Она и без того достаточно профукала на бестолковую болтовню с шефом и отцом. Наташка всхлипнула и помотала головой.

— Макс звонил? — Ольга боролась с желанием тряхнуть эту сплетницу, чтобы у нее зубы застучали.

— Да.

— Что? Что он сказал?

— А тебе зачем?! — злобно спросила Наташа. — И так из-за тебя все…

— Что. Он. Сказал?!

— Что-что… Машину их нашел. В пяти километрах отсюда. Перевернулись они…

— Живы?

— Живы.

— А Никита?

— Ушел куда-то. Сбежал… Бедный ребенок, куда ж он ночью-то… В холод такой… Даже кофту не взял… — Наташа опять начала шмыгать и источать жидкость всеми отверстиями на лице. — Бедный Никитушка…

— Что еще Макс сказал?

— А что тут скажешь? Велел мне дежурить, если парень домой вернется. Только как он дойдет-то…

— Стой здесь. И успокойся уже, ради всего святого! — Ольга вытащила из кармана упаковку салфеток. — Анзур! Анзур, твою мать! Где тебя носит?!

Она была не из тех, кто орет на подчиненных. Но сейчас ее вопль, идущий откуда- то из глубины души, слышали во всех окрестных поселениях.

Таджики бежали к ней, застегиваясь на ходу. Кто-то спотыкался со сна, кто-то ворчал, натягивая шапку. Но они были здесь: все до одного. И один лишь вид этой крошечной армии дал Ольге необходимый глоток спокойствия.

— Значит так. Пропал соседский мальчик, — она лихорадочно соображала, как грамотнее распределить силы. — Одет не очень тепло, возможно, с травмой. Берите мою машину, водителя из бани, наш микроавтобус. Ищем парами. Азим, ты едешь с Мариной, Анзур, позови Свету… Возьмешь ее. Отцу моему скажите, чтобы связался с поисковым отрядом добровольцев. И дайте уже ей кто-нибудь валерьянки, — она кивнула в сторону Наташи, которую колотило в истерике.

Когда люди вокруг засуетились, Ольга вытащила телефон и открыла карту.

— Ребенку должно быть холодно. И в местности он ориентируется. По логике должен двигаться в сторону дома, но пять километров вряд ли пройдет сразу по такому снегу. Значит, будет искать место, где тепло. И откуда можно позвонить. Вот здесь поворот на Лялино. Марина, едете туда. Едете медленно, смотрите, зовете. Пройдете по всем домам. Возьмите фонари. В Михайловку едет Света. Вань, ты тут? Обойди наших, позови тех, кто на колесах. Они Никиту знают. Дальше. Здесь мотель, закусочная…

Она сама не понимала, как умудрилась собраться с мыслями, когда внутри царил полный бардак. Но одна только мысль о том, что Никита мог сейчас где-то мерзнуть один, в темноте, открывала в ней новые источники силы. Люди кивали, расходились парами, одна за другой из деревни выезжали машины. В конце концов, осталась только Ольга, Наташка и отец с Татьяной.

— У дороги есть еще заправка и магазин… — протянула Ольга. — Магазин наверняка закрыт, а заправка должна быть круглосуточной. Еще бы людей… По идее заправка в сторону Твери, но ведь он мог и туда пойти, надо прочесать…

— Я пойду, — вдруг выпалила Наташка. — У меня есть машина. Ну, не у меня, у папы, но… Я могу рулить.

— Куда ты в таком состоянии?! Еще и замерзла… — Ольга медлила мгновение, другое, и, наконец, решилась. — Ладно. Пошли.

— Зачем?

— С тобой поеду. Не хватало, чтоб ты перевернулась. Пап, Таня, будьте здесь. Если каким-то чудом Никита доберется сам, сразу звоните.

И она, подгоняя обезумевшую от страха Наташу, побежала к ее дому, чтобы вытащить из гаража на свет Божий кособокое чудо отечественного машиностроения. «Жигуль» трясло от мороза, но зажигание схватилось, и с пятого раза двигатель все же заговорил. Тугое сцепление, коробка передач, рассчитанная как минимум на усатого циркового силача, который играючи жонглирует пудовыми гирями… Что ж, главное — преодолеть дистанцию в четыре километра.

Мысленно перекрестившись, Ольга опустила ручник и взяла своенравное животное за руль.

— Внимательно смотри по сторонам, — предупредила она Наташу. — Увидишь хоть что-то, говори сразу, я приторможу. Поняла?

Та кивнула.

— И держи мой телефон, отвечай сразу на любой звонок. Ясно? Только сопли подбери, а то ребенка не разглядишь!

— Зачем это тебе? — Наташа шумно высморкалась. — Сама же его сдала.

— Не ты одна здесь дура! — отрезала Ольга. — Я понятия не имела… Ладно, от дороги не отвлекай!

Преодолев саму трудную часть пути, они все же выбрались на трассу. Яркие придорожные фонари вселяли хоть какую-то надежду. И тут же раздался первый звонок.

— Але? — послушно ответила Наташа. — Да, сейчас узнаю. Говорят, в мотеле его не было. Куда дальше?

— Пусть обойдут там все вокруг. Он же пешком, мало ли… И оставят администратору мой номер.

Ольга мучительно всматривалась в дорогу, ощупывала взглядом обочину. Больше всего ей хотелось увидеть знакомый мальчишеский силуэт, остановиться и сгрести Никиту в охапку. Временами он ей мерещился, но стоило моргнуть, как все исчезало.

— Там заправка, — подсказала Наташа.

И правда, чуть не пропустили съезд… Ольга свернула и, едва затормозив, выскочила из машины к светящимся столбам. Здесь нет, там тоже… Наверняка, внутри… Но нет. Пусто. Дверь звякнула колокольчиком, оторвав кассира от фильма.

— Мальчик не заходил? — обреченно спросила Ольга, заранее зная ответ.

— Не было никого, — парень в яркой куртке с логотипом равнодушно дернул плечом.

Она описала Никиту, попросила связаться… И все же ее не покидало ощущение, что все усилия напрасны. Не отпускал страх, что никто не позвонит, и ничего не получится.

— Обойди с той стороны, — велела она Наташке, когда они снова вышли на улицу. — Я гляну сзади.

Аккуратно ступая в снег, Ольга обошла маленькое здание заправки. Стоило лишь на пару шагов отойти от трассы, как видимость терялась напрочь. Было видно лишь кустарники на расстоянии вытянутой руки, дальше все сливалось в густую непроницаемую черноту над голубоватым полотном сугробов.

Без толку… Впервые у нее опускались руки. Впервые она была готова признать собственное бессилие. Она никогда не сможет исправить эту ошибку.

Ольга машинально сунула руку в карман, нащупала пачку сигарет, о которых уже недели две не вспоминала. Вытащила спасительную отраву и щелкнула зажигалкой.

— Вы что, курите?! — донеслось до нее из темноты.

— Никита?! Господи, это правда ты?! Ты где?! — она отбросила сигарету и стала судорожно искать в телефоне фонарик. — Ты почему сразу не вышел?

— Вы же меня ей сдали…

Чертов фонарик включился, и она увидела Никиту. Без шапки, с пунцовыми ушами, он то ли спрятался, то ли застрял в придорожных кустах.

— Что с тобой?

— Нога зацепилась… Но имейте в виду: к ней я больше не пойду.

— К кому? — не сразу сообразила Ольга.

— К этой женщине. К моей матери, — своим упрямством Никита как никогда напоминал Макса, и у нее защипало в глазах.

— Стой, не шевелись, я вытащу тебя.

— Подождите, вы провали… — начал мальчик, но было поздно: она по пояс провалилась в какую-то яму, заваленную снегом. — Там же склон, куда вы полезли!

— Спокойно. Сейчас все будет.

Она словно плыла в снегу. Гребла руками, расчищая путь. Натыкалась на что-то, отталкивала, снова гребла.

— Я близко, — шептала она. — Сейчас, сейчас…

— Зачем вы так? — обиженно спросил Никита. — Зачем сдали?

— Прости меня. Прости, слышишь? — она все силы собрала в кулак, чтобы не разреветься, как глупая Наташка. — Я не знала… Не думала, что она увезет тебя. Сказала, что объяснить тебе… Прости меня! Прости, пожалуйста…

— Да ладно, что вы так сразу… — он смутился от напора женских эмоций. — Я и сам сначала поверил…

— Наташа! — крикнула Ольга. — НА-ТА-ША!

— Вы чего?! Я оглохну сейчас!

— Глупый! Ты сразу должен был кричать! Разве можно?.. Ты мог замерзнуть здесь… Черт, телефон теперь в снегу не найти… Так, стоп, это твоя нога? Там коряга какая-то… Сейчас… Больно?

Она чувствовала, что его щиколотка неестественно вывернута, но мальчик мужественно терпел.

— Нет, — прокряхтел Никита, и она могла лишь догадываться, чего ему стоило даже не пискнуть.