Камера была сухой и теплой, но затхлый воздух и странный отдаленный писк приближали это место к канону настоящей тюрьмы. Кроме лавки и ведра в моей темнице был ещё заботливо оставленный поднос с вонючей водой и хлебом, покрытым плесенью. Невольно я задала себе вопрос. А сколько времени я была без сознания?

Вытянув вперед онемевшие ноги, я начала воспроизводить в памяти последние события. Они были отвратительными. Князь Эдир до ужасного точно продумал все детали, на которые я не обратила ни малейшего внимания. Это заслуживало восхищения и отвращения. Сама мысль о том, что всё это мужчина делал из-за меня и прилагающейся ко мне репродуктивной функции, никак не могла льстить. Подобное очень пугало, и я дрожала, как осиновый лист, находя под своей маской истинную сущность. Нет, не сущность князя, а свою.

С самого детства я решила быть сильной. Я старше, значит, я должна быть смелой и осмотрительной, ответственной, но в то же время не лишенной доли безумства. Почему-то многие говорили, что я должна стать примером для своих сестер. Но это не вывело меня на путь самосовершенствования, это лишь породило новые комплексы и страхи. Я сама нарисовала себе маску и стала той, кого все хотели видеть, пряча внутри настоящую беззащитность. Как могла я чувствовать себя уверенно, когда мои сестры, превосходящие меня по силе и уму, наглядно показывали мне вершину, до которой мне не дотянуться? Мама говорила, что мне отведена особая роль, сестры вторили её мысли…И, пускай она никогда не ошибалась, мне начинало казаться, что это были слова успокоения. Возможно, отправляясь в путешествие, я попросту сбежала. Сбежала от своей роли, от положенного статуса, не сказав никому ни слова и известив лишь отца, дабы тот не волновался. Кто-то назовет меня глупой…Но, слушая все детство разговоры о том, что старшие должны оберегать младших, мне было тяжело принять то, что именно младшие оберегали меня. Королевская свита всегда смотрела на меня с разочарованием, и, хотя отец был моей поддержкой, я приняла в детстве все близко к сердцу. И это вышло мне боком в столь зрелом возрасте. Наверное, я высокомерна. Но отправить сигнал помощи своей семье было для меня сродни признанию в собственной никчемности.

Я ввязалась в политическую игру, чтобы помочь Некрису с камнями, а в итоге привязалась к тем, от кого хотела через время отмахнуться. Да, я не желала оставаться там надолго, и вот, я лично связала для себя путы. Только бегать и умею…Мой взгляд пал на моих маленьких спутников. Думаю, мои сестры смогли бы распорядиться их умениями лучше меня…

Но я отошла от главной мысли. Стратегия князя была в том, чтобы лишить меня сильного окружения: Орис серьезно ранен внезапно объявившимся великаном, Верлиона схватила та самая Госпожа, помолвки с которой он избежал, а Алио…Я боюсь подумать о том, где же он сейчас. Но, если князь Эдир очнулся…Я сразу же коснулась кармана платья. Изумруд всё еще лежал там. Я облегченно выдохнула: значит, мужчина еще не пришел в себя. Быстро вытащив камень наружу, я тихо запела. Голос дрожал, но мелодия не исказилась от того резкостью, даже наоборот, от неё веяло такой грустью, что мне захотелось плакать. Всё это время я была слишком самоуверенна и наивна.

Зельныш. Я не придумала ничего лучше, да и в голову более не лезли никакие мысли. Всё моё сознание вдруг атаковала сильная апатия, и я, громыхнув цепями, несколько равнодушно посмотрела на представшего предо мной дракончика. Он отличался от всех предыдущих тем, что имел на спине полупрозрачные пласты, что превращались на голове и на хвосте в мелкие шипы. Бодро вильнув хвостом, Зельныш тут же прижал ушки к голове, смотря в моё лицо. Не знаю, как я выглядела, но, полагаю, скверно.

— Я благодарен хозяйке за спасение и клянусь служить ей верно и вечно…

Я поджала губы и промолчала. А толку? Сила, что казалась мне огромной, имела сотни подводных камней. Драконы тысячелетия убивали людей против воли, сотни лет вредили им, нанося неизлечимые травмы, и я попросту не имею права требовать от них что-то подобное сейчас, когда они, наконец, могут жить в мире и согласии. Я не могла контролировать их силу, и любой, даже самый простой залп огня от Красныша приводил к трагическим последствиям. И, если они помогут мне сбежать, я не смогу уйти отсюда без Алио и Лиона. Надеюсь лишь на то, что корабль, везущий Ориса, давно отплыл от причала…

— Ты, наверное, расстроен… — грустно произнесла я, позволяя Зельнышу забраться ко мне на руки. — Хозяин ведь должен быть сильным, да?

— Должен, — довольно прямолинейно ответил мне дракон.

— Должен… — эхом повторила я за ним.

— Но только тебе и я буду служить, и никому больше, сколько бы обладателей крови Мираса не пришло сюда.

— Только проснулся, а уже так говоришь, — усмехнулась я.

— Аура твоя так тесно переплетена с нашими душами, что впервые я подобное встречаю. И пение твоё столь нежное и трогательное, что проникает в самые потаенные уголки.

— Какая приободряющая речь…Что ж, спасибо тебе, — искренне произнесла я, понимая, что теперь слезы хотя бы не жгут глаза. В момент, когда я грызла саму себя, мне напомнили о моих достоинствах. Удивительное совпадение.

— В сложившейся ситуации я понимаю твоё угнетенное состояние, но время самобичевания исчерпано, хозяйка. Мы должны вытащить тебя отсюда!

— Погоди, — я громко хлопнула ладонями по своим щекам, чтобы избавиться от мешающей грусти, — ты можешь осмотреть темницу? Я ищу двоих…Нет, троих, мужчин. У одного пышные рыжие волосы, у другого они черные и сам он щупленький, Верлион и Алио. А ещё, думаю, здесь должен быть священник, но я…не знаю, как он выглядит.

— Как скажешь, хозяйка. Я попытаюсь найти их!

Зельныш протиснулся через прутья и тут же исчез за первым поворотом, поблескивая своими изумрудными пластами. Я аккуратно коснулась других дремлющих дракончиков, чувствуя исходящую от них усталость. Они были истощены, но я совершенно не понимала почему, ведь я не так уж часто использовала их силы…Или же всё происходило тогда, когда я была без сознания?

Цепи, оканчивающиеся браслетами на моих конечностях, были очень короткими, отчего я не смогла подползти к прутьям. Бушующий в крови адреналин исчезал, и страх сменился обычными потребностями — я безумно хотела есть, но от вида заплесневелого хлеба меня тошнило. Вода также была странной на вкус, но, если без еды я могла продержаться какое-то время, то без воды уж точно нет. Когда Зельныш вернется, я попрошу его принести мне перекус.

Стоило мне вновь дернуть на себя цепи, как вдалеке поднялся какой-то шум, что вскоре перерос в тяжелые и медленные шаги. И, когда огромная фигура Норна бросила в камеру не менее огромную тень, я невольно дернулась в сторону, как если бы настала пора вести меня на казнь. Впрочем, почему бы и не избрать для меня подобную меру наказания за нанесение вреда самому князю? Норн удивленно вскинул вверх свои брови, а после, поняв причину моего испуга, присел на корточки, хотя даже так я смотрела на него снизу вверх.

— Как хорошо, что вы проснулись, — басовито произнес он, широко улыбаясь, отчего два его клыка вверху блеснули от света горящих факелов. Вот уж точно жест, не внушающий успокоения. Но Норн вытянул вперед две большие ладони, словно демонстрируя, что он совершенно безоружен.

Я молчала, косясь на него если не злобно, то крайне недоверчиво. Да и глаза его были такими странными, что я даже не могла долго в них смотреть. Радужка была настолько светлого голубого цвета, что выглядело это не от мира сего. И все же Норн продолжал улыбаться. Если вся эта ситуация его забавляла, то я не премину натравить на него драконов в знак мести за всё содеянное.

— Как вы себя чувствуете? — так искренне спросил он, будто я проснулась в хоромах с дворецким у дверей.

— Прекрасно! — огрызнулась я в ответ, преисполненная гневом.

— Раз вы уже показываете свои зубки и коготки, то, видимо, все действительно неплохо, — усмехнулся Норн, косясь на моё вывернутое крыло.