Вот только на душе попаданца все равно было гадко.

Под стенами замка Фарад армия простояла семь дней. Очевидно, на слово оркам никто доверять не собирался, поэтому люди смогли себе позволить немного расслабиться только тогда, когда орочья орда ушла на север на несколько переходов. Там, надо сказать, такому повороту совсем не обрадовались. Очень быстро запылали деревни, начали разбегаться во все стороны люди, а бароны, надеявшиеся раньше отсидеться за чужими спинами, неожиданно обнаружили под стенами своих замков армию дикарей. Кто-то там вроде как вновь начал собирать ополчение, дабы окончательно выбить серокожих с человеческих земель, но успешность этой затеи была величиной сугубо гадательной. Да и не интересной Александру, если уж совсем честно.

Ну и кроме того за эти несколько дней Элей официально стал бароном Оранж. Вряд ли между двумя взрослыми людьми успела вспыхнуть столь всепоглощающая страсть, что они не смогли себя сдерживать. Естественно вопрос был скорее политический, чем личный. Армии в баронстве даже для теоретической защиты своих владений, по сути, не осталось. Разрушенное хозяйство – тут, надо признать, армия графа тоже успела приложить к этому делу руку, не без того – не позволяло набрать новых бойцов, поэтому поиск сильного защитника стал вопросом банального выживания. Коннетабль же самого сильного в округе государственного образования подходил для этого как нельзя лучше. Раз уж к самому графу подкатить не удалось.

С другой стороны, Александр конечно же не собирался лишаться своего главнокомандующего, поэтому новоиспечённому барону пришлось забирать приобретенную семью с собой, ну а в замке был оставлен гарнизон из взвода стрелков и взвода копейщиков в качестве усиления. Очевидно, не важно сколь сильный гарнизон оставил бы тут граф, если вернуться орки – удержать крепость все равно не получится. А для защиты от залетных баронов, этого будет за глаза. Ну и стяг со вставшим на дыбы белым единорогом тоже уже имел вес сам по себе.

Путь обратно для армии Серова тоже не обошёлся без приключений. Правда на этот раз приключения были совершенно иного рода. Тридцать седьмого числа, пройдя краем по владениям Орфален – по слухам там все было не слишком хорошо и бароны, недовольные двумя большими поражениями подряд, начали поднимать бучу против наследника старого графа – армия Александра вышла к замку Ушкарр. Численность ее несколько сократилась: часть горожан отправилось по домам, хоть около трети прельстившись достаточно приличным жалованием, приняли решение остаться. Так же поступили Орфаленские лучники, посчитавшие, что тут шансы заработать выше, а шансы умереть меньше, чем в случае возвращения в начинающее бурлить графство. Всего в войске осталось около двух тысяч человек с учетом недавно рекрутированных крестьян. Те были отнюдь не в восторге от того что их уводят от родных мест, но звенящее в кошелях серебро смогло немного примирить вчерашних землепашцев с резким поворотом судьбы. «Кисмет» - как сказали бы в таком случае последователи Мухммеда.

Барон Ушкарр был из тех всадников, которым удалось улизнуть с поля боя во время недавней проигранной битвы. Более того он сумел сохранить большую часть своей дружины, и его помощь была бы совсем не лишней при дальнейших разборках с орками. Прощать такого – особенно учитывая, что сам попаданец чуть коньки не отбросил в этом сражении – Серов совершенно не собирался.

Изначально барону предложили сдаться и сваливать на все четыре стороны, без имущества. Тот отказался. Александр приказал готовить штурм, однако крайних мер удалось избежать: гарнизон замка, понимая всю для себя бесперспективность обороны, просто скрутил своего владетеля и пару его рыцарей, преподнеся графу в качестве такого себе подарка.

Поскольку штурма не было, то и особых репрессий Серов не чинил. Самого барона, конечно, пришлось казнить, все-таки окружающее средневековье накладывало свои правила поведения. Его бы просто не поняли, если бы попаданец не смотря на произошедшее, отпустил дезертира. В общем, совсем как в библии: барона осудили по делам его, а потом повесили «высоко и коротко».

Особого разграбления замка тоже не было. Давно прошли те времена, когда лишние сто-двести золотых могли существенно пополнить бюджет маленького государства. Да и нечего там было особо брать, кроме разве что запаса провизии, однако и ее в итоге решили оставить. Ну то, что осталось после четырехдневного пребывания в округе двухтысячной армии, которую, как не крути, тоже нужно было чем-то кормить. Большая часть дружины покойного феодала в итоге присоединилось к армии Серова, посчитав, что от добра добра не ищут, и двинулась дальше. В замке же остался очередной гарнизон из арбалетчиков.

За следующие сорок дней армия графства, не возвращаясь в столицу, по очереди посетила все восемь баронств «рыжего» союза. Никакого существенного сопротивления феодалы не оказали. Из восьмисот примерно бойцов, которые были у них в наличии до битвы с орками, у баронов осталось едва ли половина, соответственно и смысла в попытках отстоять независимость не наблюдалось.

Таким образом к середине весны площадь графства увеличилась в полтора раза, а население маленького государства приросло на треть. Вошедшие во вкус ближники Серова предлагали даже продолжить экспансию дальше. Молодой граф Орфален в это время вошел в жесткий клинч со своими вассалами и начал собирать остатки сил для приведения их к повиновению. Те не остались равнодушными к таким действиям сюзерена и тоже принялись организовывать какое-никакое ополчение. Более того к Александру даже приезжал посланник от мятежных баронов соседа-графа с просьбой помочь в войне и добить ослабленного недруга. Каков в таком случае будет их статус, в этом предложении почему-то никто не указывал.

Тем не менее, Серов будучи человеком здравомыслящим посчитал, что замахиваться на слишком жирный кусок может быть чревато. Сколько свежесозданных «империй» разваливались в кратчайшие сроки под тяжестью обширных присоединенных земель - не сосчитать. Лучше сначала переварить доставшийся практически на халяву кусок и уже потом думать о дальнейшем расширении. В конце концов все эти бароны со своими феодами никуда не денутся от него. Вряд ли в ближайшее время кто-то из соседей сможет составить попаданцу конкуренцию.

Кроме территориальных приращений – этим занимался Элей, которого, не смотря на недавнюю женитьбу, Александр эксплуатировал по полной, заставляя отрабатывать полученный титул – весна ознаменовалась настоящим наплывом беженцев. Крестьяне, доевшие последние запасы продовольствия и понявшие что до нового урожая дотянуть нет никаких шансов, стронулись с места и массово уходили на юг в поисках лучшей жизни. Хоть какой-то жизни. Плюс прокатившаяся по левому берегу Лайи орочья орда, заставила многих бросать нажитое добро и спасаться бегством в попытке сохранить хотя бы жизнь.

За полтора месяца в пределы графства иммигрировало – хоть они такого слова и не знали – больше семи тысяч человек. Основная их часть предпочла знакомый и привычный путь превращения в свободных арендаторов. Это позволило заложить еще две деревеньки на пустых землях ближе к границам Закрытого королевства. Людей с той стороны жило не много – и на то естественно были веские причины – поэтому размер доступного для аренды надела был существенно больше чем в других местах. Плата за риск в чистом виде.

Было, однако, не мало и тех, кто соблазнился работой непосредственно на владетеля. В качестве строителя или работника графхозов. В такие голодные года постоянная работа, стабильное, пусть даже не слишком большое, жалование и гарантированная пайка часто казались людям более привлекательными, чем возможность своим трудом заработать какие-то существенные деньги. Когда у тебя дети плачут от голода, на многие вещи начинаешь смотреть совсем по-другому. В общем, графхозы росли, наполнялись рабочей силой и обещали в будущем стать настоящей основой продовольственной безопасности маленького государства. Ну и строительные артели тоже получили приток новых рабочих рук.