Номер мобильного телефона профессора Мо Карли знала наизусть вот уже несколько лет, в течение которых он был ее куратором в университете. Если вдруг какой вопрос или проблема — сразу к нему. Насчет спортивной стипендии — тоже. Почему вдруг дочь небедного графа оказалась стипендиаткой — длинная и не очень хорошая история, за которую сейчас стыдно.

— Профессор, вас беспокоит Карли О'Нейр, — в университете использование высокородных приставок не поощрялось. — С последнего выпуска. Вы предлагали работу криминальным журналистом. Место еще вакантно?

Из динамика прошуршал старческий голос профессора Мо. Его лекции, какую бы дисциплину он не читал, были самыми скучными из всех. Профессор Мо умудрялся даже во время бодрой соревновательной практики нагнать тоску и усыпить. Как лектора, его никто из студентов не любил, но профессор Мо обладал поистине добрым сердцем и широкой душой. Что бы ни произошло, он всегда выслушает и сделает все возможное, чтобы помочь.

— Да, я передумала. Нет-нет, что вы? Человек, повинный в смерти моих родителей, уже мертв. Мне некому мстить. Насколько мне известно, его убили в его же убежище. Нет, простите, профессор, я не знаю подробностей.

Профессор Мо еще долго расспрашивал Карли о ее самочувствии, о мужчине-друге ее отца и о женихе по совместительству (Карли не хватило бессовестности назвать имя герцога), о новом доме и о наказании шалавы Тэсс. За все время знакомства с профессором Мо, это был первый раз, когда он оскорбил человека. Обычно крайне вежливый профессор Мо никогда и ни о ком не говорил плохо.

В целом, новости хорошие: вакансия криминального журналиста непопулярна в связи с опасностью для жизни, и единственный соискатель не особо удачлив на сенсации. Если Карли его обойдет во время испытательного срока, то рабочее место отдадут ей. Это вселяло надежду на лучшее.

В гардеробной Карли нашла сиреневое велюровое платье-халат, подошедшее ей по плечам, и в новом облачении к девяти часам спустилась на первый этаж в обеденную комнату. Герцога еще не было, зато имелись супруги: Варя и идиот в белой бейсболке кружились вокруг стола, расставляя блюда на паужин.

«Почему именно он?» — в мыслях воскликнула Карли, но не позволила эмоциям взять верх над мимикой лица.

— Дооооообрый вечер! — играясь в самолетик, пропел Стэн, «облетая» Карли. — Вам салатик или рыбки?

Стэн приподнял сначала одну тарелку, затем другую. Такую наглую фамильярность Карли готова была стерпеть от сокурсников, но уж точно не от начальника личной охраны будущего мужа. Стэн хлопал глазенками в ожидании, пока она отомрет.

Девушка сдержалась, чтобы не сжать об бессилия зубы и кулаки. Она в этом доме чужая. Она не знает правил этого дома, но они ей уже не нравятся. Она… Стэн и Томас познакомились на службе в Лагрии… Осознание обухом ужарило по мозгу. Она ведь чувствовала, что Стэн — профессиональный военный! Она чувствовала исходящую от него угрозу!

А потому Карли мило улыбнулась и выбрала фруктовую нарезку. Затем пластик ветчины. И кусочек тушеной рыбки. И чайную ложечку кабачковой икры. И… И… И… Не только герцог ел от нервов.

Супруги не без удивления смотрели, как Карли по чуть-чуть сметает себе в рот все, до чего только может дотянуться. Попытка остановить ее кончилась неудачно: Карли вышла из-за стола, бездумно подошла к серванту и приложилась к бутылке элитного коньяка, игнорируя наличие рюмки.

— Стресс! — авторитетно заявила Варя на удивленный взгляд вошедшего в столовую герцога.

Томас, будучи несколько шокированным выходкой девушки, тем не менее спокойно прошел по обеденной и присоединился к столу. Все, абсолютно все блюда были попробованы, будто невеста переняла его манеру обедать. Но Томаса больше волновало другое: ему срочно нужно было сообщить кое-что очень важное, но произнести вслух при пьяной девице он не мог.

Она рухнула, как подкошенная; осколки коньячной бутылки порезали пальцы, но Томас всего лишь приложил ладонь к глазам, не желая видеть этого позора. Зато теперь, когда Карли находилась без сознания, он мог говорить, не страшась раскрыть тайну перед очередной «женушкой».

— Кишах пробил контур, — развел руками Томас, орудуя сразу двумя вилками при наполнении своей тарелки. — Я все поправил, подлатал. Но все равно, чтобы каждый выпил по стакану арнужки перед сном.

Ни Стэн, ни Варя и не думали помогать Карли, пока герцог не заговорил. Никто из них не знал, как долго она протянет в качестве герцогини и стоит ли ей сочувствовать.

— Скарлетт с ума сходила от кошмара, — сдала Варя. — Она так долго не просыпалась, что я начала за нее волноваться.

— А я-то думал, чего Кишах так разжирел, — между бутербродом с крабовой пастой и маринованным огурцом вставил Томас. — Фантомасу, питающемуся кошмарами и страхами, думаю, пришлась по вкусу недавняя биография девчонки. Арнужку все равно на всех завари.

Успокоительный отвар для сна без сновидений был идеальным вариантом для отпугивания особенно прилипчивых особей из кишахов и лрабедов. Вторые, в отличие от первых, питались не эмоциями, а нервными импульсами. Несчастная жертва к утру превращалась в овощ.

Каждый из троих: Томас, Варя и Стэн понимали, что с сегодняшнего дня для жителей этого коттеджа начался привычным квест — выживание жены в доме чернокнижника. Так было с предыдущими женами. Так будет и с седьмой, включая таинственный некролог в конце истории.

Отужинав, герцог сжалился над пьянью (в конце концов обычный человек безоружен перед фантомасами и не в состоянии избежать их влияния, а потусторонней дури вокруг чернокнижника всегда много) и, подхватив девушку под мышки, поднял, прижал к поясу, так и поволок. Из-за разницы в росте только носочки тапочек изредка касались пола.

Скинув обузу на кровать, Томас обошел спальню по периметру, проверил экстрасенсорные дыры, закрыл окна и принес с третьего этажа медный таз, в который обычно скидывал излишки ингредиентов и отработанный материал. Это на случай, если ее начнет рвать после плотного ужина и коньячной «подливы» с высоким алкогольным градусом и долгой выдержкой.

Коньяка, к которому Томас равнодушен, не жалко. Имея столь нестабильное увлечение, как колдовство, никакой алкоголь не нужен. Практикуя, порой видишь такие «мультики», какие и на жестких наркотиках не получишь.

Годы шли, отец развлекался на Сейшелах с новой пассией, а менее близкие родственнички скалили зубы и потирали ручки в ожидании, когда он сложит обязанности и отойдет от дел.

Сто третий в очереди на престолонаследие звучит гораздо более внушительно, если из того списка вычеркнуть всех малолетних, престарелых, недостойных (слишком мягких, политически необразованных, склонных к внушению или насилию), инакомыслящих… В таком «чистом» списке Томас ди Мюррей находился на четвертом месте после нынешнего короля, его трехлетней дочери и старшей сестры, принцессы Аю.

Скарлетт су О'Нейр казалась Томасу забавной. Он вошел под балдахин, с ногами устроился в постели, не сняв домашних туфель, и откинул с лица девушки кудрявые темно-каштановые волосы.

Выхоленная, с тенью пережитого горя от потери семьи Скарлетт была достаточно привлекательна, чтобы сделать ее любовницей, но не женой. (Общественность опять встанет на дыбы из-за проигнорированного срока траура). Для жены у нее не было ни отцовских связей, ни денег (поместье в двух часовых поясах от столицы — такая мелочь), ни-че-го.

Если ко всему прочему она окажется очередной пустышкой, не способной зачать магически одаренного ребенка, то им не по пути. Выживет — получит клеймо развода и уедет в свое поместье. Так уж и быть, он поможет ей не загнуться от нищеты первое время. Дальше — все будет зависеть только от нее самой.

Карли очнулась, с мучительным стоном согнувшись пополам. Желудок пел и плясал, разрываясь от переедания, в глотке стоял рвотный вкус, но позывы не беспокоили. Заметив пробуждение, Томас подтянул таз поближе: герцог не знал, где хранится сменное белье, а тревожить беременную Варю не хотел.