иначе. Пройденный путь сравним лишь с прожитой жизнью. Цель близка, и Лесоруб даже думать не хотел, что будет дальше. Все эти дороги, все лица. Кировей, Лир, Мех, Тьма, Медведь, Фарш – никого больше нет рядом.

Где-то на западе ждет Гнев, отрезанный от друзей Низинами. А впереди Счастливые Земли.

Для всех ли? Медведь не хотел к ним идти, счастливой ли оказалась дорога для добродушного здоровяка?

А Фарш, нашедший свою родину? Нужны ли они ему теперь? Может, для Гора земли счастья – это Гавани? А Тьма отыскал бы покой только в Урочище? Чего хотели Лир? Мех? Кировей? Чего хочет Джаззи, если ему достаточно того, что рядом идут Искатели?

Гнев мечтает о небытии, Родинка грезит миром, а Гезешу ночами снится загадочный Фурмагар.

Чем страна за Стеной отличается от прочих? Чем?! Отсутствием Безумия? А есть ли оно в Эльнаи? Только Зев, и от того правитель королевства старается защитить своих подданных. Странным способом, но все же! И в других местах тоже живут люди, многие из которых счастливы. Человек ко всему привыкает, приспосабливается.

– Ай, хороша дура! – В лагерь ворвался растрепанный Рыбак. – Хороша!

В руках Искателя билась крупная рыбина. Локтя два в длину.

Глаза Рыбака горели азартом. Раздираемый восторгом, охотник подскочил к Друзу.

– А? Какова?!

– Большая, – равнодушно согласился тот. Джаззи вмиг оказался рядом с удачливым приятелем.

– Смотри, а! – Рыбак ткнул добычей в грудь другу. Лесоруб не сдержал улыбки, глядя на счастливого товарища.

– Ну ты, зверюга, – Джаззи щелкнул рыбу по морде. – Ишь!

– Я вообще не ожидал такую выловить! – делился радостью охотник.

Искатели подходили к нему, восхищенно цокали языком и качали головами.

Добычу Рыбак поджарил лично, постоянно что-то приговаривая и улыбаясь. Куски он раздавал тоже сам. Наиболее, на его взгляд, вкусный охотник отдал Гезешу. Капитан Искателей едва не прослезился от такого шага.

Весь оставшийся день Рыбак зубоскалил, шутил, – словом, находился в замечательном расположении духа. Глядя на него, радовались и остальные.

Наутро пустились в путь.

Облаченные в ненавистные доспехи, воины тяжело шли на север. Во главе отряда шагал Друз, толкая перед собой Гора. После того как проводник попытался завести Искателей в Мертвую Зону, его все время гнали первым.

Проклятое место они помнили хорошо. Усеянная костями поляна. Людей, птиц, животных… Если бы бредущий впереди Паблар не пнул шишку, а та не разорвала волшебную пелену ловушки…

Гор Мертвые Зоны чувствовал и промолчал специально, в надежде хоть так уйти от Искателей.

Били его всем скопом, методично, с упоением.

С тех пор проводник подобные шалости себе не позволял и добросовестно указывал на очередную ловушку.

Тем более что все равно очутился бы в ней первым.

На третий день пути Искатели вышли к небольшому селу. И вот тут случилось то, чего никто не ожидал.

Шедший за Друзом Рыбак замер и расширившимися глазами уставился на покосившиеся дома.

– Ты чего? – Рядом с ним остановился Джаззи. Охотник резко огляделся и вновь повернулся к деревне.

– Что стряслось?

Искатели с удивленными лицами окружили приятеля. Друз флегматично потянул за веревку, одергивая Гора. Парень чуть слышно простонал, но остановился.

– Это Терновка… – чуть слышно пробормотал Рыбак. – Это Терновка! А вот там, – он указал рукой на восток, – озеро Большое!

– Эй, Рыбак, – тихо окликнул его Джаззи.

– Меня зовут Мраф… – На глазах Рыбака выступили слезы. – Мраф! А это моя деревня, братцы! Вон видите? Дом у леса?!

Друзья уставились на справную избушку. Из трубы вился дымок.

– Не ходи, – вдруг произнес Теккен. – Не надо. Если там…

Рыбак его не слышал. Он торопливо шагал по чавкающей грязи к заветному дому.

– За ним, – бросил Гезеш.

– Если там чужие люди – ему хуже станет, – закончил Теккен.

В деревне загомонили собаки. Встревоженные селяне выскочили из хижин кто с вилами, кто со старыми мечами, но, увидев вооруженный отряд, быстро попрятались.

Рыбак замер, словно наткнулся на невидимую стену.

Из его дома вышла пожилая женщина.

– Мама! – воскликнул охотник и сорвался с места. Искатели остановились, провожая взглядами бегущего приятеля.

Женщина пошатнулась, ухватилась за перила крыльца. На изможденном лице воцарилось недоверие.

– Мама! Я вернулся!

– Мраф… – выдохнула мать Рыбака и потеряла сознание.

– Не ходи, говоришь, – съязвил Джаззи.

– Повезло… Просто неимоверно повезло. – Мрачный Теккен сплюнул на землю, глядя, как Рыбак возится с упавшей матерью.

В сердцах Искателей дрожала грусть. Рыдала очнувшаяся счастливая старушка, плакал Рыбак, на крыльцо выбежала растрепанная девушка и бросилась на шею вернувшемуся брату. Или мужу?

Хотелось отвернуться, тихо уйти, не мешать чужому счастью. Но Искатели стояли.

Рыбак проводил их до ведущей на север тропы. Убеждал остаться в деревне, заманивал пробудившимися воспоминаниями. Друзья улыбались, но отказывались. Когда настало время прощаться, на охотника было больно смотреть.

– Столько прошли… Столько… – шептал он.

– Ты нашел свои Счастливые Земли, брат, – сказал ему Гезеш, крепко обнял и отошел, уступив место Родинке.

Искатели давно скрылись в лесу, а Рыбак все еще стоял на тропе и сжимал в руках меч Родинки. Друг ушел, забрав клинок Мрафа. На память…

Дома ждала мать, ждала любимая. Минуло три года, как он ушел в Колонну. Всего три года прошло с того дня, как он узнал, что отца скормили Зеву.

Сейчас боль давней утраты смылась водопадом счастья и дождем грусти. Он вернулся домой, но расстался с друзьями.

Мраф прожил долгую, счастливую жизнь. Но иногда вечерами выходил на крыльцо и, сжимая старый меч, долго, с грустью в глазах смотрел в сторону, куда много лет назад ушли семеро Искателей… А потом переводил взгляд на далекий юг и тяжело вздыхал.

Черная Стена уже третий день закрывала горизонт. Угрожающе нависала над рощами и редко встречающимися деревеньками. Птицы на фоне зловещего мрака казались белыми, мечущимися точками.

– Дальше застава будет, – мрачно заявил Гор. За месяц он сильно изменился. Из глаз исчез нагловатый блеск, устало вытянулось лицо.

Дикие расположились на краю оврага. Лес до сих пор не избавился от весенней сырости. Хлюпанье под ногами да тяжелый влажный воздух – вечные спутники бродяги – порядком Искателям поднадоели. Но выбора не было. По дорогам идти опасно, можно ненароком встретиться с Ловцами и загреметь в Лагерь.

Над головами бесновался весенний хор птиц.

– Сколько до нее? – отстраненно поинтересовался Друз. Наемник с усталым видом покусывал тоненькую, сорванную по пути веточку.

– К вечеру будем. Но придется на дорогу выйти. Ловушек в лесу очень много. Хранитель не жалует тех, кто пытается тайно к Стене пройти. Да и гдаффы опять же. Напоретесь еще!