— магазин бытовой и цифровой техники «Крошал» (список покупок);

— ветеринарная клиника «им. Эргюссона» (списокуслуг);

— лавка бижутерных изделий на ул. Троваш (списокпокупок).

Итого оплачено: 12 318,648 пенсов.

«Всего двенадцать тысяч пенсов? Антуанетта потратила восемьсот тысяч за полтора часа, а эта невеста только двенадцать тысяч за целое утро. Все не так уж и плохо…»

Траты за Молнию и погром на площади в эту сумму не входили… Если бы Молния выжила, герцог не спустил бы с рук заливку фэйрановского пойла, да еще и шестьдесят восьмой маркировки! Оно убивает подшипники за считанные часы, засоряет бензобак и… да чего теперь страдать по ушедшим?

— С вас четыреста тысяч двести шестьдесят пенсов, не включая штраф за вождение без лицензии. Леди Скарлетт су О'Нейр должна будет подойти в течение дня для проведения экспертизы на алкогольное опьянение. В случае отрицательного результата будет проведена экспертиза на психологическую адекватность.

«Вот тут-то и будет положительный результат» — мстительно подумал Томас.

— Да, конечно.

Пикнул смартфон из-за пришедшего сообщения с квитанцией об оплате и кнопкой «оплатить». Стоило поговорить со Скарлетт: она точно сделала это, чтобы ему досадить! Других причин герцог в упор не видел.

— Заодно проверьте состояние запроса по идентификатору… — Томас быстро написал выученную за долгие годы комбинацию букв и цифр на листке и вернул ручку на подставку. — Вот по такому.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — не успел Томас развернуться, как его снова окликнул гвардеец. — Ваш запрос закрыт уже восемь лет. Закрытие датировано четырнадцатым августа.

— Закрыт? Восемь лет назад? Здесь какая-то ошибка, — возмутился герцог. — Я каждые полгода вношу приличную сумму на продолжение поисков герцогини Котоко ди Мюррей. Запрос не могли закрыть. Я плачу пятьсот-семьсот тысяч, не меньше.

— Простите? — нахмурился гвардеец и подал только что распечатанный документ. — После указанной трагедии шесть лет назад запрещено взимание средств на поиски пропавших без вести с их родственников. Исключительно из государственных фондов.

— В таком случае позвольте полюбопытствовать, где те девять миллионов, которые я вложил за эти годы? За мой запрос ответственен Смотрящий Пиккис.

— Пиккис Эдворл? Тот, который уже семь лет как на пенсии, если не ошибаюсь?

— На пенсии? — переспросил Томас. — Семь лет? Я вкладывал средства в запрос пять месяцев назад. Лично разговаривал с ним.

В ожидании подтверждения информации Томас постукивал указательным пальцем по поверхности стойки, как делал всегда, когда нервничал. Не бред ли? За мошенничество в размерах более пяти миллионов закон предусматривал смертную казнь. Притом не только для самого мошенника, но и для соучастников, использующих краденые средства. Престарелый Пиккис не выглядел настолько идиотом, чтобы так подставить членов своей семьи.

Седой и кучерявый, как Святой Лаодай, раздающий подарки в Новый Год, Смотрящий Пиккис представлялся уставшим от рутины гвардейцем, вечно проседающим на больничных и в оздоровительных отпусках.

— Герцог ди Мюррей! — воскликнул Пиккис за спиной, и Томас обернулся на голос. — Какая встреча! Уж не ваш автомобиль вызвал такой переполох? Отличный автомобиль! Загляденье!

— С женщиной поссорился. Отомстила, — бархатные нотки его голоса перемежались с откровенной стальной ненавистью, а злобу во взгляде можно было сослать на выходку невесты.

— Эдворл, герцог ди Мюррей настаивает, что вы взимали плату за поиски герцогини Котоко ди Мюррей после наложения запрета. Будьте добры объяснить.

Пиккис замер. Его глаза профессионально смотрели в одну точку, но пальцы задрожали, и он поспешил сложить кисти рук в замок.

— Здесь какая-то ошибка. Все финансовые потоки отражены в отчетностях. Мы можем поднять документы и убедиться, что никакого взимания средств после запрета не происходило. Более того, средства, полученные за неделю до запрета и не использованные по целевому назначению, были возвращены через секретаря герцога. Насколько помню, то была очень большая сумма. Что-то около четырехсот пятидесяти тысяч пенсов. Точно-точно, немногим меньше пятисот тысяч. к n i g o e d . n e t

Томас окинул взглядом Пиккиса от макушки до пят. Модная прическа, очки «Фарло» костюм от Васко, часы «Вердано», ботинки от Люкас Брестэл, барсетка «Страллис» — те марки, от назойливой рекламы в интернете которых глаза плачут кровавыми слезами. На уставшего от рутины старика он похож совсем не был.

— Подарки от сына и его семьи, — быстро нашелся с ответом Пиккис. — Мой мальчик добился успеха в театре. И жена — актриса главных ролей. Я так рад за него.

И это он жаловался, что сын работает грузчиком, потому что нет денег на университет?

Из последних сил Томас сдерживал внутри гнев.

— Я так и понял, — холодно сказал он.

Радужная оболочка синего цвета темнела и расширялась, пока не пожрала весь белок. Грубые жирные нити угольной синевы вылезли на виски и распространялись по бокам лица и поползли на шею. Пиккис нахваливать сына прекратил и недоуменно вглядывался в преобразившееся лицо. Руки теряли цвет и приобретали ненормальную даже для хамелеона прозрачность.

— Герцог ди… — ахнул Пиккис и схватился за сердце.

На последних секундах сохранения рассудка Томас вскинул руки, захлопнув в клетку всех свидетелей, и потерялся.

Эдворла Пиккиса скрутило, как тряпку, раздуло местами и разорвало, разметав ошметки по стенам и одежде, лицам, волосам присутствующих. Тело Томаса растаяло, обратившись серо-синей дымкой буревого неба и гнилостного тумана.

Крики, визг и грохот падающих на колени, прячущихся за мебелью и информационными стойками людей. Снаружи ломились внутрь гвардейцы, вооружившиеся после услышанных криков.

Дымка сгущалась. Формализовалось человекоподобное существо с гнутыми, как у кузнечика, задними лапами и длинными, тонкими передними со страусовую шею. Лохматые кудри свисали с головы чудовища, зрившего сросшимися в один яркосиними глазами-блюдцами с половину лица во весь лоб. Волчья пасть разверзлась, как бездна, показав три раздвоенных языка и четыре ряда зубов «заборчиком».

Чудовище не по-волчьи завыло: толи рычало, толи стонало, как от боли или отчаяния. Оно уткнулось мордой в паркет и по-кошачьи процарапывало восемью когтями на правой лапе разрывы. Один раз. Второй. Третий. Четвертый.

Отлетевший к стульям для посетителей смартфон запел заунывным голосом Эльзы Вайноц.

Оно подняло морду и повернуло ее в сторону звука. Девушка в ужасе оттолкнула смартфон подальше от себя. Чудовище, будто хромое, поднялось и проковыляло к разрывающемуся от звонков смартфону.

«Звонит Скарлетт су О'Нейр».

Чудовище ударило лапой по смартфону, когтем пригвоздив его к полу. Затем оно, вытащив коготь, легло рядом и всеми тремя языками зализывало «рану», будто жалело, извинялось. У монстра рос длинный и гладкий, как у ящерицы, хвост.

Снаружи ломились гвардейцы, а пленники старались не издавать ни звука, не привлекать внимание. Пока один мужчина не попытался открыть дверь — его энергетической волной отбросило в центр помещения, к чудовищу.

Оно подняло голову на минуту и вновь уткнуло нос в паркет. Кровь с тела Пиккиса разлилась по полу и хранила восьмипалые отпечатки лап невиданного зверя. Оно стонало над уничтоженным смартфоном, как над величайшей ценностью, и постепенно размывались очертания монструозного тела.

Над смартфоном поднялась похожая на человеческую рука с восемью пальцами. Воздух между ними заискрился, смартфон воспарил, постепенно восстанавливаясь в обратном разрушению порядке, и лег в руку с шестью пальцами. Вскоре и последний «лишний» палец исчез.

Хвостатый герцог, не обращая внимание на притихших от страха пленников его ловушки, сел на пол. Его сшитый на заказ костюм висел лохмотьями и промок в крови, как испачканный в ней же подбородок. Герцог утер лицо рукавом и крутанул смартфон в пальцах.