В моей крови вовсю бурлил адреналин, желая продолжения банкета. Я телепортировался к вожаку и стал помогать легионерам рубить воющую тварь. Восемь миллионов очков хп. Охренеть, — и это только оставшаяся треть жизни. Какие-то сизые ошметки под ногами, жутко воняло псиной, и кровью. Пару раз волк сбивал меня с ног задевая корпусом, когда я не успевал отпрыгивать в сторону, один раз в суматохе меня с ног сбил ящер Лирака.

Я и сам вошел в раж, и, потеряв всякое чувство реальности рубил и рубил, поднимался и снова рубил, когда закончилась энергия, я выпил бутылку и снова — язык пламени, ледяной клинок….

Внезапно на десяти процентах жизни, монстр вскинул голову и завыл. Да так, что все предыдущие завывания, в сравнении с этим воем, показались песенками на утреннике в детском саду, в сравнении с какой-нибудь композицией в стиле хеви-металл.

— Все в стороны, — услышал я откуда-то издалека крик командира каравана, — лучники, добиваем.

И едва я отскочил прыжком на двадцать метров в сторону, из боков монстра выскочили черные шипы, и он, похожий на какого — то безумного ежа закрутился на месте. Охотники расстреливали босса с безопасного расстояния, с противным хрустом загоняя в него стрелу за стрелой, Ильсан держал здоровье танкующего Лирака на максимуме, а я и легионеры просто стояли в стороне и смотрели. Ящер Лирака, не успевший вовремя отбежать, сейчас стоял рядом со мной и, тяжело дыша, длинным розовым языком зализывал свой разорванный шипами бок. Полоска его жизни опустилась до половины — ничего страшного — до свадьбы заживет, или что там у этих ящериц вместо свадьбы. Наконец, с предсмертным хрипом истыканная стрелами тварь повалилась на землю.

Никакого опыта я разумеется не получил, никто не принимал меня в рейд. Ведь для того чтобы получить опыт, нужно чтобы или ты лично или твоя группа (рейд) нанес боссу больше всего урона из всех тех, кто этот урон наносит. Вот так, первый бой, в котором я реально поучаствовал, не принес мне ни лута, ни опыта. Впрочем, я совершенно не расстраивался. Радовало то, что начало положено. А вот то, что я, на какое-то время, в бою, потерял ощущение реальности, когда меня с головой захлестнула волна адреналиновой ярости, немного меня беспокоило. Я раньше никогда за собой такого не наблюдал.

Усталость накатила внезапно. «Да что же так больно!» — сморщился я и сел на землю, — глянул на полоску своих хп — чуть больше двух третей, и когда меня зацепило? Матерясь сквозь зубы, я потянулся к мензурке с зельем лечения, но Ильсан меня опередил. Прохладная волна свежести прокатилась по телу, смывая боль и усталость, и я поднялся с земли, ухватившись за протянутую руку.

— А ты точно маг, Криан? — задумчиво глядя на меня покачал головой хилер. Да и на светлого ты не сильно похож, вон как боль заблокировал, хотя и читал я, что не только мы так умеем.

Угу, заблокировал. У меня просто 33 % к стойкости, но не говорить же об этом НПС. Хотя вырисовывается то, что потеря одной трети очков жизни на длительное время вполне терпима. В бою вообще почти не заметно. Интересно, когда наступает предел? И что будет, когда он наступит? Меня скрутит от болевого шока или просто потеряю сознание. Как-то не хочется экспериментировать с этим — никогда не был мазохистом и начинать что-то не тянет.

— Как понять, заблокировал боль? — спросил я мага. Надо же что-то спросить — он явно ждал ответа.

— Так же как хартога, которой сломали лапу. Она просто отключает эту лапу из нервной системы, пока та не заживет. Ты же не в нашем отряде, вот я тебя и не лечил, просто не видел. А ты ничего — молодец, перетерпел.

Я не знал, кто такая эта хартога, но общий смысл понял. Может поэтому меня накрыло и дело не в 33 % стойкости? Нет, вряд ли.

Я оглянулся по сторонам. Негромко переговаривающиеся между собой легионеры занимались мародеркой. Охотники споро сдирали шкуру с красноглазого волка, кто никогда не присутствовал при таком действе, не поймет, почему меня чуть не вывернуло наизнанку. Окровавленная туша и мужики с ножами по локоть в крови. Обычные жители средневековья — поймали, грохнули, ободрали. Надеюсь, волчатину жрать мы не станем? Хорошо хоть воргенов не обдирают, а то меня точно стошнит. Вот странно, в туалет сходить нельзя, а блевать тут — сколько угодно. Я поблагодарил мага и направился в сторону своего фургона, подальше от всех этих охотничьих, мать его, запахов. Поскользнулся по дороге, на чьих-то кишках, опять еле удержался, достал флягу и изрядно отхлебнул. Фу, вроде полегчало.

Добравшись до повозки, я вытолкал на землю дохлого полуволка, и уселся на свое место у бортика, стараясь не наступать на кровь на полу, которая уже почти засохла. Хорошо, что рядом нет зеркала, я представлял, как выгляжу, но ничего, часов через восемь одежда и доспех очистятся сами.

Эту особенность я выяснил опытным путем после того как случайно залил рукав рубахи вином, в первый день путешествия. К утру пятна как не бывало, и рубаха была как новая. Видимо, это как-то связано с исчезновением брошенных на землю предметов. В свое время это было сделано для того, чтобы не засорять игру. Скорее всего, тут работал подобный принцип.

Возницы вернулись минут через десять, что-то оживленно обсуждая. Происходи дело в реале, я думаю, они бы провозились полдня. Ну и видок же у них, однако.

— Где я еще вот так, за полчаса двадцать золотых заработаю? — Риох склонился над тушкой, выкинутого мною из телеги, воргена. — Вот, еще серебряный! — он подкинул в руке монету.

— Молодой ты еще, — Харн вытер все еще испачканные кровью вожака руки о штаны и поискал глазами хлыст. — Нас только чудом не порвали. Кому нужно такое золото? — Он, наконец, нашел хлыст, и, окрикнув яков, заставил их попятиться назад, чтобы не мешать впереди стоящему фургону.

— А зачем вам шкура вот этого, — я указал на ободранную тушу.

— За нее купцы, или господин Риус, один из придворных магов, монет пятьдесят выложат. А чучело они сделают или еще что, не наше дело, главное платят. — Харн, повинуясь командам Лирака, вывел фургон на центр дороги.

Легкий на помине командир каравана, подъехал к нам на своем двуногом крокодиле и протянул мне золото.

— Двадцать одна монета — обратился он ко мне, — твоя доля добычи. Спасибо что помог.

Я кивнул и взял деньги Нет, ну не отказываться же мне от первых честно заработанных золотых.

— А что за постройка, к которой мы едем? — спросил я его.

— С виду постоялый двор, какие ставят на трактах. Увидим, как подъедем, — сказал он и тронул ящера, направляя его к головному фургону.

К нам в повозку запрыгнул один из легионеров — тот, у которого порвали лошадь.

— Господин, а сколько платят у вас по постоянному договору? — Тут же обратился к нему Риох.

— Заран меня зовут, — тот хлопнул парня по плечу. — Серебряный в день, таким как ты, это когда в дороге, и двадцать пять медяков, когда на отдыхе — почти два золотых в месяц. Плюс доля в добыче. Сколько вы с отцом сегодня заработали? — То-то — улыбнулся он.

— Тронули — крикнул Лирак и фургоны, поскрипывая, и постепенно набирая скорость, направились в сторону одинокого строения.

— Ты чего удумал, сын? — грозно спросил, не оборачиваясь Харн.

— Да ладно, бать, сколько мы в тот год заработали? А сейчас так вообще, когда нечисти вокруг деревни расплодилось?

— А когда тебе какая-нибудь тварь голову оторвет, очень пригодится тебе это золото?

— Я уже пятнадцать лет с Лираком, но такое как сегодня у нас первый раз. — Вступился за парня легионер. — Наш десяток никого за это время не потерял, а те, вместо кого вас взяли, к родственнику своему на запад поехали. Он у них управляющим у князя Ширена стал.