Я закинул руки за голову, зевнул и сказал:

– Мне не нужен никакой источник информации. Я сам могу узнать то, что мне нужно. Что сказала Сильвия Хэдли, когда пришла в вашу студию и обнаружила пропажу нефритового божка?

– Сильвия! – воскликнул он.

Я кивнул.

– Это... это не могла быть Сильвия.

– Почему вы думаете, что не она?

– Потому что она... она...

– Она заходила в студию вчера после полудня, не так ли?

– Заскочила накоротке перед тем, как пойти к миссис Крокетт позировать.

– Угу.

– Но с ней все в порядке. Она стоит очень, очень высоко.

– Придумала ли она предлог, чтобы остаться одной? В той комнате, где вы держите свои камеры?

– Ей не понадобилось придумывать предлог. Я кое-что делал в лаборатории. Она побыла недолго со мной, но не выдержала запаха кислой фиксажной ванны, вышла и ждала меня там.

– А после того, как она заглянула в камеру и обнаружила исчезновение нефритового божка, не изменилось ли ее поведение?

Он посмотрел на меня так, словно я ударил его в солнечное сплетение.

– Ну, – сказал я, вставая и потягиваясь. – У меня сейчас назначена встреча. Я с вами прощаюсь. Зайдите в другой раз.

Я пересек комнату Элси Бранд и открыл дверь. Лионель Палмер вышел. Он выглядел ошеломленным. Его спортивный пиджак стал смотреться на два размера больше, чем нужно. Ева Эннис наблюдала, как он уходил. Ее лицо выражало недоумение. Я собрался вернуться в кабинет, и Ева Эннис перебросила мне несколько бумаг:

– Это те бумаги, о которых вы на днях справлялись, мистер Лэм. Вы хотели получить показание под присягой по делу Смита.

– О да, – сказал я, взяв бумаги.

Она кокетливо посмотрела на меня.

– Что вы с ним сделали? – поинтересовалась она. – Зачем он вам понадобился?

– Вы о ком?

Она кивнула в сторону двери:

– О Лионеле Палмере.

Я изобразил удивление:

– Ничего не сделал. А почему вы спрашиваете?

– Он выглядел так, будто из него выкачали воздух.

– Правда? Я не заметил.

– Он ждал вас. Сказал, что собирается... ну в общем, грозился.

– Грозился?

– Собирался вымыть вами полы в конторе.

– Даже так? Как давно вы здесь работаете, Ева?

– Около трех месяцев.

– Когда пробудете здесь подольше, – сказал я, – вы научитесь не обращать внимания на подобные заявления. Вымыть мною полы в конторе никто не вправе, даже ради восхитительных глазок архивариуса... Чего хотел Палмер?

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете, что я имею в виду. Чего он хотел?

– О, – смутилась она, – он хотел... ну, он хотел поговорить... Не могу выразиться яснее.

– Вполне ясно. Но я говорю не о ваших отношениях, а о нашем архиве.

– Да ведь, – удивилась она, – он не хотел ничего получить из архива.

– А я думаю, что хотел. Судя по тому, как он стоял возле вас вот тут, около архивного шкафа.

– Нет и нет, он только... ну, вы знаете... заигрывал. – Она помолчала с минуту, затем хихикнула: – Делал авансы.

– Я все-таки думаю, его интересовал архив.

– Он только завел разговор о нем.

– Какого рода разговор?

– Интересовался.

– Вы точно помните, что он сказал?

– Он спрашивал, как устроен архив, как долго я здесь работаю и какое устройство наиболее целесообразно для небольшой организации, подобной нашей, чтобы даже новенькая могла быстро сориентироваться, и...

– И он попросил показать ему ящик с архивом?

Она переменила позу на более соблазнительную.

– Он хотел затащить меня вон туда, в угол.

– Для чего?

– Не стройте из себя дурачка, – лукаво произнесла он.

– Он давал волю рукам?

– Все мужчины дают волю рукам.

– Он просил вас показать ему ящик с архивом?

– Да.

– Кто открывал ящик?

– Он.

– А были там судебные дела?

Она задумчиво нахмурила брови:

– Ну... я полагаю, были. Честно говоря, я не заметила.

– Вы приняли архив по Дину Крокетту?

– Да.

– Когда он поступил?

– Только что. Записки миссис Кул относительно охраны помещения и предотвращения кражи редкостей.

– Если он вернется, – сказал я, – держите его подальше от архивной комнаты.

– Он не вернется.

– Вы не можете заранее знать.

– Мистер Лэм, – импульсивно сказала она, – я думаю, вы сейчас удивитесь.

– Да?

– Да.

– Чему?

– Вы так... так бесстрашны!

– Я не бесстрашен, – пояснил я. – Я просто подчиняюсь неизбежному.

Дверь в мой кабинет отворилась, вошла Элси Бранд. Осмотрелась, ища меня, но поначалу не заметила. Ева Эннис стояла ко мне очень близко и смотрела мне в глаза с выражением величайшего женского интереса. Она хотела что-то сказать, но тут глаза Элси остановились на мне. Она подошла и спокойно сказала:

– Мне очень жаль, что прервала вас, но на проводе молодая женщина, которая жаждет поговорить с тобой, Дональд. Она сказала, это очень важно.

– Она назвалась?

– Нет.

– Ладно, – сказал я.

Я выдал Еве Эннис улыбку, которую она могла понять как обещание в недалеком будущем возобновить разговор. К моему кабинету мы с Элси шли рядышком.

– Я пошлю ей копию закона об охране дичи и о правилах охоты, – сообщил я.

– Девушке у телефона?

– Еве Эннис.

– Почему именно этого закона?

– Чтобы она кое-что узнала об открытии сезона, вторжении в частное владение и получении разрешения на охоту.

Усмехнувшись, я поднял трубку телефона и услышал испуганный женский голос:

– Дональд, я должна тотчас же вас увидеть.

– Кто это?

– Сильвия Хэдли.

– Что случилось? – поинтересовался я.

– Случиться может многое. Я надеюсь, что вы сумеете добраться сюда раньше, чем что-либо случится. Начнет случаться.

– Где вы находитесь?

– У себя дома.

– Где это?

– Креста-Виста, дом 19. Вы приедете?

– Не знаю, – ответил я. – Зависит от того, о чем вы хотите со мной поговорить. Я работаю на клиента, и мое время принадлежит моему клиенту.

– Дональд, пожалуйста, приходите! – воскликнула она. – Это важно как для меня, так и для вас. Это... это ужасно важно для Филлис.

Я колебался достаточно долго, чтобы не показать нетерпения, затем сказал:

– Хорошо, я сейчас буду.

– Как можно скорее, пожалуйста, Дональд!

– Ладно, – повторил я и повесил трубку. А Элси сказал: – Я ухожу на час или около того. Это на случай, если кому-нибудь понадоблюсь.

– Будь осторожен, – посоветовала она.

– Почему осторожен? – поинтересовался я.

– Потому что ты не умеешь быть благоразумным, – сказала она.

Я нажал перламутровую кнопку у двери под номером 19, и Сильвия спросила из-за двери: «Кто там?» Я ответил: «Лэм». Она рывком открыла дверь.

– О, Дональд! – воскликнула она. – Дональд, я так рада, что вы пришли!

Ее руки легли на мои, пальцы дрожали. Она смотрела мне в глаза с полуоткрытым ртом.

– О, Дональд, – продолжила Сильвия, – это ужасно! Это совершенно ужасно...

– Ладно, – прервал я, – давайте-ка ближе к делу. Расскажите, что именно так ужасно.

Она заперла дверь и повернула задвижку.

– Пройдите туда, Дональд, – предложила она, – и садитесь.

Сильвия подвела меня к кушетке, села, сбросила туфли, поджала ноги так, что стали видны туго натянутые нейлоновые чулки, и придвинулась ко мне очень близко, положив руки с переплетенными пальцами мне на плечо.

– Дональд, – почти простонала она, – это ужасно. Я не хотела говорить вам, но я должна это сделать.

– Хорошо, расскажите же мне все, – поощрил я.

– Этот нефритовый божок...

– Что с ним?

– Я взяла его.

– Гм, – хмыкнул я. – Можно мне закурить?

– Дональд, мне все-таки кажется, что вы недостаточно внимательны.

– Ну что вы, я весь внимание. Вы взяли нефритового идола. Можно мне закурить?

– Нет, – ответила она с недовольной гримасой.

– А вы сами не хотите?