– Милорд, остановитесь, прошу вас! – молила она то и дело.

Но Гранит, как всегда, остался безучастен к её просьбам.

Он размахнулся и, не пригнись я вовремя, отсёк бы мне голову боковым ударом, но благодаря стремительности моего движения она осталась на плечах, а меч Гранита перерубил один из столбиков, которые поддерживали балдахин над кроватью. Увесистый обрубок упал прямо мне в руки. Что ж, лучше хоть такое оружие, чем никакого. Я крепко сжал его в руке, ожидая очередного выпада своего противника. Он не заставил себя упрашивать. Мне следовало избегать прямого контакта с его страшным мечом, лезвию которого ничего не стоило бы снова рассечь деревянный брусок. И я, обороняясь, ухитрился выставить его вперёд под таким углом, что лезвие ударилось о него плашмя. Я понимал, что шансов у меня никаких. Ещё секунда-другая, и Гранит меня прикончит.

Он тем временем переместился следом за мной в более просторную часть спальни, где можно было как следует размахнуться. И наконец свести со мной счёты. В дверь тем временем стучали всё громче, хор голосов снаружи, из коридора, настойчиво вопрошал, что случилось. Но Гранит по-прежнему не обращал на это никакого внимания. Он жаждал утолить свою ярость, а остальное его не волновало.

Он сделал шаг назад, и на мгновение мне показалось, что я спасён – Гранит оступился и покачнулся, потому как под ногу ему попал магический кристалл Розали – хрустальный шар величиной с добрый мужской кулак. Я застыл на месте, глядя на Гранита с надеждой и мысленно подталкивая его в грудь, чтобы он наконец свалился. Стоило ему упасть, и я смог бы, по крайней мере, приблизиться к выходу из спальни и отпереть дверь. Не помню, задумался ли я в ту минуту, насколько присутствие за порогом, по крайней мере, нескольких вооружённых рыцарей способствовало бы моему дальнейшему бегству. Ведь стоило распростёртому Граниту подать голос, и они, как пить дать, сцапали бы меня, чтобы помочь ему со мной расправиться. Но как бы там ни было, Гранита я тогда боялся куда больше, чем всех остальных рыцарей и придворных вместе взятых, а потому при первой же возможности попытался бы спастись бегством через дверь.

Но Гранит вовсе не собирался предоставлять мне такую возможность. Запнувшись о хрустальный шар, он упал было на одно колено, но тотчас же выпрямился, подхватил шар с пола и уставился на него не мигая. Я, не помня себя, рванулся к двери, но Гранит остановил меня взглядом, в котором было столько злобы, что я буквально оцепенел. Ещё шаг, и я очутился бы на опасном для жизни расстоянии от него. Ему тогда ничего не стоило бы достать меня мечом в броске.

Розали, всё это время не перестававшая рыдать и причитать, попыталась схватить его сзади за доспехи. Он отбросил её руку небрежным движением плеча и, даже не оглянувшись, вдруг что было сил метнул в меня магический кристалл. Эта штуковина полетела мне в грудь с такой скоростью, что, вне всякого сомнения, пробила бы меня насквозь, попади она в цель.

Моё следующее движение было чисто инстинктивным. Опираясь на свою левую здоровую ногу, я выбросил вперёд руку с обрубком деревянного столбика, которым попытался отбить страшный снаряд, летевший в меня.

Мне просто повезло, что Гранит запустил его, во-первых, с такой чудовищной силой, а во-вторых – по прямой траектории. Если бы шар летел в меня по дуге, мне нипочём не удалось бы от него защититься. Но даже и то, что я его смог отбить в полёте по прямой, иначе как чудом не назовёшь.

Приняв на себя удар магического кристалла, деревянный брусок в моей руке едва не сломался. Меня так тряхнуло, что я еле устоял на ногах. А кристалл, как и следовало ожидать, рикошетом полетел в сэра Гранита. И угодил ему прямёхонько в верхнюю часть переносицы, у самого лба. Упал на пол и скромно откатился в сторонку. В голове у меня молнией пронеслась совершенно неуместная мысль: бедняжка Розали совершила выгодную сделку, купив у прорицательницы эту штуковину. По крайней мере, она оказалась на удивление крепкой. Подумать только, не разбилась даже о каменный лоб старины Гранита!

Я об этом подумал, не сводя с него боязливого взгляда. Гранит как-то странно скосил глаза к переносице, бессильно уронил руки... и доблестный его меч со звоном упал на пол.

– Сэр Гранит! – орали за дверью. Кто-то отчаянно заколотил по ней могучими кулаками. По-видимому, внезапная тишина озадачила тех, кто собрался у порога, ещё больше, нежели шум сражения.

Я бросился на пол и по-пластунски скользнул вперёд, чтобы ухватить проклятый меч, наставить на Гранита остриё и при помощи такого аргумента заставить его ещё раз рассмотреть условия поединка, которые я предлагал. Я крепко вцепился в рукоятку, прижал её почти к самому полу, а лезвие приподнял и нацелил Граниту в грудь. И как раз собирался сказать ему, чтобы он не двигался с места, а не то... Но я недооценил силу, с какой безобидный магический кристалл шарахнул сэра рыцаря по лбу: Гранит выбрал именно этот момент, чтобы рухнуть вперёд, как подкошенный дуб.

Разумеется, он угодил прямёхонько на меч, любезно подставленный мною. И буквально нанизался на него. Розали испустила пронзительный вопль. Великолепное зазубренное лезвие, красное от крови, на глазах у бедняжки выскочило из-под лопатки её супруга. Что до самого Гранита, то старина в эти последние секунды своей жизни, как и на всём протяжении нашего поединка, не сказал ничего более или менее существенного. Падая на пол и при этом всё глубже нанизываясь на меч, он издал не совсем внятный, но громкий звук, напоминавший сочную отрыжку. Мне стало даже как-то неловко. Наконец он приземлился на согнутые локти, заметил, что я сжимаю ладонями рукоять его любимого оружия, и изловчился отпихнуть меня в сторону. Видно, чтобы я не поганил своими руками его драгоценный меч. Он сам вцепился в рукоятку и стал глядеть на неё не мигая в немом изумлении. Видно, только теперь до бедняги дошло, что тело его сделалось своего рода ножнами для лезвия, которое столько раз верой и правдой служило ему в боях. Потом он разомкнул губы и коснеющим языком произнёс ругательство – довольно пошлое, избитое и, возможно, не совсем подобающее рыцарю, но в данной ситуации, пожалуй что, и уместное. И свалился замертво. Дверь спальни беспрестанно содрогалась под градом ударов. Не иначе как два-три мускулистых рыцаря пытались высадить её могучими плечами.

– Это зрелище вполне может нас скомпрометировать, – сказал я, обращаясь к Розали и кивком указывая на мёртвого Гранита. Произнося это, я и не думал шутить, поверьте. Просто ляпнул первое, что пришло в голову. Иначе мне было не совладать с подступавшей тошнотой. Я уже упоминал, что от вида крови меня мутит.

Розали трясущимися губами промямлила в ответ что-то невнятное. Бедняжка была явно не в себе. Мне следовало придумать, как выпутаться из этой передряги, причём соображать надо было за нас обоих. Но у меня от пережитого как назло полностью отключились мозги. И только чудовищным усилием воли я стряхнул с себя оцепенение и дурноту и шёпотом велел Розали:

– Подай мою тунику! Быстрей!

Она подчинилась, я поспешно натянул тунику, отряхнул и пригладил её, что придало мне хотя бы более или менее благопристойный вид.

– Прячься, прячься скорей! – шептала Розали. Но мне на ум вдруг пришло кое-что получше.

– Некуда прятаться, да и ни к чему. Ты только подыграй мне, вот и всё. Слушай, что я буду говорить, и причитай как можно горше.

– Но они тебя услышат!

– Как раз это мне и нужно! – И без дальнейших пояснений я начал вопить:

– Не делайте этого, милорд! Вам есть ради чего жить!

Старый осёл Гранит, упокой, Господи, его душу, умер, сжимая в ладонях рукоять своего меча. На моё счастье. Для придания картине ещё большей достоверности я вцепился пальцами в его мёртвые коченеющие кисти (пренеприятное ощущение, скажу я вам!) и что было мочи взревел:

– Пожалуйста, остановитесь, сэр! Не надо! Они этого не стоят! Вы нужны всем нам! Не делайте этого!

До Розали пока ещё не дошло, что я такое затеял, но она послушно мне вторила, сперва негромко и не очень уверенно, но после разошлась и стала визжать так громко, что у меня чуть уши не заложило: